Страница 8 из 36
Взгляд Тони упал на обручальное кольцо на пальце Джулии. Она получила его меньше, чем месяц назад.
— Я не знаю, что тебе ответить на это. В моей стране это не очень важно, но здесь… Ну, греческие девушки не имеют парней до замужества, не так ли?
Лицо Джулии слегка покраснело.
— У меня есть друг в университете. Его зовут Костас.
Джулия, не глядя, подняла камешек и подбросила в руке. Казалось, что она более чем смущена.
— Стефан знает о нем?
— Нет, я не посмею сказать ему!
— Дарес… и твоя мать? Они знают? — Джулия кивнула и еще больше покраснела. — Они знают о Костасе, но, конечно, не знают всего.
— Всего?
Тони почувствовала, как екнуло сердце.
— Что ты имеешь в виду, Джулия?
Гречанка с трудом сглотнула:
— Я не сделала бы этого, если б знала, что он не захочет на мне жениться.
— Ты?.. — Тони смотрела на девушку с изумленным недоверием. — Но Джулия, это не позволительно в Греции. Тебе же даже запрещено выходить с юношей на улицу.
— В университете не так. Там другие ценности. Мы все вырвались из дома, и поэтому… поэтому у нас есть парни.
«Почему я переживаю?» — спросила себя Тони. И все-таки ей было сильно не по себе, когда она спросила:
— Дарес когда-нибудь сможет это обнаружить?
— Я не знаю, Тони.
В больших карих глазах Джулии появились слезы.
— Как ты думаешь, должна я рассказать Стефану перед тем, как мы поженимся?
На некоторое время Тони глубоко задумалась над этим. Прожив в Греции, Тони знала, что у Джулии будут ужасные неприятности, когда ее жених откроет то, что она не девственница.
— Я думаю, тебе придется рассказать ему, ты должна.
— Тогда Стефан, может быть, захочет разорвать помолвку, и Дарес все узнает.
— Что за путаница! — Тони с сочувствием посмотрела на молоденькую девушку. — Зачем ты обручилась со Стефаном?
— Дарес и мать думали, что будет лучше забыть Костаса. А брат, проработав со Стефаном некоторое время вместе, сказал, что Стефан будет лучшим мужем.
Тони заскрипела зубами.
— Твой брат просто решил за тебя, что ты должна обручиться с этим человеком только потому, что он его знает! Потому что это он думал, что Стефан будет тебе хорошим мужем. О, я просто с ума схожу, когда слышу об этом! Ты должна знать, чего ты хочешь, а не Дарес!
Джулия поглядела на нее с удивлением:
— Ты не должна говорить о муже с неуважением, Тони, — наставительно проговорила она, хотя в ее голосе прозвучало и извинение. — А по поводу того, что он заставил меня обручиться, так он и мать просто советовали мне.
Я могла отказаться от помолвки со Стефаном.
— Ты любишь его?
— Нет, Тони. Я люблю Костаса.
— Тогда зачем ты согласилась на это? Ты же знала, перед какими трудностями окажешься.
— Я не знала, что делать. Я ничего не слышала о Костасе с тех пор, как он уехал из Афин в прошлом июне. А Дарес мог бы подумать, что это странно, если я откажусь. Стефан… — Она прервалась, и слезы закапали из ее глаз.
— Наверное, я запаниковала, потому что знала: если я откажусь, то Дарес спросит, почему?
— Ты могла бы сказать, что любишь Костаса.
— Я не хотела много говорить о Костасе, иначе бы Дарес заподозрил что-нибудь. Ты даже не представляешь, Тони, какой Дарес резкий. Я ужасно боялась, что он может предположить что-нибудь. И краснела каждый раз, когда упоминала Костаса.
Тони тихонько вздохнула. Джулия просила о помощи, а Тони чувствовала, что совершенно не способна помочь ей даже советом.
— Костас говорил тебе когда-нибудь, что любит тебя?
— Много раз. Я не сделала бы этого, если бы он не говорил. Я думала, что мы поженимся, когда окончим университет.
— Где он живет?
— На Косе.
Глаза Тони остановились на катере, плывущем прямо к берегу.
— Так вот почему ты хотела, чтобы Дарес взял тебя с собой.
— Не совсем. Понимаешь, даже когда я еду туда с Даресом, мы бываем только в доме зятя, где нас угощают, а затем снова возвращаемся. Дарес любит ходить под парусом, и поэтому он всегда перевозит Маргариту и Панайотиса сам, когда они хотят приехать в гости. Нет, я не увидела бы Костаса. Как я смогла бы с ним увидеться? Он обещал писать, а за все это время не прислал ни одного письма. Дарес сказал, что, если бы у Костаса были серьезные намерения, он давно бы приехал к нему и к матери просить о помолвке.
— Может, он заболел или еще что-нибудь.
— Он не заболел. Моя кузина видела его, и он сказал ей, что не хочет больше встречаться со мной.
Джулия подбрасывала камешки, потом стала бросать их в море, другой рукой вытирая слезы, текущие из глаз.
— Думаю, что я должна забыть его и выйти замуж за Стефана.
— Но ты говоришь, что Стефан может не захотеть жениться на тебе.
— Если я не расскажу ему о Костасе, он женится.
— А потом?
Щеки Джулии внезапно побледнели.
— Я не знаю, Тони. — Она покачала головой и дрожащими губами добавила: — Я с ума схожу… О, Господи, что мне делать?!
Тони нахмурилась. Она чувствовала себя беспомощной.
— Если этот Костас напишет, если он покажет, что любит тебя, ты сможешь расторгнуть помолвку?
— Отказать Стефану? Да, думаю, да.
— Дарес тебе позволит?
— Если он поверит, что Костас искренен, я уверена, что он разрешит мне отказать Стефану.
— Ты удивляешь меня. Я было подумала, что Дарес делает тебе честь, выдавая тебя замуж. Хотя, что помолвка, что женитьба здесь происходят только по решению старших. Во всяком случае, мне так говорили.
— Это так. Но Дарес хочет, чтобы я была счастлива.
Он очень добр… хотя не мне тебе это рассказывать.
Добр? Глазами Тони смотрела на катер, но вспоминала ту первую встречу с Даресом. Бессердечный — более чем подходящая характеристика. И с тех пор он нисколько не изменился. Он холодно общался с ней, держа ее на некотором расстоянии, механически вежливый перед слугами и абсолютно не замечал ее, когда они оставались одни… Хотя это случалось не часто. Но его невнимание абсолютно не трогало ее. Брак был необходимостью и ни чем более, в нем не было даже простого дружелюбия, тем более интимности.
Тони неизбежно вздрагивала, когда мысль об этом изредка проскакивала в ее голове. Он твердо заявил, что выберет в жены гречанку, которая будет знать свое место. Тони почти сочувствовала этой неизвестной девушке, на которой в один прекрасный день остановится задумчивый, ничего кроме желания не выражающий взгляд. Благодарение Богу, он никогда не направит свое желание на нее, хотя Тони как-то заметила на себе его безразличный взгляд. Она лежа загорала на газоне и была почти раздета.
Столкновений между ними еще не было, потому что через неделю после бракосочетания он провел две недели в Афинах и вернулся оттуда с сестрой, которая приезжала к нему три раза в год. Так что у Тони пока не было возможности начать свое «лечение», которым она хотела наказать его за все пережитые оскорбления.
Катер подошел к берегу, и скоро ее представили Маргарите и ее мужу, которые не знали о настоящей причине брака Тони и Дареса.
— Нет нужды, чтобы кто-нибудь знал об обстоятельствах твоей женитьбы, — сказала миссис Питсос после свадьбы, и ее сын от всего сердца согласился. — Это только расстроит девочек, — добавила она, — потому что они любят деда.
Старшее поколение в Греции всегда высоко почиталось. Тони знала это, но как можно любить этого жестокого старого негодяя, было за пределами ее понимания.
— Мы очень рады познакомиться с вами, — сказала Маргарита, когда Тони пожимала руки ей и Панайотису.
Оба были смущены, и Маргарита казалась очень осторожной. Избегая взгляда брата, она сказала:
— Мы были так удивлены, когда услышали, что Дарес женился на англичанке.
— Почему? — спросила Тони мило улыбаясь, в душе кипя от возмущения. — Ваш брат не любит англичанок?
Быстрый взгляд Дареса дал понять, что она поторопилась с замечанием. Она немного опустила ресницы, клянясь себе, что не будет больше такой неразумной. Дарес не должен предполагать, что она понимает его язык. Когда придет время, она скажет ему… и она получит огромное удовольствие от его смущенного вида.