Западня для ведьмы

Подумалось: наверное, Тейзург навел на свою шубу какие-то чары, с него станется.

Лекарка перевела взгляд на коленопреклоненных пленников.

– Что я вам такого сделала, если вы, как последняя пакостливая нечисть, все мне тут угробили и даже книги порвали?

Никто не произнес ни слова.

Она повернулась к Эдмару:

– Ты их, что ли, заколдовал?

– Заклятье удавки, – подтвердил тот. – Болезненно сдавливает горло при неподчинении моим приказам. Я велел им хранить молчание, но теперь разрешаю отвечать на твои вопросы, раз тебе так хочется с ними поговорить, хотя, право же, можно найти и более приятных собеседников.

– Пусть скажут, зачем, – продолжала настаивать Зинта. – Я ведь им ничего дурного не причинила.

– Отвечайте на вопрос госпожи лекарки, – бросил Тейзург, погладив рассеянно-ласковым жестом лисью голову.

Охрипшие голоса забубнили:

– Мы не виноваты, нам сказали, и мы пошли…

– Все же пошли, ну, и мы, как все…

– Пива перед тем выпили, это оно довело до греха…

– Мы же ходили сурийцев бить, а кто-то сказал – она сурийцев лечит, давайте к ней тоже сходим…

– Мы ничего тут у вас ломать не хотели, само поломалось, потому что много народу пришло, уж не держите зла…

– То, что вы, невиноватые, стенки мне обгадили, хуже чем в ничейном нужнике, тоже само получилось, потому что много народу пришло? – возмущенно поинтересовалась Зинта.

Погромщики опять забормотали оправдания, валя друг на друга и на пиво. Они выглядели запуганными, угнетенными, раздавленными, и то, что именно эти люди столько всего натворили, казалось странным до невозможности, воистину неправдоподобным. Лекарку это ввергло в полнейшую растерянность, ей захотелось пожалеть их – так же, как она в прежнюю пору жалела несчастного Улгера, когда тот пропивал ее жалованье или приводил домой любовницу. Ладно уж, пусть они все тут за собой приберут, а потом отправляются восвояси – небось больше так делать не станут.

Орвехт не вмешивался. Эдмар нежно и самозабвенно, словно кошку, гладил неживую лисью голову.

– Побеседовали? – поинтересовался он, деликатно зевнув в пушистый воротник. – Тогда езжайте с коллегой Суно домой, да и нам пора…

Едва договорив, он небрежным плавным жестом, словно выступал перед публикой на подмостках, скинул с плеч шубу. Зинта протестующе ахнула: такую красоту на замусоренный пол швырять! А шуба приземлилась на четыре лапы, которые откуда только у нее взялись, махнула большим серебристым хвостом… И вправду ведь живая лисица, да какая крупная! В следующий момент она поднялась в полный рост.

– Зинта, Суно, позвольте представить вам мою очаровательную подружку, – улыбнулся Эдмар.

Через мгновение это существо превратилось в высокого парня, до пояса обнаженного, в штанах из блестящей серой ткани, с мускулистым человеческим торсом и лисьей мордой.

– О, прошу прощения, не подружку, а приятеля, – искоса взглянув на него, поправился Тейзург. – Находясь в человеческом облике, он легко меняет пол и обожает быть непредсказуемым.

Вытянутую звериную морду сменило лицо молодого мужчины, но на макушке по-прежнему торчала пара лисьих ушей, и пушистый хвост никуда не делся. Длинные прямые волосы отливали серебром.

Зинта оторопело уставилась на это чудо, а Суно стремительно шагнул вперед, заслонив ее плечом, и выставил перед собой руки со слегка согнутыми пальцами – боевая стойка экзорциста.

– Пока я был твоей шубой, я нравился им больше, – заметил Серебряный Лис. – В этой стране лучше быть сурийцем, чем демоном.

– Суно, не надо его изгонять, – Тейзург тоже шагнул вперед и заслонил отрекомендованного «приятеля», с зеркальной точностью повторив движение мага. – Мы уйдем в Хиалу сами, буквально через пару минут. Я только хотел познакомить Лиса с Зинтой, которая была с нами в Разлучных горах и, таким образом, тоже до некоторой степени причастна к его избавлению.

Вот, значит, кто это: тот самый демон, которого раньше называли Каменным Лисом, потому что он был до половины вмурован в скалу в одном из ущелий Разлучных гор и маялся там на протяжении тысячи лет, оглашая окрестности безнадежным тоскливым воем. По слухам, замуровали его за то, что допек хуже некуда кого-то из могущественных неуместными разговорами в неподходящее время.

Было поставлено условие: кто его освободит или убьет – а для демона, застрявшего в материальном мире, между тем и другим принципиальной разницы нет, – сам займет его место.

Нужно быть остроумным и безжалостным стервецом вроде Эдмара, чтобы найти решение для такой головоломки. Он притащил Каменному Лису смертницу Ктармы, посланную в Ларвезу с «ведьминой мясорубкой», внедренной в ее тело. Если носительницу «мясорубки» попробуют убить раньше, чем она доберется до назначенного места, окаянный артефакт тотчас сработает, чтобы не пропадать понапрасну.

Он и сработал, когда Лис загрыз ужасательницу, или террористку, как называл ее Эдмар, используя слово из «своего» мира. Едва материальное тело демона разлетелось в клочья, он обрел свободу, а верная дочь Ктармы заняла его место, превратившись в живой барельеф. Эдмар и Дирвен, по предварительному уговору с Лисом, успели отбежать подальше и уцелели, хотя все равно их чуть не зашибло камнями и кусками сосновых стволов.

– Польщен, сударыня, – демон с лисьими ушами поклонился с видом светского волокиты, покосившись на мага-экзорциста, словно на ревнивого мужа.

– Нам пора, – с не менее светской улыбкой сообщил Тейзург. – Зинта, тебе лучше отойти вместе с Суно подальше, и не пугайтесь моих добрых знакомых – они всего лишь возьмут то, что им обещано, и ничего тут не испортят. Впрочем, портить дальше некуда: после того как здесь побывали люди, которые ни в чем не виноваты, демоны Хиалы отдыхают…

Орвехт взял лекарку за локоть и мягко потянул к дверному проему.

Ее подвело тугодумие. Догадайся она сразу о планах Тейзурга, постаралась бы если не усовестить его, то хотя бы упросить. Ну что ей стоило догадаться? Но она ведь и в мыслях не держала такой развязки, тем более что он по-хорошему улыбался, искренне печалился о смерти Селдабур-нубы, никому вслух не угрожал… А у него, оказывается, все было решено заранее.

В воздухе нарисовалась туманная арка, из клубящейся под ней бледной мути высыпала орава неописуемых тварей. Зинте запомнились отдельные подробности: у одного раздутая морда цвета чернослива, с длинным синим языком, свисающим наружу, у другого ветвистая алая поросль на почти человеческом лице – то ли бакенбарды, то ли жабры, у третьего пятнистые змеи вместо рук, у четвертого когтистые птичьи лапы, унизанные золотыми кольцами.

Демоны бросились на пленников и поволокли их под арку.

– Эдмар, тех, кто у меня набезобразничал, пусть не трогают! – крикнула лекарка. – Я их простила, приберутся тут – и пусть идут по домам!

– Сожалею, но я уже обещал их своим приятелям из Хиалы, – судя по ухмылке Тейзурга, ни о чем он не сожалел. – Ты неисправима – нашла из-за чего беспокоиться!

– Да как ты можешь… Ах ты подлец!

Между ней и визитерами стоял Суно, готовый в случае чего пустить в ход боевые заклинания. Отпихнув его с дороги, Зинта с кулаками бросилась на Эдмара. Маг Ложи, не ожидавший атаки с тыла, в первый момент упустил ее, но тут же настиг, схватил в охапку и потащил обратно.

– Суно, держите ее, – попросил Тейзург.

– Держу… – прохрипел Орвехт, которому лекарка саданула каблуком по лодыжке. – Убирайтесь отсюда, живо!

Серебряный Лис что-то прорычал не по-человечески. Очевидно, он был главнее остальных тварей, потому что те заспешили, проворно ныряя друг за дружкой в Хиалу вместе с ошалевшими от ужаса вырывающимися жертвами.

В бессильной ярости Зинта принялась обзывать их всеми дурными словами, какие только смогла вспомнить. Орвехт, не выпуская ее из крепких объятий, тоже бормотал под нос какие-то ругательства – и, кажется, вовсе не в адрес демонов.

– Я знал вас за людей с пристойными манерами, а вы соревнуетесь в неизящном сквернословии, не стесняясь окружающих, – заметил Тейзург с видом шокированной добродетели. – Зинта, Зинта, как это грустно, где твой хороший вкус? Демоны Хиалы спасаются от тебя бегством, зажав уши, чтобы не слышать твою непотребную брань! Уж прости, но я бы сейчас не назвал тебя примером для подражания.