Страница 84 из 135
С окончанием войны антифашистский комитет активизировал свою деятельность. Стремясь «обустроить» своих людей, возвращавшихся в места прежнего проживания в 1946-1947 гг., прежде всего он стал защищать интересы евреев, стремившихся не к ассимиляции, а к культурной автономии. Такая националистическая направленность не могла не вызвать конфликт с властями и, соответственно, не могла не инициировать предложения о ликвидации ЕАК.
Как утверждает Судоплатов, причиной обращения с таким предложением только что назначенного министром госбезопасности Абакумова к Сталину стала активная деятельность председателя ЕАК Михоэлса по предпочтительной защите интересов «евреев в имущественных и жилищных вопросах».
Евреи требовали компенсации потерь, связанных с эвакуацией. И Абакумов, указывает Судоплатов, «обвинил руководителей Еврейского антифашистского комитета в националистической пропаганде, в том, что, по его мнению, они ставят еврейские интересы выше интересов советской страны». Он предложил правительству упразднить ЕАК, поскольку вместо «коммунистической пропаганды» он ведет — «националистическую».
Действительно, созданный под флагом антифашизма, с окончанием войны ЕАК изменил цели своей деятельности. Теперь она была устремлена к упрочению в стране роли еврейской диаспоры. Казалось, что для такой тенденции даже существуют беспроигрышные предпосылки.
Обратим внимание, что именно весной 1944 года дочь Сталина Светлана Аллилуева вышла замуж за сына бухгалтера московской парфюмерной фабрики еврея Г. Морозова (Мороза). Трудно сказать, был ли этот брак случаен или же ему каким-то образом «помогли» стать реальностью?
Но, как бы то ни было, а такой оборот событий мог стать залогом успешного решения «крымского вопроса». И с целью оказания влияния на Сталина по созданию еврейской республики в Крыму инициаторы этой идеи не могли не воспользоваться таким весомым аргументом.
Отец мужа Светланы Аллилуевой Иосиф Мороз родился в Могилеве в богатой еврейской семье. Жорес Медведев в книге «Сталин и еврейская проблема: новый анализ» пишет: «Революционных заслуг у него не было, и до 1917 года он занимался коммерческой деятельностью. В период нэпа в 1921 году Иосиф Мороз открыл в Москве частную практику. Однако за взятку налоговому чиновнику был арестован и провел год в тюрьме. Выйдя на свободу, Мороз прекратил коммерцию и устроился бухгалтером в государственное учреждение, ведя скромную жизнь служащего.
Однако после женитьбы своего сына на дочери Сталина Иосиф Мороз изменил образ жизни. Он везде стал представляться старым большевиком и профессором. Родство со Сталиным и репутация «старого большевика» позволили Иосифу Морозу войти в круг влиятельной советской элиты. Иосиф Мороз стал встречаться с женой Молотова Полиной Жемчужиной, с Розалией Землячкой и другими старыми большевиками, объединенными в Москве в «Общество старых большевиков», имевшее клуб и прикрепленное к элитным распределителям продовольственных и промышленных товаров»[46].
Казалось бы, что такая жизнь в среде столичного «бомонда» лишь частное дело, свалившееся на «удачливого» человека. Но, как пишет Г. Костырченко, теперь «в разговорах Иосиф Морозов неизбежно упоминал о своих мнимых встречах со Сталиным, который якобы приглашал его на приемы в Кремль».
После смерти Рузвельта и отстранения от власти Черчилля Сталин оставался самым знаменитым человеком всего послевоенного мира. Поэтому любопытство к деталям личной жизни советского Вождя, привычкам и семейной хронике проявляла не только падкая на сенсации «свободная» западная пресса.
Но обратим внимание еще на один любопытный факт. Именно в это время Морозов подружился с Л.С. Штерн, которая возглавляла Институт физиологии Академии наук СССР. Более того, Штерн назначила самозваного «профессора» Иосифа Мороза своим заместителем по административно-хозяйственной работе.
Случайно ли это? Наверное — нет. Ибо «историческая» пикантность заключается в том, что Л.С. Штерн одновременно являлась членом ЕАК.
Конечно, органы госбезопасности заинтересовались как таинственными замыслами и американскими связями членов антифашистского комитета, так и источниками той информации, которая уходила на Запад из так называемого родственного окружения дочери Сталина.
10 декабря 1947 года Министерство госбезопасности арестовало Евгению Аллилуеву и ее мужа Молочникова. Евгения была бывшей женой умершего брата матери Светланы — Павла Аллилуева. Другую «тетку» Светланы — Анну Аллилуеву арестовали в конце января 1948 года.
Как пишет Г. Костырченко, по материалам МГБ, информация о личной жизни Сталина уходила за границу по двум каналам. Через старшую дочь Евгении Молочниковой — Киру Павловну и работавшего в посольстве США в Москве ее друга В. Зайцева.
Второй канал представлял собой друзей Молочниковых, Светланы и ее мужа Григория Морозова. Прежде всего он включал Исаака Гольдштейна и Захара Гринберга. Экономист Гольдштейн являлся старым другом четы Молочниковых еще по работе в Берлине. Регулярный посетитель Еврейского театра Гринберг в свое время познакомил Михоэлса с кружком Евгении Аллилуевой — театроведом Л. Шатуновской и ее мужем Львом Тумерманом.
Квартира Евгении Аллилуевой-Молочниковой в МГБ характеризовалась как «нехорошая квартира» — «место для антисоветских сборищ». Вместе с женой под арестом оказался и вселенный в эту квартиру генерал-майор Г. Угер и проживавшие в том же доме Шатуновская с Тумерманом.
Как верно писал великий Булгаков, «жилищный вопрос испортил москвичей».
Старший научный сотрудник Института экономики АН СССР Гольдштейн оказался под следствием 19 декабря 1947 года, а 28-го числа в кабинетах госбезопасности появился и сотрудник Института мировой литературы Гринберг.
Трудно сказать, какую роль в этих арестах сыграл факт общения научных сотрудников с семьей Морозовых, но оба посетителя «нехорошей квартиры» Е. Аллилуевой-Молочниковой были членами ЕАК. И уже вскоре «арестованные сообщили об антисоветской националистической деятельности Лозовского, Фефера и других участников комитета».
Ссылаясь на архивные документы, племянник жены Сталина В. Аллилуев отмечает: «9 января 1948 года И.И. Гольдштейн в ходе следствия показал, что С.М. Михоэлс, находясь в США, вступил в контакт с сионистскими кругами, которые впоследствии проявили большой интерес к браку Светланы с Григорием Морозовым…»
Историк Жорес Медведев тоже пишет: «Все эти протоколы и доклад Абакумова Сталину о том, что Михоэлс прежде всего интересовался взаимоотношениями Светланы и Григория Морозова и что именно это было важным «для наших друзей в США», сохранился в архивах МГБ…» Из протоколов допросов Гольдштейна, Гринберга и других, отмечает Медведев, «видно, что Михоэлс действительно активно собирал информацию о семье Сталина для передачи за границу, делая это по заданию каких-то сионистских организаций»[47].
Казалось бы, что после таких показаний для органов госбезопасности была возможность произвести арест Соломона Моисеевича Михоэлса. Однако обстоятельства «спасли» его от тюрьмы. В ночь с 12 на 13 января 1948 года в Минске, возвращаясь с «еврейской свадьбы», актер Михоэлс попал… нет, не под трамвай! Вместе с приятелем он попал под колеса грузовика.
Уже на следующий день рапорт с сообщением белорусской милиции о чрезвычайном происшествии из секретариата МВД СССР за подписью министра генерал-полковника Сергея Круглова был направлен Сталину. Копии получили Молотов, Берия, Ворошилов и Жданов.
В нем сообщалось, что погибших нашли только в 7 часов 10 минут утра. Прибывшая на место происшествия группа обнаружила «…два мужских трупа, лежавшие лицом вниз. Около трупов имелось большое количество крови (курсив мой. — К.Р.). Одежда, документы и ценности были не тронуты… У обоих оказались поломанные ребра, а у Голубова-Потапова также и правая рука в локтевом изгибе. Возле трупов обнаружены следы грузовых машин, частично заметенные снегом. По данным осмотра места происшествия и первичному заключению медицинских экспертов, смерть Михоэлса и Голубова-Потапова последовала в результате наезда автомашины, которая ехала с превышающей скоростью и настигла их, следуя под крутым уклоном…».
46
Медведев Ж. Сталин и еврейская проблема. Новый анализ. М., 2004. С. 35.
47
Медведев Ж. Сталин и еврейская проблема. Новый анализ. М., 2004. С. 45.