Страница 37 из 52
— Вано джан! Василис джан! Ест балшой лычный просьб и малэнкий, савсэм малэнкий гасударственный дэл! — сложив ладошки на груди, произнёс посол и вежливо, в лучших традициях восточного этикета, поклонился.
Василису было трудно удивить, но это был как раз тот случай, когда глаза у неё действительно стали квадратными. Она повернулась к глашатаю:
— Ты ничего не перепутал? Это японский посол?
— Так как же, матушка, — глашатай уставился в свои бумаги, — вот тут чёрным по белому написано: «… взамен внезапно заболевшего Такиямы Забухавы назначаем Сухимото Квазимото…»
Внешний вид посла вообще-то соответствовал его восточной национальности, но вот прононс…
— Обыжаеш, — расстроился посол, — моя чэстный японский джыгит…
— Вам на Кавказе бывать не приходилось? — на всякий случай поинтересовалась царица.
— О-о-о! Картли! — восторженно взвыл посол. — Мехети! Тбилиси знаеш?
— Бывать не приходилось, но про город сей знаю. Негоцианты приезжие рассказывали. В скорости послов от них ждём.
— Посол! — Сухимото выразительно ткнул себя в грудь. — Дывадацать дыва год посол!
— Вот в чем дело, — успокоилась царица, — двадцать два года в Тбилиси служил, а теперь тебя сюда перевели?
— Вах! Какой умный женщин! И главное — красивый! — Посол совсем не японским жестом приложил руку к сердцу. Василиса зарделась.
Это Ивану не понравилось. К славословиям по своему адресу, как и по адресу царицы-матушки, он давно уже привык, но в глазах Сухимото Квазимото горел нездоровый огонёк.
— Так что там у тебя, — насупился царь-батюшка, — просьбы, дела, вываливай…
— Вежливей, — прошипела Василиса уголком рта, вторично вонзая локоток в бок венценосного супруга. — Начнём с просьбы, — ласково обратилась Премудрая к послу. — Что заботит вас, чем помочь можем?
— Сэм дэн назад дракон прилэтэт должэн. Укусю. Хароший дракон. Почтовый. Вчера прилэтэл.
— Ну и?.. — вопросительно поднял глаза Иван.
— Вах! Вах! Силно балной! Крыло битый, нога битый, морда битый.
— Кто посмел на дипкурьера наезжать? — немедленно разъярился Иван.
— Птичка. Чёрный такой, но наглый, да?
— Что, одна птичка? — удивилась Василиса.
— Зачэм одна? Цэлый отар! Спросил куда лэти-и-иш? Зачэм лети-и-иш? А Кусю хоть балшой, но глюпый, глюпый. Маладо-о-ой. За рэзвость цэним. Все как ест сказал! Золото везу-у-у! Почта везу-у-у! Как почта сказал, так птичка обидэлся! Сэрдитый стал! Почта Кусю сахранил. Скушал. Золота нэт! — Сухимото Квазимото побагровел. — Слюшай, слэдущий раз зарэжу на фик! — Тут японское начало возобладало, и самурай временно придавил джигита. — Ивана-джан, Василис-джан, балшой просьб. Кушат хотим. Зарплат тэпэр шест месяц ждать.
— Батюшки, — ахнула Василиса, — да они ж голодные!
— Чтоб у нас на Руси гости иноземные, да ещё и послы к тому же, с голоду пухли… Сколько там дракон ваш золота вёз?
— Балшой сумма! Тысяча! Золотом тысяча. Да?
— В день?
— Какой дэнь? Слюшай! Полгод!
— Тьфу, — сплюнул Иван, — я-то думал… Распорядись, — он кивнул Чебурашке, — скомпенсировать в десятикратном размере.
— Может, в тройном? — с надеждой спросил министр финансов.
— В десятичном!!! — рявкнул Иван. — На нашей территории наезд был, нам и ответ держать!
Василиса одобрительно кивнула головой.
— Вах! Какой джигит! — восхитился посол.
— А варнаков этих накажем, как найдём…
— Чего там искать! — фыркнула Василиса. — «Сотовые» твои Кусю за конкурента приняли.
— Да я из них полусотовую сделаю, — вскипел Иван.
— Правильно, хватит и половины дозы, — согласилась царица. «Сотовый» за спиной Ивана слабо каркнул и упал в обморок.
— С этим разобрались. Что ещё? Государственное дело, говоришь?
— Письмо от великий император. Хароший письмо. Сюда брат нэ стал.
— Почему?
— Я говору. Дракон глюпый. Письмо глотал. Мы полдня ждал. Получил. Потом полдня ждал, чтоб прочэсть. Три раз обморок падал.
— А че падал-то? — заинтересовался Иван.
— Слюшай! Нэмножко… ну, савсэм нэмножко плёхо пахнул, да?
— Ну, и что император от нас хочет?
— Курильский острова хочэт!
— Так они ж не мои.
— Падарить хочэт! Вах! Как дарагому другу падарить!
— Да на шута они мне? — Иван пожал плечами, не обращая внимания на отчаянные знаки Василисы. Приём безобразно затянулся, что сильно раздражало державного.
— Нэ хочэш? — расстроился посол. — А Сахалин хочэш?
— Беру и то и другое, — сердито буркнул Иван, сообразив, что только так можно ускорить процедуру.
Василиса облегчённо вздохнула. Посол тоже. Дело его было наполовину сделано.
— Подарок щедрый, — милостиво кивнула царица послу. — Чем мы могли бы отблагодарить императора? И, извините за нескромный вопрос, почему в письме ни разу не был упомянут сёгунат? Что случилось с Великим Сёгуном, охранявшим покой императорской семьи?
Василиса умела смотреть в корень и задавать порой неудобные вопросы.
— Великий Сёгун и его самурай на болничном… — неохотно пробурчал Сухимото Квазимото, старательно отводя глаза. — Слюшай! — внезапно взорвался посол. — Убэри свой джигит из Японии, да?
— И до вас уже добрались? — поразилась Василиса. — Когда ж они успели?
— Откуда знай? Приплыл свой лодий! Вёсла махай так, что вся кита разбегайся! На ускоритэл плыл, говорит! Элисир называется, да? Гейша всех перетра… извини, Василис-джан, перелюбил, самурай морда набил. Марьюшка да элисир требует. Предлагал сакэ! Нэ хочэт! Обижаэт! Это пойла сапоги мыть, гаварыт! Слюшай! У нас глаза узкий, да? Нэ хатим круглый. Забэри Сахалин, забэри Курилы, забэри свой джигит! Вот такой малэнкий палитичэский дэл к тэбэ.
— Успокойте Его Императорское Величество, — мило улыбаясь, сказала Василиса послу, — мы с удовольствием удовлетворим его маленькую просьбу и с благодарностью примем его щедрые подарки. — Она повернулась к воеводе. — Готовьте «спутниковую», пусть сообщат спасителям отечества, чтоб двигались на освоение подаренных нам новых земель.
Посол просветлел лицом. Иван тоже. Как только Сухимото Квазимото удалился, глашатай громогласно объявил:
— Посол! Тайный!!! Козья мор… пардон… Коза с носом… нострой, в смысле… да он сам все объяснит! — Глашатай безнадёжно махнул рукой, отчаявшись по-нормальному представить странного посла. Имя нескромное его он объявить даже не решился.
В залу стремительной походкой вошёл человек в развевающемся чёрном плаще. На лице его сидела плотная чёрная маска с узкими прорезями для глаз, голову украшала чёрная треуголка.
— Я дон Карлеоне, — с лёгкой угрозой в голосе сообщил он, приблизившись к трону, — глава сицилийской и итальянской мафии. Ночной правитель и того и другого! — Он скинул треуголку и слегка тряхнул головой, изображая поклон.
— Царь, — лаконично ответил Иван, слегка приподнял корону и кинул её обратно на свою пышную шевелюру. — Что-то он мне не нравится, — громогласно шепнул он Василисе. — Можно я сперва ему морду набью, а потом расспросим, чего хочет?
Даже чёрная маска не сумела скрыть бледности, наползшей на лицо дона Карлеоне.
— Нельзя. — Ладошка Василисы прикрыла могучую длань мужа. — Дипломатический этикет не позволяет…
Дон Карлеоне вздохнул с облегчением:
— У меня есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
— Послушаем, — кивнула головой Василиса, внимательно глядя на ночного правителя Италии.
— Предлагаю вам пол-Венеции. Половина ваша, половина моя.
— А чё это половину? — Иван борзел на глазах. Посол ему явно не нравился.
— Хорошо, предлагаю вам пол-Италии.
— Это больше, чем пол-Венеции? — спросил Иван у Василисы.
— Больше, больше, — успокоила его царица, — соглашайся, кажется, наши спасители отечества уже там.
— Ладно, беру и то и другое, — милостиво согласился Иван. Он спешил в «Дремучий бор». Только это и спасло Италию и Сицилию от полной аннексии.
20
К приходу «папы» фрау Грета подготовилась основательно. Она здраво рассудила, что каким бы ни был богатырём этот неведомый «папа», но столько эликсиру ему не высосать. А потому старушка со спокойной совестью пустила половину в оборот и на вырученные деньги…