Волны огня

Он стоял в другом конце комнаты, изучая очень изящную табличку, но обернулся на ее слова, подошел к жене и нежно положил руки ей на плечи, склонившись над ней и заглянув ей в глаза.

— Жизнь коротка, милая, вот почему она высшая ценность. Мы не должны терять ни минуты. — Серьезные слова, а сказаны так проникновенно… а его прикосновение, такое нежное, заставило ее затрепетать как никогда прежде. Перед ней вдруг будто пролетели все пять лет, прошедшие с момента их венчания, — пять лет, которые она могла провести с этим человеком, чья мудрость и полнота чувств заставляли поблекнуть те недостатки, из-за которых она поначалу возненавидела его. Он игриво улыбнулся, потрепал ее по щеке и весело сказал:

— Что-то мы слишком уж серьезные! Обратим же внимание на приятные стороны жизни. Ты голодна?

— Умираю от голода, — смеясь, призналась она и, совершенно несознательно, взяла его под руку. Так они спустились по лестнице и направились к выходу, где пролегала ведущая в город дорога.

Глава 5

Они решили пообедать в городе Кос, столице острова, но по дороге им попалась небольшая таверна, из открытых дверей которой раздавалась музыка. Молодые люди заглянули туда; двое мужчин танцевали, остальные же хлопали им в такт.

— Может здесь? — предложил Андреас. — Либо забегаловка, либо отель со всеми удобствами. Выбор за тобой.

— Забегаловка, звучит превосходно!

Он иронично сдвинул брови:

— Не всегда. Удобства тоже вещь приятная.

Они вошли и, стараясь не мешать танцующим, прошли к стеклянному прилавку с плавающей под ним живой рыбой, где выбрали двух больших красных кефалей.

Обед им вынесли на свежий воздух, и они насладились им в тени виноградных лоз, запивая его вином. Довершением всему стал ароматный турецкий кофе, поданный им на десерт. Окружающие посматривали на них и перешептывались, а следующий танец был исполнен специально для них. Он был совершенно не похож на первый. Меланхоличная, наполненная печалью мелодия. Танцор то падал, то снова вставал, его ритмичные и отточенные движения сопровождало грустное пение.

— Я никогда раньше не видела этот танец.

Едва только попав на Кипр, Шани начала посещать уроки греческих танцев в местной гимназии и после упорных занятий стала считаться экспертом в кругу своих друзей. Она знала большинство греческих танцев и сейчас была абсолютно уверена, что об этом на Кипре не слышала ни разу. Повернувшись к мужу, она заметила, с каким странным выражением он наблюдает за ловкими и невероятно пластичными движениями танцора.

— Что он делает?

— Он с Калимноса — соседнего острова. Большинство из них работают ныряльщиками — добывают морских губок. Кроме этого, единственным способом заработать на жизнь является крестьянство. Но ныряльщик — опасная профессия. Иногда людей даже парализует от сильного давления воды. Этот танец родился на Калимносе, песня очень грустная, она выражает печаль и страдания человека, неспособного повторить танец, ранее наполнявший его душу радостью и светом.

— А движения выражают попытки парализованного танцевать так, как он делал это, будучи здоровым?

Андреас кивнул:

— Как видишь, он постоянно падает, но не прекращает попыток подняться и повторить танец с тем же мастерством и блеском, как и прежде.

Танец тем временем закончился, и, когда исполнитель под громкие аплодисменты зрителей уже собирался проследовать на свое место, Андреас подозвал его и предложил ему составить им компанию.

— Что вы будете пить? — мужчина ответил, и, заказав выпивку, Андреас спросил: — Вы, видимо, с Калимноса. Что привело вас сюда?

— Я женился на девушке с этого острова, поэтому живу на Косе. — Мужчина неплохо говорил по-английски, и Андреас не преминул это заметить. — Я учил язык в школе, — пояснил мужчина и покачал головой. — Мое знание английского хуже, чем хотелось бы мне самому; практиковаться мне сложно, поскольку жена и вся ее семья говорят исключительно по-гречески.

— Вы были ныряльщиком?

Собеседник кивнул:

— Я начал заниматься этим делом, когда мне было семнадцать, и нырял шесть лет. — Он сделал короткую паузу. — Если честно, я очень рад, что мой брак оказался таким удачным. У ее отца большой дом и большие земельные угодья. Мы выращиваем много мандаринов, а еще табак. Это достойная жизнь, и я действительно счастлив.

— А где сейчас ваша жена? — в глазах Андреаса мелькнуло что-то озорное, когда он встретил взгляд Шани.

— Работает, — серьезно ответил мужчина. — Она очень много работает с землей. Хорошая девочка.

— Расскажите мне о подводном плавании, — с нетерпением попросила Шани. — Мой муж немного рассказал мне о вашем танце… — она прервалась, пораженная тем, как естественно и просто дались ей эти слова. На щеках ее тут же выступил яркий румянец. Она не взглянула на Андреаса, но почувствовала на себе его обрадованный и не менее удивленный взгляд.

Молодой человек объяснил, что каждый апрель из порта Калимноса отправляются корабли в сторону северного побережья Африки, где водятся особенно качественные губки. Все корабли отплывают вместе, и путешествие это просто изумительное, но с семьей не видишься целых пять месяцев. При этом знаешь, что кто-то вернется домой калекой, а кто-то не вернется вовсе. В таких поездках постоянно кто-то гибнет. Далее он стал рассказывать о церемонии расставания перед отплытием. Муниципалитет устраивает большой ужин, на который приглашаются не только рыбаки, но и все члены их семей от мала до велика. Там собираются все священники Калимноса, а глава местной церкви благословляет корабли, и все молятся об успехе и благополучном возвращении.

— Пасхальная церемония торжественна и грустна, — закончил мужчина. — Зато сентябрьская гораздо веселее.

— Но даже в это время кто-то опечален, потому что их кормилец не вернулся или вернулся инвалидом. — Шани произнесла это задумчиво, ни к кому определенно не обращаясь, а скорее говоря это себе.

— Да, конечно. Это всегда и портило мне настроение. Я просто не мог не думать о погибших или искалеченных друзьях.

— И вам ведь, — продолжала Шани расспросы с ноткой негодования в голосе, — наверняка мало платили за эту жуткую работу?

— Платили неплохо. Обычно мы добывали много тонн, и деньги выплачивались авансом, чтобы семьи могли прожить во время нашего отсутствия.

Андреас задумчиво кивнул.

— Их выплачивал капитан судна?

— Именно так. А он получал их от правительства.

— А когда вы возвращались, губки шли на продажу рыботорговцам, надо думать?

— Да, продавали им на вес. Хотя сначала мы их сушили.

Мужчина опустошил свой стакан, и Андреас заказал ему еще.

— А губка есть везде? Во всем море? — Шани было невероятно интересно. Она хотела знать об этом все и удивлялась, что ни разу не задумывалась над этим в ванной, пользуясь губкой, но и секунды не поразмыслив о том, какими титаническими усилиями ее добывают.

— Нет, только на скалах. Ее приходится отрывать. Иногда она крепко держится на скале, и тогда работа становится гораздо сложнее. — Он печально усмехнулся. — Все нужно делать быстро, особенно когда ныряешь без кислородных баллонов.

— Не может быть! — Шани вытаращилась, не веря в услышанное, но Андреас кивком подтвердил слова островитянина.

— Кое-кто даже не использует костюм для ныряния, хотя большинство все же предпочитают его надевать.

— Да, — согласился мужчина, хоть и неохотно. — Но до сих пор очень многие ныряют, обходясь объемом собственных легких. — Он взглянул на Шани. — А вы знаете, что они делают, чтобы сэкономить время и побыстрее вернуться на борт? — она покачала головой, и он ответил: — Ухватываются руками за большой валун, чтобы при погружении он тянул их ко дну на большой скорости.

Она вздрогнула и подумала, что каждый раз, когда она теперь будет покупать губку, непременно станет вспоминать о нелегкой работе храбрецов с Калимноса.

— Он так интересно рассказывал, — заметила она чуть позже, когда они уже покинули таверну. — Я так рада, что мы встретили его.