Страница 3 из 164
«Гордый» качнулся на посадочных амортизаторах вдоль вертикальной оси. Раз, другой. На дисплее подскочила кривая сейсмической активности. Небольшое калипсотрясение. Для спутника планеты массой почти в четыре «джей» – это, наверное, не редкость. Однако в целом планета геологически стабильна. Иначе откуда бы здесь взялась высокоразвитая жизнь? Да и не только – жизнь. Что за пятно зафиксировали внешние камеры на третьем витке? Надо бы глянуть. Во время посадки не до того было, а сейчас всё равно делать нечего.
Пилот скользнул пальцем по дисплею, запустил видеоролик. Изображение было необъёмным и чёрно-белым. Неудивительно – запись служила для визуального сопровождения основного массива данных, которые с калейдоскопической скоростью менялись в левой половине экрана и, в общем, не предназначалась для людских глаз. Пилот быстро в этом убедился. Для его – людского – глаза ничего, кроме мельтешения светлых и тёмных пятен, на дисплее не было. Попробуй отличи продукт выветривания горных пород вулканического происхождения от творения разума! И не важно – человеческого или нечеловеческого. По крайней мере, обширное пятно, формой схожее с осьминогом, страдающим ожирением, вполне может сойти за город. И кстати, находится оно от места посадки «Гордого» в каких-то тридцати километрах по прямой. Пешком можно дойти. При желании.
Он запустил программу графического моделирования. Пятно-осьминог приобрело объём и фактуру. Пилот повертел модель так и эдак… Больше всего она напоминала изображение мусорной свалки: смятые ёмкости, ломаная мебель, груды тряпья, паутина разлагающегося полимерного волокна, изглоданные крысами останки биомехов. Правда, все это исполинских размеров – бытовой хлам великанов. Если верить данным, «свалка» находилась прямо посерёдке отрицательной гравитационной аномалии. Отклонение от общих характеристик гравитационного поля планеты незначительное, но естественной сию аномалию тоже не назовёшь. Выходит, всё-таки цивилизация! И – вне «окна», иначе для чего её «закрывать»?
Пилот прикинул, чем это может ему грозить. Допустим, «внеоконная» цивилизация пофигистски относится к космическим объектам искусственного происхождения, которые имеют наглость не только шататься по планетарной системе, но и приземляться на единственной пригодной для обитания планете. Останется ли она, цивилизация, равнодушна к тому, что представитель другой цивилизации робинзонит у неё под носом? Ответа нет и не будет. В лучшем случае придётся жить у неё на задворках. Как крыса на городской свалке.
Не теряя времени, пилот скинул осточертевший скафандр, умылся, позавтракал. Натянул лёгкий, но прочный комбинезон, какими пользовались на орбитальных терминалах суперкарго. Главное его достоинство – множество карманов, по которым можно распихать всякую полезную мелочовку, или – образцы минералов, или чего-нибудь ещё. Вспомнив о «ещё», пилот отыскал свой заветный талисман и переложил в нагрудный карман комбинезона.
Он втиснулся в верхний, аварийный, шлюз, предварительно ликвидировав процедуру шлюзования как таковую. Щёлкнули замки. Пилот приподнял массивную крышку, высунулся по плечи. Выдохнул стерильный воздух корабля и вдохнул местный. Воздух оказался сухим, тёплым и чуть-чуть сладковатым. Несколько мгновений пилот прислушивался к ощущениям. Данные приборов – одно, а ощущения – другое. Решил, что ничего, жить здесь можно. Вот только немедленно захотелось пить.
Пилот нырнул обратно в тесную рубку, открыл нишу с кулером, вдоволь напился. Потом отыскал фляжку, наполнил её. На обратном пути надо будет набрать местной воды, чтобы потом её проанализировать. Подумал, что ещё взять? Пищевые брикеты. Есть. Аптечка. Есть. Универсальный инструмент, который, если надо, превращается во что угодно: в нож, топор, лопату и даже в небольшой бур. Есть. Детектор движения. Есть. Пеленгатор, дабы не заблудиться во время вылазки. Есть. Поколебался, вынул из зарядного гнезда бластер. Низкоэнергетический, способный отпугнуть крупного зверя или оглушить мелкого. На всякий случай. Вдруг здешняя макрожизнь окажется не столь миролюбивой, как микро. Всё, кроме фляжки, бластера и детектора, пилот упаковал в рюкзак.
Внешние датчики показывали возрастание температуры. Если так и дальше пойдёт, через пару-тройку часов за бортом будет настоящее пекло. Пустынный зной в неестественном сочетании с пышной тропической растительностью.
Распахнул шлюзовой люк на всю ширину, выбрался на обшивку.
Корабль доставки «Гордый» в силу печальной необходимости стал кораблем спасательным. Подмяв короткими, но широкими крыльями мелкий кустарник, он лежал, уткнувшись округлым носом в чёрную, отблескивающую металлом почву. Задранные к небесам дюзы казались жерлами старинных орудий. Вот только стрелять им было не в кого. Если не считать бледно-голубого нарыва Ипсилона C, небо оставалось пустынным. Дюзы двигателей вертикальной посадки корабль уже втянул в себя. А вот энергопанели подзарядки бортовых аккумуляторов, наоборот, медленно выдвигал навстречу налившемуся за последние пару часов жёлтым заревом горизонту. Розового земного рассвета, похоже, ждать не приходилось.
Вокруг, насколько хватало глаз, росли деревья – чешуйчатые, как у пальм, толстые стволы и устремлённые ввысь ветки с мясистыми, словно крохотные кактусы, наростами. Поди разбери, плоды это или листья? В верхнем ярусе леса – дырявая сеть лиан. Как будто кто-то набросил на кроны маскировку.
Пилот повернулся к восходящему светилу спиной и увидел, что над деревьями что-то сияет.
Металл? Стекло? Не мешало бы проверить. Да и какая-никакая цель.
Пилот лёг на живот и, прилипая ладонями ко все ещё горячей – или уже успевшей нагреться? – обшивке, сполз по покатому боку челнока на крыло. С крыла он уже съехал на заду. Сила тяжести была определённо ниже земной, но пилот ухнул во взрыхлённый «Гордым» грунт почти по колено. Наклонился, зачерпнул горсть здешней земли. Она была рассыпчатой, но на ощупь напоминала мелкую железную стружку. Пилот машинально отряхнул ладони, чувствуя, как «стружка» впивается в кожу. Увязая на каждом шагу, выбрался на твёрдое место. Похлопал ладонью по стволу кактусовой пальмы. Чешуйчатая кора оказалась сухой, тёплой и мягкой, податливой. Пилот надавил пальцем. Понаблюдал, как выправляется образовавшаяся впадинка.
Погода стояла безветренная: ни один «кактусовый» отросток не шелохнётся. В знойном воздухе висела звенящая тишина, будто в сурдокамере на третий день отсидки. Ни птичьего пения, ни стрекотания насекомых, ни звериных голосов. Странный лес. Словно и не лес вовсе, а парк из пластиковых имитаций. Такие ещё встречаются на пассажирских ковчегах древней конструкции. Искусственная зелень. Искусственные гроты. Искусственные водопады. Искусственное солнце. Дёшево и вполне утоляет ностальгию. Тем более что в те далёкие времена попытка выращивать на борту живые растения ни к чему хорошему не привела. Деревца страшно и необъяснимо мутировали, пугая своим видом и без того нервных переселенцев.
Пилот извлёк из рюкзака универсальный инструмент, сделал на коре глубокий надрез – ни капли. Он снова надавил пальцем. Надрез медленно заполнился смолообразной темно-фиолетовой массой. Пилот брезгливо отёр лезвие о ствол и быстро зашагал вперёд, туда, где над деревьями что-то блестело.
Местность заметно повышалась. Оглянувшись, пилот понял, что «Гордый» лежит в небольшой котловине. Округлая впадина диаметром в полкилометра наводила на мысль о заросшем лесом метеоритном кратере. Надо было обладать своеобразным везением, чтобы угодить именно в него. Впрочем, у бортового компьютера особого выбора не было. Топливные ресурсы «Гордого» не позволяли свободно маневрировать в поле тяготения, превышающем марсианское. Компьютер полагался больше на аэродинамику, машинная логика подсказывала, что драгоценное топливо следует экономить. Хотя, если рассуждать здраво, но по-человечески, к чему эта экономия? С планеты челноку самостоятельно не подняться. Поддерживать бортовые системы в полном рабочем режиме – тоже незачем. Если уж судьба забросила в этот мирок, нужно к нему приспосабливаться. Переходить на местные ресурсы, и чем скорее, тем лучше.