Литта

В загородное поместье Александра пришлось ехать довольно долго, пересекая весь Эрисстоун. Дед, кстати, предусмотрительно обзвонил потенциальных визитёров, что на некоторое время дом будет закрыт для всех: девочке после длительного отсутствия необходимо привыкнуть к новому положению дома и семьи, а также продолжить учёбу. Городской дом не годился для такой жизни: Литте пришлось бы волей-неволей встречаться с новыми лицами и чувствовать себя на первых порах неловко. К тому же Александр считал оправданным решение психотерапевта ограничить общение Литты даже со сверстниками.

Возведённый ещё до войны с "призраками", дом Александра прятался за более поздними высокими крепостными стенами, поспешно выстроенными, едва лишь узнали о мутантах. Не бывавший здесь ранее, гость легко мог заблудиться в сложившемся за века лабиринте после первого же поворота. Причём изощрённость бесконечных переходов и коридоров могла сбить с толку не только в доме, но и среди дворовых построек.

Уже на подъездной дорожке Литта закрыла глаза и уверенно зашагала впереди деда. Четырёх лет как не бывало… Но когда она свернула к своей детской комнате, тёплая ладонь Александра легла на её плечо, удерживая.

— Ты уже выросла, девочка моя. Теперь ты будешь жить в другом месте, более подобающем моей внучке — будущей Бренде. Ты ведь помнишь, что скоро получишь новое имя?

Вирджиния, сопровождавшая их, тихонько фыркнула.

Новые комнаты Литте понравились. А в одной она увидела нечто знакомое: белый металлический щит во всю стену, несколько экранов и клавишный пульт — знакомое, отозвавшееся в пространственно-чувственной памяти.

— Твоя любимая игрушка. Узнаёшь? — улыбнулся дед.

Словно заворожённая, Литта присела в удобное кресло, надела наушники, положила чуткие пальцы на клавиши со специально выплавленными когда-то для неё обозначениями. Закрыв глаза, девочка неуверенно тронула несколько клавиш и быстро накрыла ладонями два экрана, вмонтированных в ручки кресла. Прислушалась к весёлым задорным голоскам и засмеялась от удовольствия. Экраны под ладонями ожили, забегали под пальцами игрушечные фигурки.

Дед прикоснулся к плечу Вирджинии и кивнул на дверь.

15.

За ужином Литта с тихой радостью переживала возвращение домой (спасибо, Рэсс, ты оказался прав и на этот раз).

Ласковые слуги из стариков даже всплакнули и долго потом обсуждали на кухне внезапное появление девочки, которую в живых уже и не надеялись увидеть.

А молодые злорадствовали, что прижившаяся в доме племянница Александра несколько сникла. Давно ли эта красавица буквально терроризировала весь служебный штат дома: и то ей не нравится, и это, и почему на неё не так смотрят, и то подай, и принеси. Естественно, при старике Вирджиния не разваливалась на мягких диванчиках, задирая ноги на круглые валики или на изящные старинные столики; со слугами разговаривала корректно, подделываясь под тон дяди. Но вышколенные сами в аристократическом духе, слуги втихомолку сравнивали новоявленную хозяйку с теми вульгарными девицами, что изредка появлялись из города наниматься на чёрную работу.

Сдержанность и вежливость Литты на фоне расхлябанной Вирджинии восхищали. А от сложившихся взаимоотношений девочки и тёти слуги пребывали в каждодневном восторге. Девочка и не подозревала, что её поведение с жаром обсуждалось во всех подсобных помещениях замка. Вирджинию она просто не замечала, как не замечают в комнатах привычной глазу тумбочки. Конечно, Литта смутно помнила тётю по голосу, как и остальных, но яркая, шумная девушка казалась её почему-то незначительной. А Вирджиния выходила из себя при столь явном пренебрежении ею.

И вскоре Литте пришлось принять тот факт, что тётя существует: та без предупреждения врывалась в апартаменты девочки в самый разгар обучения (у Литты дистанционное обучение шло по жёстким программам с обязательными зачётами в конце каждого курса) или чтения и жизнерадостно предлагала бросить всё и идти гулять. Первое время девочка вежливо отговаривалась делами, потом не выдержала и попросила деда объяснить Вирджинии, что времени просто не хватает на разные гуляния, а если бы и было, то нашла бы себе занятие поинтереснее. Дед выполнил просьбу внучки на одном из обязательных семейных обедов.

16.

— Вирджиния, мне кажется, тебе следует найти себе подругу-ровесницу. Литта слишком отстала от своих одноклассников и сейчас взяла неплохой разгон, очень хороший, чтобы прерывать учёбу. Почему бы тебе не присоединиться к компании, которая время от времени появляется на берегу Звёздного моря? Эти молодые люди, думаю, тебе под стать: любят развлечься и приятно отдохнуть… Как ты смотришь на это? По-моему, удачная мысль.

Девушка надула губы. Официант, наливавший сок Литте, скрыл усмешку: она уже пробовала стать своей среди Золотой молодёжи, но её просто-напросто высмеяли. Александру, конечно, о случившемся не рассказали: Вирджиния — из гордости; остальные не хотели обидеть старика.

Судьба Вирджинии в чём-то, в сущности, сходна с судьбой Литты: обе сироты, обе росли на попечении родственников, а вот характеры… В отличие от тёти, Литта, в несколько месяцев вытянувшаяся в нескладного долговязого подростка, умела многое. Почти инстинктивно девочка одевалась в стиле "сафари", свободная одежда лёгких светлых тонов позволяла ей чувствовать себя уютно в любой ситуации; сидя за компьютером, Литта быстро свела знакомство не только с учениками "своего класса" — ею заинтересовалась та самая "золотая" молодёжь. А после встречи с искателями приключений на берегу Звёздного моря Литту наперебой стали приглашать и в лучшие дома Эрисстоуна, о чём дед и Вирджиния пока не знали. Высокая сероглазая девочка оказалась занимательным собеседником и ещё лучшим слушателем. Её истории о Мёртвом городе заставляли таить дыхание. На приглашения Литта отвечала отказом, напоминая друзьям, что без деда в свои тринадцать она нигде, в силу этикета, появиться не может. Молодые люди лишь пожимали плечами: и правда, мы и забыли, что тебе тринадцать. Самой же Литте было достаточно, что её рады встретить на Золотом берегу, что можно промчаться на горячей лошади по кромке прибоя — ветер и брызги в лицо! — и наиграться в бесчисленные игры, многие из которых придумывались на ходу, экспромтом, наговориться всласть и узнать множество интереснейших вещей…

О том, что Вирджинию не приняли в маленьком, в своём роде избранном обществе, Литта не знала. Но, представив, как тётя возникнет среди её друзей в каком-нибудь обычном для неё ярком одеянии, как она заговорит, пересыпая речь своими "словечками", девочка слегка улыбнулась.

Вирджиния заметила улыбку.

— Мне не нравится с ними, Алекс.

— Чем именно?

— Всем. Они разговаривают о каких-то непонятных делах каким-то странным языком. У них какие-то непонятные шутки. И вообще — они смотрят на меня сверху вниз.

— Тогда займись чем-нибудь. В будущем, когда ты станешь сама себе хозяйкой, твоё увлечение пригодится. Или научись тому, что умеют все эти молодые люди — ведь ты даже не освоила верховую езду.

— Я боюсь лошадей.

— Но обожаешь магазины. Хочешь, я куплю тебе магазинчик модной одежды? Начнёшь своё дело?

Вирджиния кокетливо взмахнула длинными ресницами.

— Тебе хочется избавиться от меня, Алекс?

— Нет! — уже раздражённо ответил дед. — Я хочу, чтобы ты не мешала Литте учиться. Девочка должна наверстать упущенное, чтобы стать полноценным членом нашего общества.

— Вот как? — неожиданно успокоилась Вирджиния. — Только и всего? А то — компания, лошади, магазины… Литта, обещаю тебе больше не мешать. Надеюсь, всё же мы останемся хорошими подругами?

— Да, тётя.

— И называй меня, пожалуйста, по имени. Разница в годах не настолько велика, чтобы звать меня тётей. Договорились?

— Договорились, Вирджиния.

Девушка весело засмеялась. Она смеялась так искренне и задорно, что дед тоже заулыбался…

И тогда Литта, расслабившись, внезапно уловила движение вокруг тёти. Что-то, словно воздух над огнём, дрогнуло над светлой головкой Вирджинии. В следующий миг девочка внимательно вгляделась в смеющиеся глаза девушки, проникая за их физическую оболочку и переводя зрение на новый уровень, пока девичье лицо не растаяло, преобразившись в призрачную бесформенную массу. Эта масса ритмично взбухала и опадала, облепленная чёрными кляксами. Ленивые грязные струйки тянулись к Литте. В глухой тишине девочка резко встала и отодвинула стул от стола.