Страница 5 из 28
– Они обещают организовать раздачу у складов, через четыре часа, – продолжал Игорь. – Но проблема в том, что вентиляция отсека тоже отключена.
Он ловко осмотрел болящих, невзирая на саботаж и громкие протесты.
– И что это значит? – спросила Кассандра.
– Нам хватит воздуха дня на четыре, – ответил Игорь. – А потом мы начнем задыхаться.
Он всунул лекарственную пастилку Лукасу в рот. Леон предпочел принять лекарство сам.
– Что еще отключено? – спросила Кассандра и удивилась своему спокойному тону.
– Все, – ответил Игорь. – Пассажирский и грузовой лифты заросли уже даже. И главное, никто не знает почему… Откуда взялась эта дикая ложь про метеорит, про нашу гибель?
Он положил четыре паллеты с лекарствами на стол, рядом с Хрустальным Цветком, где их легко можно было найти.
– Я знаю, – ответила Кассандра неловко.
– Расскажешь по дороге, – кивнул Игорь. – И еще. Стогов просил узнать у тебя – ты получила пистолеты?
– Да, – ответила Кассандра. – Я разбила запрос на несколько партий, чтобы это не казалось подозрительным. Вчера пришла последняя. А потом я, как мы со Стоговым и договаривались…
Она замолчала. Игорь задумчиво посмотрел на нее, но на продолжении настаивать не стал. Он знал, что все равно его услышит чуть позже. Но было ясно, что при детях эту проблему Кассандра обсуждать не будет. Она поцеловала Леона и Лукаса и вместе с Игорем покинула свою жилую ячейку.
Тьма уже не была беспросветной. В ней плыло множество алых, голубых и желтых огоньков. Пение прекратилось. Люди Ингрид покинули промышленный сектор и теперь, наверное, уже расходились по домам.
Роберт Ансон и Алексей Коренев, Куратор третьего внутреннего слоя отсеков «Нового Рассвета», стояли у лифта. Они наблюдали за погрузкой оборудования, необходимого для укрепления и ремонта Стены отсека Палау. Грузовой лифт вмещал, при правильном использовании пространства, до пяти тонн веса. И Роберт был намерен использовать каждый кубический сантиметр.
– Мне так жаль жителей Тонга, – сказал Роберт. – Подумать только – какой-то кусок космического хлама, и столько человек погибло.
Алексей Коренев понимающе улыбнулся.
– Да, космос опасен, – ответил он. – Когда вы вернетесь, Ансон, я думаю поставить вас Старшим Нервожилом Висконсина.
– Почту за честь, – подтянувшись, ответил Роберт.
– Вы очень молоды, – сказал Коренев. – Но если вы сумеете укрепить Стену Палау – а это очень непростая задача, – таким образом вы докажете, что достойны занимать этот пост. Возраст – это недостаток, который проходит со временем.
Роберт улыбнулся. Коренев доверительно наклонился к нервожилу и прошептал почти в самое ухо:
– Была еще одна кандидатура, Джека Милна. Но мы сочли ваш уровень квалификации наиболее подходящим. Мало быть одаренным нервожилом; надо еще уметь принимать нестандартные решения. А Милн… он мыслит по шаблону.
Коренев ободряюще похлопал Роберта по плечу.
– Так что теперь все зависит от вас, Ансон.
– Я справлюсь, – сказал Роберт. – Только не забудьте прислать специалистов по внешним работам. С укреплением Стены снаружи не справится ни один нервожил, какими нестандартными методами он бы ни пользовался.
– О, непременно, – кивнул Коренев. – К концу недели, я думаю, в вашем распоряжении окажется бригада опытнейших специалистов по внешним работам.
Из лифта вышли грузчики. Коренев приложил руку к внешней панели управления.
– Отсек Палау, – вслух произнес он.
Створки захлопнулись. Раздался удаляющийся гул. Лифт направился к точке своего назначения. Паутина транспортных туннелей опутывала тело Корабля. В каждом конкретном случае оптимальный путь выбирался мозгом «Нового Рассвета», исходя из загруженности путей. Можно было каждый день ездить на работу за три отсека от своего родного и ни разу не проехать одинаковым путем. Роберт простился с Куратором Кореневым и двинулся по коридору. Он и его бригада отправлялись в Палау пассажирским лифтом. Он шел медленнее, но был гораздо более комфортабельным. Оборудование будет в Палау через полчаса. К тому времени, когда Роберт и его бригада прибудут туда, местные рабочие уже успеют разгрузить технику.
У самого лифта Роберт столкнулся с Джеком Милном.
– А я пришел тебя проводить, – сказал тот. – Не расстраиваешься, дружище, что тебя загнали в краевой сектор?
Глаза Джека лихорадочно блестели. Роберт думал, что знает почему.
– Нет, – сказал Ансон. – Мне нравятся необычные задания.
– Да-да, – торопливо кивнул Джек. – А как же Сьюзан? Неизвестно, сколько вы там проболтаетесь. Не будешь скучать?
– Чувства проверяются в разлуке, – ответил Роберт. – И потом, точно известно, сколько мы там проболтаемся. Я вернусь через три недели, самое позднее – через месяц.
Джек наклонился к плечу Роберта – точь-в-точь как Коренев несколько минут назад – и горячо прошептал:
– Хочешь, я вместо тебя поеду? Я уже договорился. Они согласны на замену.
Роберт улыбнулся.
– Спасибо, Джек, – сказал он. – Но я хочу сделать это сам. Прости, но мне пора.
– Я знал, что ты откажешься, – упавшим голосом сказал Джек. – Но я должен был попытаться.
Он крепко, словно хотел удержать Роберта, обнял друга и отступил.
– Удачи, – сказал он.
На глазах у Джека блестели слезы.
Такой измученной Стены Роберт прежде никогда не видел. Наверное, уже сказалось влияние космического излучения и пустоты с другой стороны. А эта Стена никогда не была рассчитана на контакт с космосом. Это была обычная переборка между отсеками. При изменении назначения Стены нервожил находил в ее основании несущий нерв и давал ему команду переработать жилые ячейки. Затем на Стену наносилось несколько толстых слоев специальных укрепляющих и питательных веществ. В этот раз Стена уже не могла переработать находящиеся на ней жилые ячейки. Это была мертвая плоть Корабля. Нервы в ней или умерли, или были удалены, как узнал Роберт. Понять руководство отсека Палау, которое пошло на столь решительный шаг, было можно. Под влиянием агонии нервов жилые ячейки могли меняться в размерах и даже схлопываться, убивая людей, оказавшихся внутри. Мертвые, лишенные нервов ячейки медленно разрушались, но все же находиться в них было безопасно. Руководство Палау к приезду бригады из Центра выселило людей из Стены, ставшей Внешней стеной не только отсека, но и всего Корабля. Работники из бригады Роберта срезали разлагающуюся плоть специальными пилами и отбивали молотками. Все срезанное свозили к живой дороге, которая доставляла обрезки в Утилизатор. Как и все здесь, дорога была уже «полуживой» и двигалась очень медленно.
Однако Роберт должен был лично обойти все жилые ячейки перед их сносом и проверить, не осталось ли там где-нибудь живого нерва, хотя бы самого маленького. Обычный человек, не нервожил, который прикоснулся бы к живому нерву даже не рукой, а топором, погиб бы на месте. Было что-то жуткое в этих оставленных кварталах. Многие ячейки уже начали распадаться. В центральных отсеках стены ячеек имели яркие цвета – лиловый, красный, желтый. Здесь все ячейки были одинакового пепельно-серого цвета. Сквозь дыры в стенах была видна немудрящая обстановка жилищ. Роберт заметил, что по сравнению с начинкой жилых ячеек в Висконсине обстановка в домах Палау была гораздо беднее. «Облегченный стандарт», – пояснил Роберту Бимсли, старший инженер Палау. В этот стандарт не входила ванная комната. Было уменьшено число стульев, вместо двух стандартных шкафов для одежды имелся один, гораздо меньшего размера, а уж про полки с самовырастающими книгами тут, видимо, никто и не слышал. А ведь теперь люди были лишены и этого. Каждый день, когда Роберт шел на работу из коттеджа, он видел людей, спавших прямо на полу отсека в окружении своего скарба. Комбинезоны у жителей Палау были поношенные, очень часто рваные и весьма грязные. Когда Роберт удивился этому, Бимсли ответил, что горячую воду для нужд населения дают два раза в неделю на два часа.