Стража

… Андрей наклоняется над одной из лежащих фигур — одна рука на ещё призрачном плече, другой — тянет тень за руку. Всеслав недовольно засопел. Эти, нематериализованные, они ведь тоже как вампиры. Как бы Андрею плохо не стало. Обессилят его, сами того не желая… Кочевника крестили перед вторым пришествием Шептуна-Деструктора. Именно тогда их отношения с Чёрным Киром "хозяин — раб" перестали быть идеальными. Время не то. Сеид стал равен Чёрному Киру хоть в вере. И перешёл из категории "раб-игрушка" в категорию личного слуги-наперсника, всё ещё преданного по гроб, но имеющего право высказать вслух кое-какие мысли, а то и недовольство.

В современном мире Андрей, похоже, оказался сдерживающим началом в жизни Чёрного Кира.

Всеслав остановился на этой мысли, прибавив к ней ещё одну. В прежние пришествия Шептуна они все были сначала крепкими взрослыми мужчинами, а затем не менее крепкими стариками. Кроме Вадима. Его всегда искали и находили в странном возрасте — на переходе от подростка к юноше. Сейчас все уравнялись с Вадимом в возрасте. Всем им по двадцать плюс-минус… Может, сейчас удастся избавиться от Шептуна навсегда и вздохнуть свободно, зная, что будущее безоблачно, что в нём, в этом благодатном будущем, не найдётся недоумка, который захочет вызвать на многострадальную землю чудовище?..

34.

Всеслав так стремительно вошёл в комнату, что присевший рядом с Денисом Митька испуганно вскочил.

— Что случилось?

— Пока ничего. Есть дома зеркало в человеческий рост?

— В комнате родителей.

— Идём.

— Всеслав, подожди секундочку.

— Секундочка может оказаться роковой, отец Дионисий.

— Я понимаю. Но всё же. Ты не слишком увлёкся магией?

— Это всё равно, что спросить у рыбы, не слишком ли она увлеклась водой.

— Шептун может поймать тебя на твоём увлечении.

— Денис, пойми, я ничего не изобретаю, чтобы заниматься магией. Идёт цепь идеально связанных событий, и грех не воспользоваться и не подкорректировать их. Так что молись, отец Дионисий, за здравие раба Божьего Вадима и за наш успех в затеянном не нами мероприятии.

В дверях родительской комнаты появился Митька. Он-то воспринимал события с восторгом, и даже несчастье с Денисом не охладило истового ожидания всяческих чудес.

Всеслав крупно зашагал к нему.

Высокое зеркало являлось частью трёхстворчатого шкафа. Всеслав недовольно поморщился, обнаружив, что оно состоит из трёх прямоугольников. До верхнего человек головой не доставал, а вот нижний резал по колено.

— Не будем обращать внимания, — сквозь зубы проговорил Всеслав. — Нас крайне интересует только голова. Митька, иди сюда.

Митька с готовностью встал между ним и зеркалом. Про себя он поклялся быть послушным до омерзения, лишь бы стать в ЭТОЙ компании брата своим.

— У вас с Вадимом почти одинаковые глаза. Я не ошибаюсь?

— Нет. Мама говорит, что и форма, и цвет совпадают.

— Единственная проблема — рост.

Митька притих. Вадим и его друзья высокие. С этим не поспоришь. Вон Славка — спокойно смотрит из-за его, Митькиной, головы.

— Ладно, спишем на небольшой рост Кирилла и на то, что ты будешь в основном сидеть при Денисе… Слушай меня, мой голос и делай то, что я говорю. Итак, взгляни в глаза человека напротив и представь, что не ты, а Вадим стоит перед зеркалом.

Старался Митька изо всех сил, но почему-то даже образ брата, обычно мимолётно возникающий при мысли о нём, не появлялся. А потом Митька постыдно отвлёкся: увидел, что Всеслав поднимает ладони вокруг плеч к отражённой голове.

— Спокойно. Всё нормально. Не напрягайся. Сейчас ты это сделаешь легко и просто. Закрой глаза на пару секунд и представь лицо Вадима. Открывая глаза, твёрдо знай, что он перед тобой.

В комнате тихо, ничто не отвлекает от сосредоточенности. И всё же старания Митьки успехом не увенчались. В очередной раз он испуганно и виновато смотрел в зеркало, на собственную растерянную физиономию и на раздражённое лицо Всеслава и хотел уже предложить для Чёрного Кира версию спящего Вадима… Посмотрел и увидел спокойного Всеслава. Он даже улыбался… Но ведь в зеркале отражался опять-таки Митька! Или Всеслав тоже придумал что-то своё?

— Дмитрий, перед тобой идиот, которому для полноты картины не хватает только слюнявого рта. Прости меня, дурака безмозглого… Дмитрий, у тебя есть солнцезащитные очки?

Сообразив, что он имеет в виду, Митька кинулся в кладовку и принёс целых три экземпляра чёрных очков. Всеслав выбрал самые простые по форме.

— Рисковать не будем, — пробормотал он, — и возьмём самый яркий эпизод. Давай, Дмитрий, глаза закрыл, иди за мной, за моим голосом. Шагаешь в прихожую, тянешься к замку, распахиваешь дверь. Перед тобой — Вадим… Открой глаза!

Жаркий воздух, показалось Митьке, мягко толкнулся в уши. Вадим смотрел на него из зеркала, чуть приподняв подбородок, как делал всегда бессознательно, задумавшись… Митька смотрел в зеркало с восхищением и страхом — а вдруг пропадёт? Уловив его сомнения, Всеслав успокаивающе опустил ладони, которые до сих пор держал вокруг Митькиной головы. Ладони тепло легли на плечи мальчишки, и волхв объяснил:

— Иногда для иллюзии главное — поймать первый момент, что ты и сделал. Поймал — и теперь разглядывай сколько угодно: иллюзорный образ всё равно останется, ведь сейчас ты разглядываешь то, что ожидал увидеть…

"Уболтал мальчишку? — хмуро подумал Всеслав. — Теперь он твой, с потрохами. Ты же для него Давид Копперфильд — современный маг и волшебник… Давай, успокой совесть ещё и тем, что Вадим был Митьке ровесником, когда ему пришлось стать воином, да ещё в битве с Шептуном…"

— Всеслав… Славка!

Тот же хмурый взгляд поверх головы Митьки — в чёрные стёкла очков Вадима. Вадим Вадимом, а улыбка — Митькина, радостная, восторженная. Детская… Всеслав стиснул зубы.

— Ты, Славка, не нервничай. Если Кирилл придёт, я лыбиться не буду. Точно. Если что — придумай что-нибудь. Всё ништяк будет.

— Эх, Митька, Митька… Никаких "если что". Будешь сидеть с Денисом, отвечать на вопросы Кирилла, ежели таковые будут, но — односложно. Помни: ты устал за сегодняшний день и хочешь отдохнуть. Играй жутко уставшего человека.

— А с Вадькой всё нормально будет?

— Всё. Насчёт усталого человека понял?

— Понял. А почему ты мне не хочешь помогать, если что?

— Дело не в желании. Дело в отсутствии возможности помочь.

— Как это?

— Я дал твоему брату час на все его дела. Боюсь, за час он не управится.

— И что? Ну, Славка, не тяни!

— Через час семеро Кирилловых ребят полностью придут в себя. А если через час Вадим не появится, а Кирилл поведёт нас к Вратам?

— И что тогда?

— Тогда-то? Посмотри, Митька, в зеркало ещё разок и запомни эту вдумчиво-созерцательную физиономию. Отныне ты ходишь с этой физиономией, а чтобы она была искренней, продолжаешь размышлять на тему: что будет, если… Ступай, отрок, на личный свой пост и не мешай мне заниматься философствованием на ту же тему. Иди-иди, Митька. Отец Дионисий заждался.

Митька ушёл нехотя. Всеслав заглянул в глаза зеркального двойника и спросил себя: а что было бы, если бы ты объяснил мальчишке, чем собираешься заняться? И ответил: была бы тревога. Митька — человек хороший. Но беспокоиться, что он вдруг ляпнет… Нет, о том, что Всеслав собирается растягивать время, лучше никому не знать…

Ладно, он сотворил эпизод с иллюзией и отодвинул его, словно картину, законченную и потому уже не интересную. Раз только вышел из комнаты хозяев, чтобы взять в Вадимовой комнате расчёску… Митьку Всеслав обманул. О том, "что будет, если", он и не думал философствовать, предпочитая действие. Определяясь, с чего начать, он сочинил афоризм и даже немножко погордился им: "Лучше ситуацию создавать, чем позволять ей приходить внезапно". Вторая половина изречения ему не очень понравилась, но ведь смысл ясен? Чего ж?

На прикроватном коврике, где вперемешку ютились кремы, лекарства и кипа журналов, Всеслав раздобыл маленький прямоугольник карманного зеркальца. В трёхстворчатом шкафу он отыскал полку с постельным бельём и отодвинул стопку, освобождая место для зеркальца. Из расчёски вынут короткий волос и помещён на зеркальное стекло. "Жаль, холодильник не работает", — вздохнул волхв. Дохнуть на зеркальце с волосом надо так, чтобы стекло запотело, а как оно запотеет, если от чуть намеченного движения человек потеет сам?