Страница 71 из 128
Так и не удалось никому привязаться к нему до самой гостиницы. Он поднялся в лифте на свой этаж и долго мыл руки и лицо. В насыщенном копотью лондонском воздухе все быстро чернело. Вода, стекавшая с рук, походила на деготь, а когда Мелнудрис взглянул в зеркало на свой воротничок, то пришел в ужас. Утром, когда он надевал его, воротничок был совершенно чистым, а за день стал темно-серым. Он провел по нему пальцем, и на пальце осталась грязь. Как же идти ужинать в таком виде? Если каждый день надевать свежий, не на что будет выбраться из Англии. И он сделал то же, что сделал Зандарт в своей собачьей конуре: вывернул воротничок на другую сторону. Ну вот, теперь можно еще некоторое время проходить в нем. Сидя за ужином в общем зале, Мелнудрис убедился, что у многих англичан и американцев воротнички были еще грязнее. Вероятно, люди примирились с неизбежным злом и такие мелочи их не беспокоили.
Он весь вечер чувствовал себя удрученным и не обратил внимания на красивую девицу, которая старалась все время привлечь его взгляд. Раз это ей почти удалось, и она поспешила улыбнуться, но Мелнудрис думал о своем разговоре с Папарде и не заметил этой улыбки.
«Интеллигенции надо переквалифицироваться, — насмешливо звучало в его ушах. — Будь ты помоложе, то мог бы выучиться на кочегара. Теперь в лучшем случае поедешь пасти скотину. За это ли мы воевали и страдали? К этой ли цели вели нас пятнадцатого мая тридцать четвертого года?»
В одном лишь смысле эта поездка в Англию принесла пользу: теперь по крайней мере ясна истина, горькая, ужасная, но все-таки истина.
«К будущей весне половина люден вернется в Латвию. Останутся лишь те, кому некуда ехать… если даже они захотят».
Он выпил стакан бордо, купил в вестибюле газету и сигареты и поднялся в свой номер.
Через несколько минут в дверь постучали. Думая, что это горничная (наверно, пришла приготовить на ночь постель), он открыл дверь. В коридоре стояла та самая красивая девушка, которая так настойчиво наблюдала его в общем зале. Мелнудрис ее не узнал.
— Можно? — спросила она таким тоном, как будто пришла по серьезному делу. — Мне нужно кое-что сообщить вам.
— Пожалуйста, — ничуть не любезно ответил Мелнудрис и отодвинулся, пропуская женщину в комнату.
Она обвела взглядом номер, сама закрыла дверь и вдруг улыбнулась Мелнудрису.
— Давайте ляжем, джентльмен.
Мелнудрис чуть не подскочил.
— Что, что вы сказали? На каком основании вы ворвались в мой номер?
Женщина опять улыбнулась и, не обращая внимания на негодующего Мелнудриса, начала быстро раздеваться.
Что-то безумное, бредовое было во всем этом.
— Уходите, уходите отсюда, слышите? — прошипел Мелнудрис, сжимая кулаки. — Я позвоню, я вызову на помощь полицию.
— Не грозись, милашка… — со смехом сказала она и преспокойно нырнула под одеяло. — Какая мягкая постель!.. Ой, как здесь хорошо!
Мелнудрис в полной растерянности смотрел на женщину, не зная, что предпринять. Положение было прямо убийственное. Каждую минуту мог войти слуга, которому он еще днем сказал, что хочет отдать выгладить измявшийся в дороге костюм.
— Послушайте, — почти умоляюще сказал он. — Уйдите отсюда… Я вам заплачу… если уж вам так хочется заработать.
Женщина не переставала улыбаться и ничего не говорила.
В дверь постучали, и, как принято в лондонских гостиницах, не дожидаясь разрешения, в комнату вошел молодой плотный парень в форме гостиничного слуги. С ним был худощавый, средних лет человек в черном костюме, не то старший по этажу, не то еще кто-то из административного персонала гостиницы. Войдя в номер, оба они уставились на лежащую в постели женщину; на их лицах выразилось изумление и негодование.
— Женщина? У нас в гостинице? — в ужасе прошептал слуга. — Если об этом узнают, репутация нашей гостиницы навсегда погибла. Ни один порядочный человек не захочет здесь останавливаться. Господин, вы поступили против правил, вы нарушили закон.
— Я ее не звал! — трагически выкрикнул Мелнудрис. — Она сама ворвалась в номер. Я вас очень прошу, помогите мне избавиться от этой особы. Я только что хотел позвонить, хорошо, что вы сами пришли.
— Гм… — Служитель вопросительно посмотрел на другого мужчину. — Неприятная история, мистер Грин.
— Мы должны сейчас же донести об этом в Скотленд-Ярд, — возмущенно воскликнул другой. — Сначала только зафиксируем обстановку, чтобы иметь вещественное доказательство. — Он достал из кармана маленький фотоаппарат и быстро сделал несколько моментальных снимков, так, чтобы на фотографиях вышли оба: и Мелнудрис и женщина.
«Я погиб, — с отчаянием подумал Мелнудрис. — Завтра снимки появятся в газетах… Папарде, Никур… все об этом узнают».
— Вы женаты? — строго спросил человек с фотоаппаратом.
— Да… Но это не моя жена, — забормотал Мелнудрис.
— Это мы знаем. А обо всем этом… — молодой человек показал на женщину, которая спокойно, даже с любопытством наблюдала разыгрывавшуюся перед ней сценку, — обо всем этом мы сообщим вашей супруге.
— Ради бога! — воскликнул Мелнудрис. — Только не это… Тогда я погиб.
— Вы сами в этом виноваты.
— Неужели нельзя скрыть этот несчастный инцидент? — детски-жалобным голосом сказал Мелнудрис. — Я готов заплатить какой угодно штраф, только не предавайте его гласности.
Молодой человек смотрел на Мелнудриса, о чем-то в это время думая.
— Сомневаюсь, — сказал он. — Но если хотите, можно попробовать. Только вам тогда придется поговорить с моим начальством.
— Где он? Когда я могу его увидеть?
— Попробуйте вызвать по телефону. А вы, уважаемая… — молодой человек обернулся к женщине. — Одевайтесь-ка да покажите свои документы, мы вас задержим на некоторое время.
— Но он еще не заплатил мне, — сказала женщина и, ничуть не стесняясь, начала одеваться.
Через час к Мелнудрису вошел хорошо одетый, солидный господин с седыми висками и представился как мистер Финчлей.
— Вы скомпрометированы, — бесстрастно сказал он. — За подобные проступки полагается от году до трех лет тюрьмы.
— Да ведь она сама ворвалась в номер! Если бы я знал, что будет вытворять эта тварь, я ни за что бы не открыл дверь! Это форменный шантаж.
— Все так говорят! Если мы будем принимать на веру показания всех обвиняемых, нам придется закрыть свое учреждение. Скажите, пожалуйста, это факт или нет? — Финчлей показал Мелнудрису уже проявленные и отпечатанные фотографии: получились они довольно четкими. — Кому же нам верить: вашим словам или этим фотографиям?
— Я хочу, чтобы вы хоть немного поверили мне.
— Мы верим фактам. Вы же не станете отрицать, что все это произошло в вашем номере?
— Не могу отрицать, но все это произошло против моего желания.
— Мне безразлично, как это произошло. А теперь поговорим, как мужчина с мужчиной. Хотите, чтобы эти фотографии завтра появились в газетах, или же вы предпочтете, чтобы мы замолчали этот случай?
— Вы еще спрашиваете, — чуть не плача ответил Мелнудрис. — Если только возможно, спасите меня от скандала.
— Прекрасно, все останется между нами. Вам только остается подписать эту бумагу. Вечное перо у вас есть? — Он положил перед Мелнудрисом какой-то документ, в котором недоставало лишь подписи под готовым текстом. Начав читать, Мелнудрис слегка опешил, потом прочел более внимательно, и на лице его появилась широкая улыбка. Он посмотрел на Финчлея и спросил:
— Только таким путем и можно устроить?
— Только таким.
Мелнудрис достал перо и размашисто подписался под документом. Майор королевских воздушных сил добился своего — сделал его агентом английской разведки. Протянув бумажку Финчлею, он сказал:
— Вся эта комедия с появлением женщины была совершенно излишней. Вы могли поговорить со мной открыто, не разыгрывая пролога, и я бы не раздумывая подписался под этим обязательством. Я давно ваш и душой и телом, буду рад впредь служить вам.
— Тем лучше, — процедил сквозь зубы Финчлей. — Но это дела не портит. Нет ничего дурного в том, что мы знаем о вас такие вещи, которые вам хотелось бы скрыть от всех людей. Некоторая зависимость только заставит вас служить усерднее.