Миссия Тревельяна.Дилогия.

Интермедия 6

Сломанный Меч

Чужак явился снова. Но теперь Сломанный Меч был уверен, что видит не охотника и воина другой стаи, а посланца, ибо Чужак выглядел устрашающе огромным, больше хищного маа, больше быка, больше бартара. Это пугало, как и мысль о том, что некая сила, загадочная и непонятная, может послать кого-то в его племя, и что этот кто-то не относится к Людям. Такая идея казалась безусловно новой, и впоследствии Сломанный Меч долго размышлял, чьим посланцем является Чужак – Того, Кто Раздает Дары или Того, Кто Их Отнимает. И эти раздумья не остались бесплодными.

В тот день стая охотилась в ущелье, на обоих берегах реки. Молодые и быстроногие гнали дичь, старые шли цепочкой за ними, чтобы ни один зверь не ускользнул, а Сломанный Меч и самые искусные охотники сидели в засаде, поджидая добычу. Их было больше, чем пальцев на руках: Черный Топор, Длинное Копье, Дубина С Тремя Сучками, Каменный Нож, Топор На Ремне, Меткий Дротик и другие. Они уже забили клыкастого оленя, и Меткий Дротик, поразивший зверя первым, пил, по обычаю, кровь, а Каменный Нож, нанесший второй удар, выламывал клыки. Двум охотникам помладше вождь велел содрать шкуру и вырезать сочное мясо с хребта. Он любил есть его сырым и еще теплым.

В этот момент и появился Чужак. Он был таким же, как раньше, только очень высоким – кустарник едва доставал ему до пояса, а ветви деревьев касались плеч. Над его головой сверкало что-то округлое, подобное большому гладкому камню, но живое – Сломанный Меч видел, что этот камень бескрылой птицей летит за Чужаком. Охотники застыли в ужасе, вождь тоже перепугался, и это оцепенение спасло их от позора – они не ринулись в кусты, как трусливые крысы.

Чужак заговорил, и его голос показался Сломанному Мечу громче рыка маа. Он с трудом разобрал знакомую речь.

– Не бежать! – приказывал Чужак. – Кто бежать, плохо. Мой зверь-помощник догонит, сломает кости.

Живой Камень, висевший над его макушкой, зашевелился и выпустил множество лап. Они были тонкими, но кончались ножами, более острыми, чем делают из шипов бартара. Озноб пробежал по хребту Сломанного Меча, но он был вождем и потому выступил вперед. Перед Людьми своей орды он не мог обнаружить страха, но его слова перемежались хрипом и бульканьем. Он вспомнил ту жуткую тень, что убивала воинов в пещере земляных червей, и содрогнулся. Эта тень пришла вслед за Чужаком… Может, он сам был ею?.. Или его Живой Камень с ножами на лапах?..

– Чужой, – с трудом произнес Сломанный Меч. – Видеть тебя раньше, но не такой большой. Обещал уйти и не вернуться.

Он хотел напомнить Чужаку про обещание – ведь тот говорил, что не будет преследовать стаю, если его накормят. Ему дали лучшие куски с хребтины и ляжки быка, и Чужак насытился. Чего еще ему надо? Мяса? Самку? Или оружие?

Но оказалось, что Чужак желает выбрать лучшего охотника и отвести его к Тому, Кто Раздает Дары. Охотника, не вождя, как он сказал, и это было понятно Сломанному Мечу. Охотников много, и есть среди них лучшие и похуже, есть ловкие и неуклюжие, старые и те, кто еще не имеет имени, а вождь – один. Стая не проживет без предводителя, и потому его нельзя забрать, какие бы дары ни приготовил Раздающий. Но если охотник получит обещанный дар и будет всегда с добычей, это хорошо для вождя: охотник убьет быка, или клыкастого оленя, или болотного ящера, а вождь разделит мясо. Вождь по-прежнему самый сильный, самый хитрый, и делить – его обязанность; такая же, как вести воинов на врага, убивать земляных червей и говорить с посланцем Раздающего. Чужак был прав, когда сказал, что нужен охотник, а не вождь.

Здесь, у туши оленя, собрались лучшие охотники: Меткий Дротик, Черный Топор и Каменный Нож. Меткий Дротик метал копья на пятьдесят шагов, попадая в горло бегущему быку; Черный Топор рассекал одним ударом хребет животного, а однажды прикончил детеныша маа, разбив ему череп; Каменный Нож являлся отличным следопытом, и любое оружие в его лапах несло добыче смерть. Сломанный Меч отдал бы любого, но кажется, Чужаку они были не нужны: его огромная рука протянулась к Длинному Копью.

Плохой выбор, решил вождь. Конечно, Длинное Копье отличался силой и был хитер и умен, но в искусстве охоты его превосходили многие. В метании копий он уступал Меткому Дротику и Мечу С Узором, он неважно разбирался в звериных следах и, случалось, путал помет быка с пометом ящера. Он говорил, что его родная стая жила среди горных вершин, где нет ни быков, ни оленей, ни ящеров, а только птицы и мелкое зверье. Там они жили и там голодали, пока другая стая, более сильная, не поднялась высоко в горы, не уничтожила мужчин и не забрала самок. Длинное Копье бежал и долго скитался в горах, но это не прибавило ему охотничьих умений.

Впрочем, подумал вождь, Тому, Кто Раздает Дары, виднее. Вдруг он хочет превратить неважного охотника в хорошего! Это было бы знаком его благоволения и милости, его подарком Людям! Может быть, он различает теперь настоящих Людей и тех животных, что копошатся в пещерах? Может, убивающая тень послана не им? Может, он дарует Людям долгую жизнь и неиссякающую силу?

Показав на Длинное Копье, Сломанный Меч произнес:

– Гы! Он твой.

Затем случилось странное. Похоже, Длинное Копье был не согласен с этим выбором и не желал отправляться к Раздающему Дары, чтобы стать лучшим охотником. То ли он вконец перепугался при виде посланца-великана, то ли решил, что его отдают Чужаку как дохлую добычу, что на самом деле мясо его насытит Раздающего, кости попадут в огонь, а содранную кожу растянут для просушки на шестах. Так ли, иначе, но, бросив свое оружие, он устремился в лес и мчался так, что даже змея шоюн не сумела бы его догнать. Но Живой Камень, висевший над посланцем, метнулся следом, и был он быстрее стремительной шоюн, быстрее атакующего маа, быстрее любого зверя и птицы, что бегают по лесу и парят в небесах. Неодолимый страх охватил Сломанного Меча и всех его воинов, и они, подобно скачущим крысам, ринулись под защиту кустов и деревьев, добежали до горного склона и забились в щели меж камнями.

Они просидели там до вечера, пока не вернулся Длинное Копье. Он был цел и невредим, но о случившемся у Раздающего Дары говорить не пожелал, и на все расспросы лишь усмехался, скалил зубы да тыкал лапой в небо. Казалось, он очень доволен и ждет какого-то знамения – может быть, других даров, которые обещаны Раздающим. Той же ночью в небе засверкали молнии, вспыхнули зарницы, раскатился гром, и понеслись из темноты к земле кровавые пылающие звезды. Стая, пришедшая в ужас, укрылась в утесах, но грохот и огонь небесный исчезли так же быстро, как и начались, и Сломанный Меч велел возвращаться в стойбище. На обратной дороге встретился им Длинное Копье – похоже, он не сидел со всеми под стеной ущелья, а бродил у лесной опушки, задрав голову, и будто бы чего-то ждал.

Ждал он на следующий день, и на второй, и на третий с четвертым, но эти дни и ночи были спокойными. Страшные огни и грохот не повторялись, изгладившись вскоре из памяти охотников и самок, а те, кто видел великана-Чужака и слышал его обещания, об этом тоже стали забывать. Забывали Черный Топор и Меткий Дротик, Каменный Нож и Дубина С Тремя Сучками, Топор На Ремне и все остальные, но только не Сломанный Меч. Вождю забывать не положено.

Вскоре он выяснил, что охотничьих навыков и удачи у Длинного Копья не прибавилось, а вот странностей стало больше. Днем Копье еще походил на человека среди настоящих Людей, но по ночам случалось с ним что-то непонятное: он ускользал из стойбища и, добравшись до поляны или другого открытого места, садился там, смотрел на горящие в небе звезды, а после принимался выть, кататься в траве и грызть кулаки.

Увидев такое, Сломанный Меч догадался, что Чужак приходил не от Того, Кто Раздает Дары, а от Того, Кто Их Отнимает. Это было совершенно ясно – ведь у Длинного Копья что-то отняли, иначе с чего ему горестно выть и выдирать клочья шерсти и травы. Отняв же, могли чего-то добавить, но вряд ли Отнимающий добавлял хорошее. Так, например, он мог внедрить идею, что стае нужен новый вождь и имя этого вождя Длинное Копье.