Страница 84 из 93
— Совершенно верно, ваше преосвященство, — согласился Парелли. — Мы неоднократно обращались к федеральному лейбористскому правительству с требованием принять меры против коммунистов, но безуспешно. Даже многие лейбористы-католики не хотят открыто выступать за запрещение коммунистической партии или поддерживать Движение. Как сказано в отчете: «До тех пор, пока Движение не окрепнет настолько, что с ним будут считаться, и пока его члены не получат возможность разъяснять рабочим-католикам, какая опасность таится в безраздельной преданности в отношении какой-либо политической партии, до тех пор мы не можем ждать никаких изменений в политике федерального лейбористского правительства». Видите ли, мистер Уэст, большинство католиков в Австралии — рабочие, и они поддерживают лейбористов. Они приветствуют законопроект Чифли о национализации банков и бесплатной медицинской помощи. Это чрезвычайно пагубно для Движения, мистер Уэст, — закончил Парелли, обиженно поджимая губы.
— А почему бы вам не образовать самостоятельную католическую партию, по типу партий центра в странах Европы? — спросил Джон Уэст.
Трудно обломать старика, подумал Парелли.
— Я и сам стою за это, но его преосвященство…
— Это весьма желательно, мистер Уэст, — вмешался Мэлон, — но, к сожалению, невозможно, по крайней мере в настоящий момент. Среди наших католиков очень сильны лейбористские традиции. Образовав свою партию, мы тем самым оттолкнули бы от себя многих наших же людей. То же произошло бы с самостоятельными католическими профсоюзами. Такие существуют в Европе, но большинство австралийских католиков остались бы в своих профсоюзах.
Криган раскрыл свои рыбьи глаза и проговорил: — В прошлом году, вопреки моему желанию, было образовано два таких профсоюза и мы потеряли много сторонников. Нам нужно работать внутри существующих союзов.
Но Джон Уэст не сдавался. — А вот архиепископ О’Коннор говорит, что лейбористы-католики должны выступать против законопроекта о национализации банков, а потом, когда их исключат из лейбористской партии, образовать партию католическую.
Мэлон тихонько рассмеялся. — Ну, мистер Уэст, архиепископ О’Коннор известный чудак. Он даже стоял за всеобщую воинскую повинность.
Спохватившись, архиепископ судорожно глотнул воздух, как будто хотел вернуть нечаянно вырвавшиеся слова. — Могу заверить вас, мистер Уэст, — продолжал он, — что остальные архиепископы и представитель Ватикана не одобряют этого предложения. Сейчас мы должны направить все свои силы на то, чтобы провести наших людей в Канберру и убедить лейбористов-католиков старшего поколения более решительно выступать против коммунизма.
Я тоже не желаю образования католической партии, признался себе Джон Уэст. Наших людей в Канберру! Это значит их людей, а не моих!
Между тем Парелли заговорил снова: — Как сказано в отчете, мы должны разъяснять положение католикам. В этом смысле публичные заявления его преосвященства, осуждающие коммунизм, законопроект о национализации банков и о бесплатной медицинской помощи следует признать неоценимыми. Но, как указал мне его преосвященство, подобные речи могут навлечь на него обвинение в том, что он вмешивается в политические дела мирян. Социалистически настроенные католики уже говорят об этом. Такие нарекания можно пресечь лишь в том случае, если Движение окажется настолько сильным, чтобы навязать свою политику лейбористской партии и профсоюзам и убедить католиков, что безоговорочная преданность лейбористской партии — неправильный путь. Например…
Куда он клонит? — устало подумал Джон Уэст.
— …например, мистер Уэст, вы, несомненно, читали в газетах, что его преосвященство созвал трамвайщиков-католиков на завтрак за несколько часов до митинга и предостерег их, чтобы они не голосовали за предложение исполнительного комитета профсоюза, где хозяйничают коммунисты; вы ведь знаете, они предлагали объявить забастовку в знак солидарности с бастующими металлистами. Если бы Католическое действие имело в профсоюзе трамвайщиков более крепкое ядро, его преосвященство был бы избавлен от необходимости делать такие щекотливые заявления.
Джон Уэст пристально посмотрел на Парелли. Зачем он мне все это рассказывает? Какая-то загвоздка тут есть.
— Мы не забываем и о молодежи, — ораторствовал Парелли. — Нам уже удалось завербовать три тысячи человек из Ассоциации католической рабочей молодежи. Мы открыли несколько школ, где они проходят специальное обучение. Это они придумали доносить хозяевам о коммунистах. Если какой-нибудь коммунист проявляет активность и пользуется влиянием на заводе, они докладывают о нем мастеру или управляющему и добиваются его увольнения. Иногда это удается, но бывает и так, что хозяин, если у него не хватает рабочих рук, отказывается уволить коммуниста, заявляя, что это несправедливо. Мы работаем и в других организациях, кроме лейбористской партии и профсоюзов, а именно в Обществе ветеранов войны; там мы главным образом играем на патриотизме и называем коммунистов агентами России.
Мэлон опять рассмеялся. — Даже я готов кричать «ура» Англии, лишь бы разгромить коммунистов.
— У нас большие затруднения, мистер Уэст. Многие наши католики поддерживают коммунистов и прогрессивных деятелей профсоюзов и голосуют за них на профсоюзных выборах. Вот что сказано об этом в отчете: «Союз сталелитейщиков штата Виктория насчитывает десять тысяч членов, но, несмотря на наши многолетние усилия, среди них имеется только шесть надежных католиков». Такая же картина и в Сиднее; мы убедились на опыте, мистер Уэст, что именно в среде неквалифицированных рабочих наблюдается резкое падение религиозности. Нельзя отрицать того факта, что многие католики возражают против деятельности Движения, но мы надеемся преодолеть недовольство с помощью лейбористских промышленных групп, которые служат нам ширмой. Я оставлю вам копию отчета, мистер Уэст. Там вы найдете сведения о всех профсоюзах. А теперь я подхожу к самому главному: откуда возьмутся деньги?
Джон Уэст поднял голову и уставился на Парелли. Так и есть, подумал он. Расплачиваться должен я!
— До сих пор, если не считать членских взносов, финансовую помощь Движению оказал только его преосвященство, пожертвовав самолично пять тысяч фунтов. На эти деньги мы и открыли нашу газету «Свобода». Но мы уже исчерпали свои средства. Из-за того, что мы не в состоянии держать достаточное число платных работников, наши лидеры совсем выбились из сил. Вот мистер Криган, например, работает день и ночь, и это очень сильно отразилось на его здоровье. За прошлый год, мистер Уэст, нам пришлось по настоянию врачей четверым из самых незаменимых наших деятелей предоставить длительный отпуск. Если так будет продолжаться еще год, Движение прекратит свое существование, оставшись без руководства. В настоящее время основную тяжесть работы в штате Виктория несу я, мистер Криган и Майкл Кили, депутат от Ролстона.
Парелли поспешно прикрыл рот ладонью, словно пытаясь удержать на губах имя Кили.
— Кили! — воскликнул Джон Уэст. — Да ведь это просто жулик! Какой он католик? Он спекулирует религией! Он…
Криган заерзал на стуле, скорчив по адресу Парелли недовольную гримасу. Архиепископ деланно засмеялся: — Мистер Уэст и Майкл Кили не в восторге друг от друга, мистер Парелли. Но вы должны забыть о личных счетах. Суть в том, мистер Уэст, что Движению нужны деньги, большие деньги. Зная, как вы ненавидите коммунистов, и помня вашу давнюю и постоянную щедрость по отношению к нашей церкви, я посоветовал моим друзьям поговорить с вами.
Джон Уэст уже не сердился; его одолевали сомнения: значит, раскошеливаться должен он. И ничего не получит в обмен — власть будет не в его руках. Католическое действие проваливает его кандидатов-лейбористов. Кили и другие члены Движения агитируют против него внутри лейбористской партии. Этот самый Кили — один из лидеров Движения, а они хотят, чтобы он, Джон Уэст, выложил денежки! Но Католическое действие — против коммунизма; коммунисты отняли у него дочь, исковеркали ей жизнь; они — угроза для его религии, для богатства, которого он с таким трудом добился.