Страница 29 из 40
Песнь четырнадцатая
158
Минос — См. А., V, 4-15.
159
И боли той окно — надломы, из которых вылетают стоны и крики.
160
Пойдем… за нашими телами — в день Страшного суда (см. А., VI, 96–98; X, 11–12).
161
Но их мы не наденем — То есть души самоубийц не воссоединятся со своими телами. В этом Данте отступает от церковной догмы.
162
И вот бегут… — Это души игроков и мотов.
163
Передний — сьенец Лано, один из «расточительного дружества» (А., XXIX, 130), павший в сражении при Топпо (1287 г.), где сьенцы были разбиты арегинцами.
164
Другой — богатый падуанец Джакомо да Сант-Андреа (ст. 133), известный мот.
165
Мой город — Флоренция, где ради нового христианского покровителя, Иоанна Крестителя, забыт былой заступник, языческий Марс. Поэтому Флоренция так много терпит от Марсова искусства, то есть от постоянных войн и междоусобий.
166
И если бы поднесь у Арнских вод… — Во времена Данте во Флоренции у вьезда на Старый Мост (ponte Vecchio) стоял обломок каменной конной статуи (Р., XVI, 145–147). Народная молва считала, что это статуя Марса, хранителя города, и что при разрушении Флоренции Аттилой (событие легендарное) она была сброшена в Арно, а при восстановлении города Карлом Великим (событие тоже легендарное) со дна реки извлекли ее нижнюю часть и водворили на старом месте, потому что иначе Флоренцию не удалось бы отстроить. Дух самоубийцы выражает народное убеждение, говоря, что, если бы не этот охранительный обломок Марса, Флоренция снова была бы сровнена с землей и ее восстановители потрудились бы напрасно.
167
Я сам себя казнил… — По мнению старых комментаторов, это либо Лотто дельи Альи, судья, который вынес за взятку несправедливый приговор и повесился, либо разорившийся богач Рокко деи Модзи.