Нехоженые тропки

С неохотой я вытащил еще несколько монет из, по-видимому, бездонного кошелька Дедушки Время. Торговец ушел, всю дорогу кланяясь, усмехаясь и почесываясь, а я знал, что я заплатил, как турист. Мы вчетвером подошли к нашим новым транспортным средствам. Я в жизни не ездил верхом. Это было крупное животное, намного выше, чем я ожидал. Сьюзи уставилась прямо в глаза своей лошади, и та сразу робко отвела взгляд. Моя показала мне огромные зубы и многозначительно выкатила глаза. Дела стали еще сложнее, когда я выяснил, что в римские времена езда верхом не предусматривала седел, стремян или хотя бы поводьев. Только попона на лошадиной спине и какая-то крайне непрочная на вид узда.

— Я умею управлять мотоциклом, — сказала Сьюзи. — Насколько труднее это может быть?

— У меня есть ужасное подозрение, что мы это узнаем, — ответил я.

Марселлус подсадил Ливию в седло, а затем ловко запрыгнул на свою лошади, как будто делал это всю жизнь. Мы со Сьюзи посмотрели друг на друга. Несколько неудачных попыток закончились одним исключительно неловким падением, барышник предложил нам специальные приставные лестницы (за отдельную оплату), и мы со Сьюзи, наконец, верхом на лошадях, пытаясь удержать уздечки, как будто мы знали, что с ними делать. Казалось, земля где-то очень далеко. Внезапно защитные чары Дедушки Время снова ожили, и я сразу же стал знать все необходимое о верховой езде. Я сел прямее и ослабил узду. Лошадь успокоилась, поняв, что я не полный кретин, а быстрый взгляд на Сьюзи показал, что у нее тоже все под контролем. Я коротко кивнул Марселлусу с Ливией, и мы отправились.

Потребовалось немало времени, чтобы добраться до городской черты.

Темная Сторона была велика даже в свои первые годы, и так же, как и прежде, нам пришлось пройти длинный кружной путь, чтобы миновать Кромку времени и места, где направления, зачастую, зависели от настроения. Но, наконец, мы пересекли городскую черту, и все здания резко кончились. Перед нами были лишь широко раскинувшиеся покрытые травой равнины, простиравшиеся далеко вперед как большой зеленый океан, с темной массой леса, выделявшегося остроконечными силуэтами на далеком горизонте, гордо стоявшими на фоне вечернего неба. Редкие странные огни перемещались внутри этой темной массы, мимолетные и неестественные. Воздух был неподвижным и холодным, но приятно свежим после плотной городской вони.

Мы со Сьюзи следовали за Марселлусом и Ливией, когда они направились через поля. Они задали приличный устойчивый темп, но как только мы оставили город позади, травянистая пустошь, казалось, простерлась вокруг навсегда, нетронутая и неиспорченная на этой новой молодой земле, которую еще даже не назвали Англией. Ночь была удивительно тиха, и нигде вокруг не было ни признака каких-либо еще живых существ, но, тем не менее, я не мог отделаться от ощущения, что за нами следят чьи-то невидимые враждебные глаза. Время от времени мы проезжали длинные могильные холмы, выступавшие из высокой травы. Сложенные камни отмечали место последнего упокоения некогда важных персон, теперь давно забытых, и даже их имена затерялись в истории. Мне внезапно пришло на ум оглядеться, но вокруг в вечернем небе были лишь обычные звезды и нормальная полная луна. Мы оставили Темную Сторону позади вместе с городом.

Темный лес становился все больше, надвигаясь из-за горизонта, пока не заслонил весь обзор. По мере приближения лошади беспокоились все сильнее, и к тому времени, как мы достигли края леса, они стали громко фыркать, пытаясь сбросить седоков, и мы, фактически, силой заставили их пересечь границу леса. Они были умнее нас. В тот миг, когда мы вошли в дикие леса, я понял, что мы попали в чуждое место, которому смертные не принадлежат. Деревья были крупнее и выше всех, когда-либо виденных мною раньше, огромные и подавляющие своим многовековым возрастом. Это был старый лес старой Британии, древнее изначальное место, темное и угрожающее. Медленное движение меж вздымающихся деревьев походило на то, что ты снова стал маленьким ребенком, затерявшимся во взрослом мире. Единственную протоптанную тропу между плотно стоящими деревьями часто перегораживали низко висящие ветви, которые нам приходилось отодвигать.

— Никаких мечей и другого оружия, — шептала Ливия. — Мы ведь не хотим разбудить деревья.

Было по-прежнему невероятно тихо, как на дне океана. Никаких голосов животных, птиц и даже насекомых. Воздух был тяжелым, с острым мускусным ароматом земли, растительности и чего-то подобного. И время от времени налетающий ветер приносил невозможно сильный аромат какого-то ночного цветка. Копья мерцающего лунного света падали между деревьев, освещая естественные прогалины и давая нам ровно столько света, чтобы не сбиться с нашего подобия пути.

— Какие-нибудь люди здесь живут? — спокойно спросила Сьюзи.

— Они не посмели бы, — ответила Ливия так же спокойно. — Это — дикое место. Это — то, от чего мы пытаемся скрыться в городах.

— Тогда кто наблюдает за нами? — спросила Сьюзи.

— Леса, — сказал Марселлус. — И подданные Герни, конечно. Им известно о нас с тех пор, как мы пересекли границу. Единственная причина, по которой они не напали, в том, что они помнят меня и Ливию, и им любопытно. О вас двоих они могут подумать иначе.

И внезапно, без предупреждения между деревьями возникло движение. Тихое и грациозное, внутри лунного света, на границе видения. Что-то, что двигалось вместе с нами, убегая вперед или отставая, но всегда сохраняя наш темп. Время от времени оно останавливалось в пятнах света, показывая себя и мучая нас мимолетными видениями. Там были медведи и гигантские кабаны, и те, и другие давно исчезнувшие из тех немногих одомашненных лесов, что остались в современной Англии. Огромные олени с массивными ветвящимися рогами, и серые волки, длинные, тощие и дерзкие. Животные заполонили все вокруг, двигаясь в неземной тишине, медленно приближаясь, пока внезапно я не заметил, что мы сошли с тропы и движемся в каком-то новом направлении. Я быстро взглянул на Mарселлуса и Ливию, но те не казались ни встревоженными, ни даже удивленными. Сьюзи вытащила дробовик. Я жестами призвал ее к спокойствию, но она держала оружие на коленях, пристально глядя вокруг.

Сверкающие огни появились в темноте впереди, яркие и сверкающие, рисующие узоры, слишком запутанные для человеческих глаз; блуждающие бесплотные огни, недолговечные мгновения призрачного света, наполненные злым озорством и веселым безумием. Они сладко пели на нечеловеческом языке, маня нас. Птицы начали петь, кричать и выть, но это снова не было обычными птичьими звуками, слышанными мною прежде. Это были звуки, полные насмешки и опасности, явное предупреждение, что мы на вражеской территории. Один раз, в рваном просвете сверхъестественного сияния, я видел группу эльфов, танцующих в тихой гармонии, грациозно двигаясь в строгих фигурах, вообще не имеющих никакого смысла или, возможно, смысл настолько глубокий, что обычный человеческий разум не мог постичь или вместить его истинное значение. Процессия барсуков пересекла наш путь, а потом остановилась, глядя на нас мудрыми всепонимающими глазами. Я чувствовал, как дикие леса вокруг нас живут, показывают нам все те формы жизни, мимо которых Человечество прошло, так их и не поняв. Жизни, которая скрыла себя от нас до тех пор, пока нам не станет слишком поздно возвращаться или убегать.

Внезапно огромные деревья отступили назад и в стороны, а лошади получили неожиданную остановку. Их головы безвольно склонились, как от наркотика или заклятия. Перед нами лежала громадная прогалина, освещенная, как днем. Болотные огни закручивали безумные круги, и появились другие, странные создания, состоящие только из света. Они дрейфовали вверху назад и вперед, огромные и изящные, похожие на морских скатов из переливающихся лучей. И прямо перед нами, на противоположной стороне прогалины, сидел старый бог Герни Охотник, и все чудовищные создания его дикого Двора.

Марселлус и Ливия соскользнули с лошадей и ожидающе смотрели на меня. Я посмотрел на Сьюзи, и мы вдвоем спешились. Сьюзи несла дробовик небрежно, но, так или иначе, он всегда был нацелен точно в Герни. Мы вчетвером медленно шли через огромное открытое место, Марселлуса и Ливия возглавляли нас легко и спокойно, как будто они шли в церковь. А, возможно, так оно и было. С каждым шагом я чувствовал усиливающееся давление взглядов. Мы были окружены. Я чувствовал это. И, более того, я знал, что никого из нас не рады видеть здесь, в этом древнем изначальном месте.