Страница 9 из 83
Он сам не понимал, на что пускался, когда подмазал констебля Брогана! Не прошло и недели, как к нему явился другой полицейский и пожелал обыскать лавку. Пришлось и ему сунуть соверен. Потом опять пришел Броган и опять получил соверен; а через две недели явился третий — и тоже получил соответствующую мзду. С тех пор Джон Уэст регулярно платил дань этой троице. Чем же все это кончится? Деньги-то они брали, а даже не предупредили его, что Девлин готовит облаву. Может быть, Девлин и не трогал бы его, если бы всякие святоши не вопили с кафедр и не поднимали шума в газетах, требуя запрещения азартных игр.
Джон Уэст предавался этим невеселым мыслям вплоть до последней скачки перед розыгрышем главного приза — кубка Мельбурна, когда поднялся такой ажиотаж, что и думать-то было некогда.
Лавка Каммина помещалась почти на углу Силвер-стрит, рядом с каретной мастерской, и перед ней, прислонившись к перилам крыльца, стоял Мик О’Коннелл и клевал носом. Он должен был следить, не покажутся ли полицейские на Джексон-стрит справа. Напротив него, возле лавки жестяника, стоял Боров, тоже полусонный, и следил за другим концом Джексон-стрит. Немного подальше, у поворота в переулок, на той стороне Джексон-стрит, стоял маленький щуплый человечек, окрещенный Миком «Трясучка», так как страдал пляской святого Витта. Он наблюдал за переулком, на случай если бы полиция неожиданно нагрянула оттуда. Прозвище свое он заслуживал вполне: стоя «на стрёме», он то вскидывал руку, то дергал шеей, то брыкался левой ногой.
Позади лавки в удобных наблюдательных пунктах стояли еще караульные и с большим или меньшим вниманием поглядывали по сторонам.
Боров был обижен и зол. Его сняли с почетной должности привратника и вышибалы и разжаловали в караульные, ибо Джон Уэст утверждал, что, прояви он больше ловкости, полицейских можно было задержать на несколько минут, а тем временем успели бы спрятать улики. Опала стоила Борову пяти шиллингов в неделю, но прошли те времена, когда он мог спорить с Джоном Уэстом. Он стоял неподвижно, прислонившись к стене; в углу рта торчала папироса, поношенная шляпа была заломлена набекрень. Время от времени он подымал глаза и лениво оглядывал улицу.
Вдруг он отошел от стены, заслонил глаза рукой, потоптался на месте, потом круто повернулся и со всех ног бросился бежать. Шляпа свалилась у него с головы, но он не остановился подобрать ее. Добежав до лавки, он вихрем ворвался в комнату.
— Джек! Джек! — закричал он, еле переводя дух. — Идут! Двое! Я видел их!
Джон Уэст выскочил из задней комнаты.
— Ты уверен?
— Конечно уверен. Старик Девлин и эта сволочь — Грив.
— Ты знаешь, что делать. Выгони всех. Скажи Джо, чтобы убрали все билеты, щиты и деньги.
Боров выбежал во двор с криком;
— Полиция! Уходите все! Они идут сюда!
Клиенты не стали дожидаться второго сигнала. Они ринулись к открытым воротам, чертыхаясь, толкая и давя друг друга. В один миг паника передалась толпе, собравшейся в переулке и на Бэгвилл-стрит.
Джон Уэст сгреб деньги со стола в задней комнате, но впопыхах забыл маленький столбик серебряных монет: когда он выбежал в первую комнату, чтобы взять деньги с прилавка, Боров прошмыгнул в дверь со двора, схватил серебро, сунул в карман и кинулся к воротам; выбежав в переулок, он наскоро, кое-как притворил их за собой.
Через несколько минут в лавке Каммина и вокруг нее не осталось ни души; даже караульные — и те скрылись. Только Джон и Джо, торопливо совещаясь, стояли за прилавком. Джо сохранял спокойствие, но его брат был бледен и весь трясся.
— Ты уверен, что все билеты и картоны убраны? — спросил он.
— Да, да, все в порядке. Не трусь ты, ради бога, — отвечал Джо.
— Говорить с ними буду я, — сказал Джон Уэст, немного успокоившись. — Они ничего не могут сделать. Не могут доказать, что лавка принадлежит нам. Улик здесь нет никаких. — Они прошли в заднюю комнату и стали ждать. Вскоре послышались шаги. В лавку вошел Девлин, за ним Грив. Джон Уэст вышел к ним и стал за прилавком.
— Добрый день, начальник. Хороша нынче погода, — сказал Джон Уэст. Голос его слегка дрожал.
— Погода-то хороша, но я пришел к вам не о погоде говорить, милейший. — Вид у Девлина был суровый; он держался очень прямо, ремень на его толстом животе, казалось, вот-вот лопнет. Позади него Грив переминался с ноги на ногу.
Глаза Джона Уэста так и впились в лицо Девлина.
— А что же вам от меня нужно? — спросил он почти спокойным голосом.
— Я пришел арестовать вас.
— За что?
— Вы знаете, за что. За то, что у вас здесь тайный тотализатор.
— У вас нет доказательств. — Джон Уэст уперся кулаками в бока. Он был без шляпы, и его большие, низко посаженные уши, удлиненный череп и колючие глаза придавали ему сходство с затравленным зверем. — Можете обыскать помещение. Вы ничего не найдете. Эта лавка принадлежит Пэдди Каммину, которого вы вчера арестовали.
— Обыск я делать не буду — ни к чему. У меня имеются все нужные доказательства. Где ваш брат?
— Поищите.
— Вы здесь, Джо Уэст? — крикнул Девлин.
Джо вышел в лавку.
— Вы тоже арестованы.
Джо промолчал.
Джон Уэст окинул взглядом комнату, словно ища лазейку, через которую можно было бы улизнуть, потом снова уставился на Девлина.
— Берегитесь, я могу сообщить суду кое-что, что вам не понравится, — проговорил он.
— Ничего вы на суде не скажете, — возразил Девлин, однако досадливо поморщился. И не желая без нужды восстанавливать против себя Джона Уэста, прибавил: — Я действую на основании полученного приказа, так что со мной нечего торговаться. Вы и ваш брат являетесь владельцами этой лавки. Именно за вами мы и приходили вчера вечером.
Девлин вытащил из кармана наручники, быстро перегнулся через прилавок и защелкнул кольцо на запястье Джона Уэста.
Джон Уэст поднял руку и поглядел на железное кольцо, потом снова перевел глаза на Девлина; взгляд его выражал страх, злобу и стыд.
— Ты еще пожалеешь об этом, сукин сын, — прорычал Джон Уэст.
— Молчи, Джек, — спокойно сказал Джо.
— Не советую вам ругаться, Уэст, — сказал Девлин, побагровев. — Не то против вас будет два обвинения вместо одного. Идите сюда, Джо.
Джо стал подле брата, и второе кольцо Девлин защелкнул на его запястье.
— Так, красавцы мои, пойдете вместе, на случай если ваша шайка вздумает отбивать вас. Наденьте Шляпу, мистер Уэст, и заприте свою лавку.
Джону Уэсту приходилось слышать, что Девлин не лишен благоразумия.
— Послушайте, начальник, — сказал он. — Вы уже сделали свое дело вчера вечером. Какой вам смысл заходить так далеко? Я человек щедрый. Может быть… гм… мы с вами… поговорили бы?.. Как вы думаете?
Девлин, казалось, начал колебаться; потом оглянулся на Грива с таким видом, словно был недоволен его присутствием.
— Да, — наконец сказал он угрожающе. — Мы с вами поговорим в участке о том, какой залог вам придется внести, чтобы вас отпустили на поруки.
Девлин и Грив повели братьев Уэст по Джексон-стрит.
Когда Девлин уже подписывал протокол, в участок явился Ренфри. Джон Уэст незаметно сунул ему деньги, и тот внес залог за освобождение на поруки.
— Есть новости, — шепнул Ренфри, когда все трое вышли из участка и направились вниз по Джексон-стрит. Ренфри считал себя правой рукой Джона Уэста и всегда старался показать свое усердие и расторопность.
— Я все разузнал, Джек, — сказал он. — Девлин строит обвинение на словах мисс Смит. Это дочь старой карги, у которой мы снимаем лавку. Она сказала ему, что за наем платишь ты или Джо. А у Девлина есть улики, что в этой лавке работает тотализатор. Значит, выходит, что вы оба держите тотализатор, понимаешь? — Он прищурил левый глаз и сбоку посмотрел на своего патрона.
— То-то я удивился, почему он так уверенно говорит. Ты откуда это знаешь?
— Броган сказал.
— А почему он не предупредил нас?
— Говорит, не знал. Говорит, Девлин сообщил ему только после облавы.