Страница 11 из 11
Еще более хитрым способом разбогател Джованни Медичи. Он взял на хранение сокровища папы Иоанна XXIII – в прошлом пирата Балтазара Коссы. Вел этот папа себя настолько чудовищно даже по тем временам, что был лишен папского престола и, конечно же, чтоб утешиться, потребовал свои денежки назад. Ни копейки он не получил – Медичи сказал, что брал сокровища на хранение у папы Иоанна XXIII и отдаст только ему же. Эта история имела продолжение – в 60-х годах прошлого века все-таки избрали нового папу Иоанна XXIII (того вообще из списка пап изъяли вместе с номером). Потребовал ли он свои денежки у наследников Медичи? Во всяком случае, имел право.
А как вам разбогатеть, подсказал американский миллионер Бернард Барух. Он сказал: «Я просто покупал, когда все прочие продавали, и продавал, когда все прочие покупали». Как это понять? А как вообще понять богачей – вроде Джона Д. Рокфеллера, который даже собрался выпустить специальную Библию без мест, содержащих нападки на богачей и богатство? У богатых свои причуды. Правда, все в мире относительно, и не всегда ясно, кого же считать богатым. Ясность в этот вопрос способны внести разве что сами богачи. Вот миллиардер Жан-Поль Гетти предельно четко объяснил, кто же такой миллиардер, – это тот, кто сам не знает, сколько у него миллионов. Но того, что по числу миллиардеров Украина до деноминации купона не особенно уступала США, даже Гетти представить себе не мог. Ой боюсь я утверждений некоторых партий о том, что с их приходом к власти все украинцы станут миллионерами, – были уже, спасибо…
А в заключение раскрою секрет успешного общения с племенем управленцев. Дайте им оказаться хоть в чем-то правыми! Согласно популярной среди художников истории, некий художник удостоился признания, а значит, и приема закупочной комиссией своих работ только тогда, когда по совету опытного друга нарисовал в углу своей новой картины маленькую желтую собачку. Комиссия сразу же нашла в картине легко заметный недостаток – совершенно неуместную там собачку, посоветовала ее убрать и приняла картину с чувством исполненного долга. Не тычьте управленцам в глаза своей безупречностью – лучше нарисуйте им собачку, и пес с ними!
Вышли мы все из ковчега…
О животных говорят «братья наши меньшие». Скорее всего, не зря юриспруденция древности относилась к животным как к людям. Вола, убившего человека, еще в античном мире судили и приносили в жертву (слово, однокоренное со словом «жратва», так что мясо не пропадало). Судьи древних персов без малейших колебаний присуждали к суровой каре собаку, которая укусила человека, не облаяв его предварительно (если облаяла – совсем другое дело, его же предупреждали!). А Библия полна суровых кар для животных по Закону Моисееву – например, Книга Левит, глава 20, стих 15, гласит: «Если кто скотоложествует, то предать его смерти и скотину убить». Бедное животное, его-то за что, кто его спрашивал?
В конце концов, находились добрые души, защищавшие живые существа, даже в Средневековье. Знаменитый юрист Средневековья Варфоломей де Шассенэ не дал тогдашним сутягам закатать в каталажку за причиняемый ими вред несчастных бургундских крыс – даже до суда дело не дошло. Уже повестку в суд заготовили – «мерзким животным серого цвета, живущим в норах». Крысы не возражали, но юрист сделал блестящий ход: потребовал, чтоб повестку вручили каждой крысе персонально! Судя по обилию крыс, повестки до сих пор печатают… Другим везло меньше. Свинью, съевшую ребенка, в средневековой Франции без жалости вешали. Последнюю французскую корову, убившую человека, отправили на эшафот в 1740 году. Небось замучились палачи корову вешать – для такого дела то еще здоровье надо иметь! Как хорошо, что во Франции слоны не водились…
С наступлением цивилизации судьба животных облегчилась – их больше не казнят за убийство человека, просто убивают в диких количествах, если кушать хочется, но хотя бы не судят. А вот в словаре ругани животные до сих пор занимают непропорционально большое место, что несправедливо. Глупого человека называют ослом, хотя осел умен и трудолюбив, разве что заупрямится порой, когда начнут заставлять работать, как лошадь; злого обзывают собакой, верность которой ее обидчикам-людям вошла в пословицы, грязнулю и циника – свиньей, хотя сейчас ученые установили, что нет более биологически близкого человеку существа, чем свинья, хоть сердце пересаживай (это интуитивно чувствовал Уинстон Черчилль, который отмечал, что собаки смотрят на нас снизу вверх, кошки сверху вниз и только свиньи смотрят на нас, как на равных).
Даже с некоторым удовлетворением хочется заметить, что животные теперь могут и ответить! Недавно зоологами достигнут фантастический успех: обезьян научили говорить, используя для этого не слова (их гортань не приспособлена к этому), а язык глухонемых. Конечно же, исследователи не учили обезьян ругаться. Но обезьяны сами научились этому, используя для этого добавление к именам тех, кого хотят выругать, слова «грязный». Какой же язык без ругательств! Что, например, должны были сказать коты об изобретателе уникальной разновидности фортепиано, звучащая часть которого состояла из большого числа кошек, рассортированных по высоте возмущенного мяуканья (специальные механизмы, соединенные с клавишами, кололи соответствующего кота булавкой)? А ведь был такой урод в начале прошлого века в Петербурге (надо отдать людям должное – его выгнали из города вместе с инструментом).
Это не единственный пример отношения к зверью по-зверски, хотя с этим и борются, как могут. Жалостливый Европейский Союз даже норму площади для бройлеров установил – чтоб не мучились в темноте в период откорма (после откорма с тамошними бройлерами делают то же, что и с нашими). А у испанских фермеров, выращивающих быков для корриды, ЕС даже субсидию отобрал. Недавно гуманизм дошел до того, что в палате лордов затеяли долгую дискуссию: распространяется ли на лохнесское чудище закон 1876 года о гуманном отношении к животным? С сожалением лорды признали, что закон касается лишь позвоночных, а это пока неясно, хоть и весьма вероятно. Не добрались лорды в свое время, когда это еще было в их компетенции, до индийских заклинателей змей – а стоило бы! Те, чтоб отучить кобр кусаться, подсовывают им для кусания горячие утюги и включенные кипятильники – словом, ведут себя как рэкетиры. А зубы ядовитые потом все равно вырывают – так, на всякий случай.
Впрочем, человек губит своих меньших братьев даже не всегда со зла. Когда появились первые ЛЭП, в районе их работы начали исчезать медведи. С трудом выяснили, в чем дело. Оказывается, медведи принимали гудение высоковольтных проводов за жужжание пчел, взбирались на опоры и… недолго мучилась старушка. Это еще так, походя, а когда соберутся и сосредоточатся, как в 50-х годах в Норвегии, так сначала всех своих ястребов-тетеревятников перебьют, чтоб дичь не ели, а потом за большие деньги обратно ввозят, чтобы хоть кто-то больных птиц подъедал и не давал эпидемиям выморить дичь напрочь. В общем, хоть без работы не оставались.
Все равно ведь на людей не угодишь. Как мы относимся к мужчинам, которые верны всю жизнь одной женщине? Хорошо относимся (во всяком случае, официально). Дикий гусь тоже моногамен, проводит с одной гусыней всю жизнь. А домашнего гуся, проявляющего в элитном стаде склонность к моногамии, без лишних разговоров пускают на мясо. Смысл в этом есть – его работу за него ни один птицевод не сделает. А с моралью-то как же?
Это еще не так страшно – на то и гусь, чтоб его съесть. А вот статья в солидном американском журнале «Time» о фермерах, которые оставляют своим телятам только по две ноги, чтоб они скорее набирали вес, вызвала потоки возмущенных писем. Но все было просто и не так уж жутко – им оставляли не две ноги (по-английски пишется two foots), а два фута длины стойла (пишется, что характерно, совершенно так же). Чтоб меньше двигались и лучше вес набирали. Почти по Салтыкову-Щедрину – перед тем, как варить уху из налимьих печенок, налима следует высечь, чтоб от огорчения печень его увеличилась. В этом вопросе вообще чрезвычайно трудно достичь с животными консенсуса – у них своя еда, у нас своя. Енот-полоскун просто обожает сахар, и добрые люди часто его угощают, а толку? Он же полоскун – берет кусочек сахара и к воде, полоскать, и полощет, пока от него мало что останется. И не надо все на нас валить – паучихи и богомольши своих супругов едят, а женщины, если и едят, то только поедом.
Конец ознакомительного фрагмента.