Столкновение

Он бросил листки на стол, помолчал.

— Эта бумага — наш окончательный смертный приговор, Надия, — наконец вымолвил он. — Ты написала и удовлетворена, правда? Этого требовало твое журналистское «эго». Ты вспомнила, что рождена писать?

— Нет. — Надия подсела рядом. — Я вспомнила, что я арабка. Что мой долг сказать людям правду о великой подлости. Но не беспокойся, — она слегка улыбнулась. — Твоя исповедь не будет опубликована, пока мы с тобой не исчезнем из поля зрения Компании — навсегда. Я позабочусь об этом. И потом…

Халед не сводил с нее глаз.

— И потом, есть и другая причина, которая заставила меня взяться за перо. Ведь этот документ — твой последний и, возможно, единственный шанс остаться в живых.

Надия была права. Если что-то и могло остановить сейчас Компанию, не дать ей немедленно расправиться с ним, так это угроза очередного скандала.

Честно говоря, Халеда вообще удивляло, что Компания до сих пор не добралась до него. Объяснить это можно было лишь одним: вертолетчики заверили командование, что машина полностью уничтожена. Но Халед не сомневался: рано или поздно Компания проверит, действительно ли он погиб. Может быть, такая проверка уже идет.

Конечно, если он пригрозит разоблачить акции Компании в Ливане, это вызовет тревогу, возможно, даже замешательство среди руководителей «Каир-Альфа». Что они предпримут в ответ? Догадаться было нетрудно.

— Я не очень верю, что такой план сработает, — после недолгих раздумий сказал Надии Халед, — но другого пути нет, я согласен.

— Мои друзья помогут нам уехать и не спросят ни о чем. Главное — добраться до Каира. Я знаю там человека, которому можно довериться.

Он горько усмехнулся.

— Видишь ли, убрать меня для Компании — дело престижа. Ее люди будут искать нас, пока не найдут, даже если на это потребуются годы.

— Не обижайся, дорогой, но ты ведь сам был работником Компании, и к тому же не рядовым. Ты знаешь все ее методы и приемы. Так неужели тебе не удастся обвести ее людей вокруг пальца?

Халед рассмеялся:

— Учитывая мою любовь к тебе, твою поддержку, а также то, что у нас нет иного выхода, — надеюсь удастся.

— Тогда скажи, что мне делать! — Надия была полна решимости действовать.

— Прежде всего, нужно послать верного человека в Бейрут. На углу улицы Шехаби есть крошечное кафе. Пусть оставит конверт у официанта по имени Сулейман. Потом позвонит в американское посольство — номер я дам. Человек, который снимет трубку, назовется Никольсоном. Ему и надо сообщить, что для него есть письмо. Но запомни, как только твой приятель дозвонится до посольства, ему немедленно нужно уезжать из города. Слышишь? Немедленно! Кто знает, как повернется дело.

— Ты боишься, что его выследят и доберутся сюда?

— Не исключено. Но больше боюсь за твоего посыльного.

— Хорошо. А потом?

— Угроза опубликовать эту бумагу, а заодно раскрыть известные мне явки, имена, каналы, связи должна парализовать «Каир-Альфа» на пару дней. Они, конечно, свяжутся с Лэнгли для принятия окончательного решения. За это время нам нужно исчезнуть. Постарайся сделать так, чтобы мы отплыли в Александрию послезавтра. Тогда они не успеют подготовиться как следует.

Халед вытянул ноги, поморщился. Раны заживали медленно, и каждое резкое движение еще причиняло боль.

— Теперь слушай. У тебя нет друзей в каком-нибудь городе между Каиром и Александрией? Например, в Танте.

— В Танте живет мой троюродный брат, Хасан.

— Прекрасно. Так вот, дай ему знать, чтобы ждал твоего прибытия в Танту и чтобы наготове была машина. Приезжать в Каир поездом не стоит. И заодно подумай, где мы смогли бы пожить какое-то время, пока я по-настоящему не встану на ноги.

— Мне кажется, лучше всего у моей родственницы, маминой тетушки. У нее своя квартира в аз-Загазике, а живет она у сына. Только…

Халед поднял на нее глаза:

— Да?

— Милый, я бы хотела забрать у мамы Фатму. — На ее глаза навернулись слезы. — Я так скучаю по ней. Мама пишет, что она каждый день начинает с вопроса, когда я приеду. Моя девочка… Она не видела меня почти полгода.

— Конечно, забери. Но не раньше, чем я смогу сам вести машину.

— Почему?

— Мы поедем за ней вместе. Поверь, так будет безопаснее. Не стоит рисковать ее и нашими жизнями из-за месяца-другого.

Надия даже не пыталась скрыть огорчения. Встреча с дочерью откладывалась. Но самым обидным ей показалось, что Халед говорил обо всем этом абсолютно равнодушным тоном. Словно хотел дать ей понять, что судьба Фатмы его мало заботит.

Впрочем, начала утешать себя Надия, многое еще может измениться. Сейчас голова Халеда занята другим — как выйти победителем в неравной схватке с Компанией.

Он действительно был поглощен мыслями о предстоящей поездке. Больше всего его беспокоило то обстоятельство, что Надия твердо решила ехать вместе с ним, а не порознь, как он настаивал. Когда Компания получит предупреждение, «Каир-Альфа» начнет действовать. И ей, возможно, не составит труда выяснить, в каком госпитале лечился некий Халед Мурси и с кем он уехал. Тогда «Каир-Альфа» начнет охоту. За ними обоими.

Но вот вопрос: где и когда ее люди выйдут на перехват? Нет, не в пути. Они доведут их до конечного пункта. И будут быстро, но скрупулезно изучать их знакомых, родственников — всех, кому компрометирующие Компанию документы могут быть переданы на хранение. Он, разумеется, нужен им мертвый — это истина. Но еще им важно не допустить публикации этих документов. И они будут за ними охотиться.

Да, интересная начинается партия с Компанией. Каждая сторона будет бояться сделать первый ход. Если меня сейчас убьют, рассуждал он, разразится скандал. Если скандал разразится до того, как мы исчезнем, меня убьют сразу же. Ну, не забавно ли? Халед даже улыбнулся про себя.

Нет. Есть еще один вариант — они попробуют одновременно убрать отступника и изъять документы. Или у него самого, или у Надии, или у ее друзей. Поэтому всем требуется соблюдать предельную осторожность. На каждом шагу. Каждую минуту.

А вообще, как странно устроена жизнь. Халед никогда не предполагал, что наступит день, когда он станет беглецом. Что будет прятаться от тех, на кого работал годы.

Если в итоге он перехитрит Компанию, это будет сверхудачей. Они с Надией уедут на край света — туда, где их никому не придет в голову искать. Тогда он, может быть, и уйдет от смерти. Только вот убежит ли от своего прошлого? От всего того, что стало частью его жизни? Вряд ли. Такое бегство еще не удавалось никому.

Но в конце концов нельзя жить одним прошлым, говорил он себе. Надо заслужить право и на будущее — смыть всю грязь, накопившуюся на нем за время работы в Компании. И здесь Халед был согласен с Надией — это произойдет тогда, когда он окажет реальную помощь тем, кого Компания избрала своей мишенью. К тому же у него с Компанией есть еще и свои счеты.

Мысли эти не покидали Халеда ни на корабле, который вез их в Александрию, ни в поезде, доставившем их в Танту, ни в машине, на которой они добирались до Каира.

Путь занял на день больше, чем предполагалось. Насколько он мог судить, слежки за ними не было. Скорее всего, они опередили Компанию. Но тогда лишь на сутки, не больше.

В аз-Загазик Халед поехал один — на такси. Надия же задержалась в Каире: отправилась на встречу с друзьями, чтобы передать подготовленные Халедом документы. Он дал ей на это час. И хотя видел, что она валится с ног от усталости, потребовал, чтобы не расслаблялась и нигде не задерживалась.

Надия уложилась быстрее — в сорок минут. И тогда решила, что коль скоро она уже в Каире, то не уедет отсюда без Фатмы. Пусть я задержусь еще на какие-нибудь пятнадцать минут, подумала она. Зато не будет долгого, мучительного ожидания встречи с дочерью. Сама мысль об этом казалась ей сейчас невыносимой.

И Надия нарушила данное Халеду обещание — помчалась забирать у матери Фатму.

Она беспрестанно целовала девочку — в квартире, в подъезде, уже выйдя с ней на улицу. Надия была на верху блаженства. Она не сводила глаз с Фатмы — такой повзрослевшей, такой хорошенькой. И потому, конечно, не заметила, как в стоящем неподалеку автомобиле блеснула линза фотообъектива.