Западня для ведьмы

Разговоров между Веселыми Чижиками только и было, что о женщинах. Дирвен, наслушавшись, тоже захотел женщину, и ему привезли одну из алендийского борделя, черненькую и смешливую, а потом другую, беленькую и томную. Какие бы ни были, он их всех презирал: иного отношения они не заслуживают. Еще бы ему не разочароваться в любви после Хеледики и в придачу после «Энги», которую все-таки пришлось соскоблить с тренировочного чурбана.

– Какими же нужно быть вандалами, чтобы не пощадить столь совершенное произведение искусства, – с грустью произнес Тейзург, дотронувшись кончиками пальцев до изуродованных обоев. – Восхитительный китонский стиль, но мне сдается, что рисовал человек, тем более что здесь изображены люди. Бесподобная стилизация…

Его ногти переливались перламутром с расплывчатыми узорами. По одеянию из китонского шелка ветвился серебристо-лилово-серый орнамент. Длинные темные волосы с фиолетовыми прядями сколоты на затылке филигранной серебряной пряжкой, усыпанной мелкими аметистами, глаза подведены. Древний маг-возвратник во всей красе. Выражать вслух восхищение можно, а впечатления, далекие от восторженных, лучше держать при себе. Того несчастного забияку, который брякнул у него за спиной: «Это что еще за чудо, то ли парень, то ли девка, истинный павлин у кого-то из парка сбег!», до сих пор не удалось расколдовать – так и торчат у несчастного из копчика павлиньи перья, а если их срезать, вскорости новые вырастают.

Как поведал крухутак, у которого Ложа выиграла ответ, отнюдь не все маги древней эпохи были похожи на Тейзурга: он еще тогда считался оригиналом, чтобы не сказать извращенцем, и снискал всеобщее порицание.

Однако в ту пору в Сонхи были волшебники, равные ему по силе, а сейчас такие вряд ли сыщутся. Разве что по Накопителям поискать… Но те, кого туда забрали, уже ни на что не годны.

– Я попробую что-нибудь сделать, – он явно был настроен играть роль существа кроткого, сговорчивого, безупречно вежливого – и горе тому, кто примет все это за чистую монету. – Хорошо, что вы сохранили все обрывки. Я мог бы сымпровизировать, но лучше восстановить погибшие рисунки в первоначальном виде, не правда ли?

В Южной зале подмели и отмыли от крови пол, заменили расколотую дверь. Деформированные ошметки обоев лежали кучей на лакированном подносе на столике. Устроившись на плоской сурийской подушке, гость начал перебирать их.

На стенах залы каждая из прелестно прорисованных сценок с прогуливающимися придворными дамами отличалась от других хотя бы мелкими деталями, и все вместе складывалось в дивно гармоничную картину. Впрочем, не сейчас, когда по обе стороны от двери зияли две безобразные дыры – на всякий случай решили до консультации с Тейзургом их не заделывать.

– Коллега Эдмар, я распоряжусь насчет чая, вина и шоколада, – учтиво произнес Орвехт.

– Благодарю вас, коллега Суно, – в тон ему учтиво отозвался древний маг, похожий в своем изысканном одеянии на экзотического театрального персонажа.

Глядя на него, Суно невольно подумал о своей кошке, которая вела себя до умиления примерно, если недавно сотворила либо замыслила какую-нибудь из ряда вон выходящую пакость.

Он вышел, тихо притворив за собой дверь. Угощение для почетного гостя – это само собой, но в первую очередь он хотел убедиться, что поблизости не болтается Дирвен, и если да – услать его подальше.

Надворные постройки Журавлиного дома представляли собой ухоженный желто-розовый лабиринт, крытый глазурованной черепицей. Сейчас этот ансамбль нежился в свете заходящего солнца, и оконные стекла сияли золотом.

На первого амулетчика Ложи Орвехт наткнулся за ближайшим углом. Как и предполагал. Независимо засунув руки в карманы, тот с нехорошим прищуром разглядывал лепной орнамент-оберег на карнизе двухэтажной постройки, где помещалась библиотека и собрание редкостной старинной утвари.

Тут же переминались с ноги на ногу три молодых мага-надзирателя из Академии.

– Что вы здесь делаете?

– Мастер Дирвен захотел прогуляться перед ужином, – объяснил один из сопровождающих.

Суно хмыкнул.

– А я уж было подумал, что вы в этом закоулке решили засаду устроить.

– Мы тут просто постоять остановились, учитель, – паинькой отозвался первый амулетчик и двинулся дальше, охрана потянулась за ним.

– Куда направляешься? – окликнул Орвехт. – Эдмара игнорировать?

– А?.. – Дирвен замер, его плечи напряглись. – Он разве здесь?.. Что ж, если я встречу этого, я его проигнорирую, не буду с ним здороваться.

– Ты его успешнее проигнорируешь, если пойдешь в другую сторону, – невозмутимо посоветовал маг. – Вон туда, например.

Так как этой рекомендации не вняли, пришлось рявкнуть:

– Гулять – в ту сторону! Кто здесь с первого раза не понял?

Старшекурсники сконфуженно забормотали «да, учитель», Дирвен молча развернулся и поплелся в указанном направлении, обиженно стрельнув глазами из-под шляпы.

Хвала богам, что успел перехватить их, а то вышло бы такое же позорище, как в прошлый раз на празднике Зимнего Солнцеворота, в столичной резиденции Светлейшей Ложи. Закутанный в меха Тейзург сидел тогда на террасе Белой Трапезной с кружкой подогретого пряного вина, а Дирвен с презрительной миной слонялся туда-сюда по дорожке мимо террасы, вызывающе не здороваясь и не удостаивая недруга взглядом.

Сами понимаете, игнорировал. Настоящий игнор именно так и выглядит. Впору за голову хвататься. Суно пытался привить ему интерес к художественной литературе, в надежде, что хотя бы истории о вымышленных персонажах его чему-нибудь да научат, но Дирвена книжки не увлекали. Как он высказался, «зачем их читать, если все это не на самом деле».

Послав мыслевесть магу-студенту, дежурившему при кухне, Суно вернулся в Южную залу.

Тейзург раскладывал клочья обоев на две стопки. Орвехт ощутил присутствие еле уловимых тончайших чар, которые, видимо, способствовали правильной сортировке. Не желая мешать работе, он устроился в сторонке.

– Коллега Суно, я не против того, чтобы меня отвлекали разговорами, – улыбнулся реставратор. – Не в первый раз этим занимаюсь, уже набил руку. Я ведь еще не говорил вам о том, что я все-таки заставил прохвоста Эсвегеургла, завладевшего моим бывшим поместьем, вернуть на прежнее место мою любимую черную колоннаду? Она и раньше была полуразрушенная, а в этих перипетиях еще больше пострадала, но я привел ее в порядок.

– Об исчезнувшей колоннаде вы говорили, а о том, что ее удалось вернуть, пока еще нет.

Тейзург уже рассказывал о том, что в свое время, насовсем уйдя из Сонхи, он поселился в довольно странном с человеческой точки зрения мире с зеленым светилом. Жили там не люди, и он стал одним из них. Потом эта раса вымерла, ее сменила другая, не менее причудливая, и он рождался там раз за разом, позабыв, кем был раньше, и как его звали, и откуда пришел – он ведь больше не был могущественным магом. Интересовался магией, не без того, но прежние способности – как за каменной стеной: он и не помнил, что они у него когда-то были.

В своем предпоследнем рождении он был, по его же собственным словам, красив, богат, влиятелен, опасен, «обладал таким обаянием, что мог зачаровать почти любого», пользовался бешеным успехом в обществе и сделал блестящую карьеру, но при этом нажил массу врагов.

– Характер у меня тогда был, скажем так, не сахар, – пояснил он с такой улыбочкой, словно вспоминал золотую пору своей жизни.

«Тебе и сейчас стервозности не занимать», – хмыкнул про себя Орвехт.

– Суно, я догадываюсь, о чем вы подумали, – благожелательным тоном произнес собеседник, выдержав паузу, – но поверьте, сейчас я добрее и снисходительнее к окружающим, и мои нынешние развлечения куда безобидней тогдашних. Просто поверьте на слово. В том обществе наибольшего успеха добивались негодяи, и я стал самым блистательным среди них негодяем. Увы, я органически не способен быть посредственностью, это мое слабое место, если хотите. Должен признаться, ни о чем не жалею, все это было остро и ярко… Хотя закончилось скверно. Мне этого не простили.