Страница 66 из 81
— Палишко, Васюк, — сказал майор. — Здесь есть кто-то из той группы?
Под пристальным взглядом лейтенанта подпоручик побледнел.
— Не-а, — сказал Палишко. — Только тот покойник. Вот, смотрите, — он протянул майору идентификационный браслет.
«На нем ваше имя и личный номер», — вспомнил Мухамметдинов проповедь дрилл-унтера. — «На случай, если дело пойдет плохо — группа крови. И на случай, если дело пойдет совсем плохо — вероисповедание. Так что сейчас по списку скажете мне, в кого вы верите…»
— Константин Томилин, 714006/VS, АВ, православный, — прочитал майор. — Как его остальные называли?
— Костя. — Прапорщик шмыгнул носом. — И Дядя Том. Я еще спрашивал у него, — кивок назад, — почему Дядя Том, он объяснил — потому что фамилия…
— Значит, настоящая… — рассудил майор. — Не хотел бы я, чтоб меня под выдуманной фамилией похоронили. Надень ему обратно, Сережа. — Майор потянул ид-браслет Палишке.
— Ну, а ты что мне скажешь? — его зрачки уперлись в подпоручика.
— Фарид Мухамметдинов, 800512/YH.
— Откуда?
— Из Ялты.
— Да хоть из Магадана! Вы нас гнали?
— Д-да…
— Сколько вас?
— Человек триста…
— Батальон?
— Д-да…
— Где они?
— Не знаю…
Палишко вернулся, гадко улыбаясь и поигрывая шлемом.
— Еще один герой нашелся?
Фарид почувствовал, как немеют губы.
— Я правда не знаю! — быстро крикнул он. — Он… вызвал их сюда.
— Кто?
Фарид кивнул на Верещагина.
— Давно?
— Нет… Не знаю, я не смотрел на часы. Мы еще там были, пока не… Не отступили.
— Минут сорок, — прикинул майор.
— Уходим? — спросил Васюк.
— Куда? Ялта вся под ними. Закрепимся здесь и вызовем помощь.
— Как?
— Кверху каком. Что ты знаешь про вот это вот? — Майор обвел рукой окружающее.
— Ничего он не зна… — сказал Верещагин. Конец фразы смял ботинок рядового Анисимова.
— А ты молчи. — Майор даже не оглянулся. — Палишко, отведи его в кабинет, чтобы не мешал.
Подозрительного капитана уволокли прочь. Он успел сказать подпоручику, что хотел: держаться версии «ничего не знаю». Глупо, решил Фарид. Во-первых, он человек и ему страшно. Во-вторых, он и в самом деле ничего не знает, и жалеет об этом, потому что у него даже нет сведений, которыми можно заплатить за избавление от побоев.
— Еще раз: что ты знаешь про помехи? — спросил майор, присаживаясь перед подпоручиком на корточки и пристально глядя ему в глаза.
— Ничего, — покачал головой подпоручик.
— Так уж и ничего? Послушай, Палишко, этого орла: вышка работает на всю железку, а он ничего не знает. Отвечай быстро, где все это включается, где выключается?
— Там комната есть… — сказал Фарид. — А может, и не комната… Но это все заперто. Человек. Он сидит, включает и выключает…
— Что, до сих пор сидит?
— Да, наверное… Я его видел один раз. Такой высокий, в очках.
— Был такой, — согласился майор. — Значит, никуда не делся, сидит там?
Фарид кивнул.
— А какие-то запасные системы… Кабеля, люки?
— Я ничего не видел. Некогда было…
— Верю, верю. И как же с ним связывался твой командир? Как он вызвал помощь?
— У него был уоки-токи…
— Что?
— Рация.
— Такая? — Майор показал «уоки» убитого Томилина, раскуроченную пулей.
— Да, сэр…
— Н-непонятно… — Майор осмотрел игрушку. — Что-то ты врешь. Радиус действия у этой штучки — два километра. Они бы уже здесь были… Что-то ты врешь…
— Я не вру! — Мухамметдинов не на шутку испугался. — Честное слово!
— Значит, связывался по такой штучке? Ну ладно, подпоручик. Сиди смирно, не дергайся — останешься жив.
Фарид кивнул. Он хотел остаться в живых. Очень хотел.
— Кто ты? — спросил майор.
— Артемий Верещагин, 197845/XD.
— Да хоть Папа Римский. Сигнал к началу боевых действий — твоя работа?
— Какой сигнал?
— Товарищ майор, можно я ему врежу? — спросил Палишко. Голос лейтенанта выдавал нетерпение, и майору внезапно захотелось сплюнуть.
— Ты там часом не облизываешься, товарищ лейтенант? — спросил беляк. — Небось, в детстве котят мучил?
Удар был воистину палаческим — пряжкой ремня под лопатку, в нервный узел. Лейтенант в свое время натренировался на «молодых». Уткнувшись головой в колени, зажмурив глаза, корниловец грыз губы.
— Этому у вас учат, товарищ майор? — выдохнул он, распрямившись наконец. — Или это талант-самородок?
— Палишко, не трогать! — гаркнул майор. — Пока я не скажу! Ты что, не видишь, что он нарочно тебя выводит? Слушай сюда, — сказал он пленнику. — Ты дурил нас полдня и ночь. Ты навел беляков на нашу засаду. Твой человек забивает эфир помехами. Из-за тебя мы здесь в окружении. Ты уже вот так наработал на девять грамм, и если хочешь к стенке — так прямо и скажи. Не хочешь — отвечай на мои вопросы. Код от замка в аппаратную?
— Шесть цифр из десяти.
Новый удар швырнул его на пол и развернул лицом вверх. Палишко стоял над ним, и пряжка ремня, обмотанного вокруг ладони, поблескивала тускло, как чешуя копченой скумбрии.
— Мы с тобой не в спортлото играем, — пояснил лейтенант, поднимая опрокинутый стул. — Садись.
Беляк перевернулся на живот, подтянул колени, упираясь лбом в пол, рывком поднялся и сел, изловчившись не промахнуться мимо стула.
— Наверное, в десанте совсем плохо с кадрами, если таких, как ты, берут офицерами, Палишко… — просипел он на мучительном выдохе. — Твое место в стройбате.
Ждал нового удара — и не ошибся. Майор, поморщившись, отвел глаза. Он знал, что долго это не протянется — беляк не из железа.
Он не ошибся.
— Товарищ майор, — попросил белогвардеец. — Уберите идиота. Я собираюсь кое-что сказать, но он сбивает меня с мысли.
— Палишко, выйди ненадолго… — Тон Лебедя не оставлял места возражениям, хотя лейтенант явно собирался возражать. — Говори, что хотел. Только не тяни.
— Сдайтесь, товарищ майор.
— Что?
— Я серьезно. Спасите жизнь себе и своим людям. Сдайтесь. Вы окружены, и вам не уйти.
Майор молчал.
— Я знаю, на что вы рассчитываете… Но посудите сами… Если я — и в самом деле то, что вы думаете, я продержусь столько времени, сколько мне нужно…
— Не боишься?
— Боюсь я или нет — это мое дело. Если я — совсем не то, что вы думаете, то техник просто не доверил мне код от замка. Я его не знаю. Я не говорю, что я самый крутой и мне на все наплевать… Но если вы продолжите меня бить — вам просто не будет в этом пользы. Послушайте… С этой горы нет выхода. Боеприпасы у вас на исходе, помощи ждать неоткуда. Сдайтесь. Это разумно. Ничего постыдного здесь нет. Вы сделали уже все, что могли. Никто не сможет вас осудить. Последний долг командира — сохранить жизнь своим людям.
— Красиво излагаешь, собака… — Майор закурил. — Последняя, черт. Выход, говоришь? Разумный? Шваль подзаборная, ты на себя посмотри, мудила! У тебя ж рожа как вареник с вишней! Это кто тут меня на понт берет, всякие страсти мне рассказывает? Кто кого в плен взял? Встречное предложение, беляк: ты говоришь код от замка, а мы не расписываем тебя под хохлому.
— Я успел сообщить, что мы сдаемся. Если тот командир узнает, что вы допрашивали его офицера с пристрастием — я не знаю, как он поступит.
— Вот так вот? Этот пацан, подпоручик, сказал, что против нас батальон. Здесь — тоже батальон. Позиция — ты сам видел. Мы можем сидеть тут до второго пришествия. Так что ты меня своим командиром не пугай.
— У вас на исходе боеприпасы и половина людей выбита. Да и батальоны у нас побольше…
— Но если мы расколем тебя, здесь очень быстро появится все, что нужно. И оружие, и люди.
— Нет, товарищ майор, не появятся. Вы можете меня на куски разорвать — кода я не знаю.
— Лейтенант!
Палишко вбежал — готовность номер один.
— Александр Иванович, ты же офицер… — Верещагин глотнул кровь, желудок тут же откликнулся спазмом. — Ты же знаешь: каждый делает свою работу и не лезет к соседу — так в нашем ведомстве заведено. Я сделал свою работу. Я не знаю кода.