Литта

51.

Уже в воздухе Вэл поправил наушники и спросил:

— Корд, не поделишься со мной?

— Я видел его — того, кто держал Литту. Он появился в момент перехода Литты — вернее, проявился. Буквально на момент. Это не человек.

— Не торопись. Мутант?

— Он немного задел меня ладонью. Она горячая и сухая. Нет, не мутант. Помнишь, одно время мы думали, Рэсс принимает наркотики?

— Имеешь в виду его странные рассказы?

— Да, о существах, ранее населявших Эрис.

— Литту не отпускало такое существо? Ты уверен?

— Не знаю. Успел увидеть крылья и руки.

— Значит, девочка соврала.

— Вряд ли. Она на самом деле думала, что я держал её. До тех пор будет уверена, пока её семейный врач не скажет ей, что синяки появились задолго до нашего прихода.

— Слишком много возникает вопросов. И, кажется, все они ведут в Мёртвый город. Какие отношения могли быть у девочки с аборигеном? Почему он следит за нею? Почему он заботится о ней? Может, от неё что-то нужно? Хочет использовать? Как? Зачем?

— Остановись, Вэл! Мы даже не знаем, подозревает ли сама девочка о присутствии рядом аборигена — к тому же, если он абориген. Почему ты решил, что он следит за нею? Откуда ты взял, что он заботится о ней?

— Ты ведь тоже заметил, Корд, забыл? Руки Литты. Вспомни. На столе рядом, с Аланом. Ты держал её за руку — другая поднялась и повисла. Сегодня было то же самое.

Вертолёт вкатился в ангар. Вэл бросил перчатки в кресло и спрыгнул на плиты.

— Чёрт, я даже не умылся… Корд, а ведь похоже на попытку контакта через Литту?

— Новый поворот мыслей? С большой натяжкой.

— Ты так считаешь?.. Не напортачить бы с Литтой, как с Рэссом. Можно спугнуть и девочку, и потенциального контактёра.

— Намекаешь на привлечение к делу ксеносоциологов?

— Не дай Бог! Литта обвела вокруг пальца врачей из центра реабилитации, скрыв свои способности. А там ведь опытнейшие психологи. С представителями же института ксеносоциологии она будет наивно хлопать ресницами. Случись такое, я предпочёл бы холод морозильника, нежели её отчуждение — наверняка девочка сочтёт нас предателями.

— Остаётся аспект этики. Заяви мы о присутствии на планете аборигенов, расе землян придётся приостановить колонизацию Эрис, чего доброго — освободить её от своего присутствия.

— Корд, ты это специально? Чтобы я психанул?

— Логика, Вэл, логика! Я просто довёл мысль до её естественного завершения.

— Вроде врач, — пробормотал Вэл, — а милосердия — ни на грош!

— Прибедняйся, прибедняйся! Единственное, что мы реально можем и должны сделать в этой ситуации, — ждать. Как ты полагаешь?

— С этим-то я согласен.

Задержавшись в воротах ангара, Вэл задумчиво предложил:

— А почему бы не приставить к Литте личную охрану сплошь из охотников? Неплохая идея, а?

— Ты как-то быстро забыл, что девочка вообще обходится без телохранителей.

— Кстати, почему?

— Лорд объяснил, что они мешают её прогулкам: то с лошади кто-то упадёт, то потеряется кто-то…

На последнем слове Корд запнулся и округлившимися глазами уставился на Вэла.

— Не может быть!

— Почему и бы нет? Они ей мешали, а устроить пару-тройку аварий с её-то способностями…

Они вошли в холл казармы. Однако мысли о Литте всё ещё занимали их.

— Вэл, — Корд смущённо замялся, — я даже не знаю, как сформулировать… В общем, как ты думаешь, могу ли я попросить Литту, чтобы она научила меня кое-чему из своего арсенала?

Охотник долго смотрел на него и, наконец, сказал:

— Корд, давай я сначала переварю всё происшедшее с нами и Литтой. А уж когда мозги мои из вздыбившегося состояния вернутся хотя бы в положение или ощущение нормы, ты повтори мне свой вопрос. Ладно? Но, повторяя, не забывай: ты сам это сказал. Об арсенале.

52.

Утром она проснулась в плаксивом настроении. Казалось, все её бросили: Рэсс пропал, деду некогда, тётя неизвестно чего от неё хочет, "золотые" почему-то и не думают связаться с нею и узнать, как дела. Литта даже всплакнула от внезапной обиды на весь мир. Никому-то она не нужна, и даже незнакомые люди пытаются от неё избавиться…

Пошмыгивая носом и горестно глядя перед собой, подошла она к зеркалу причесаться. Солнечные лучи весело притуманили стекло, и Литта не сразу разглядела своё осунувшееся лицо, припухшие веки и нос, страдальчески заломленные брови и дрожащий рот, готовый задёргаться в безудержном плаче. Она заворожённо рассматривала отражение, и что-то постепенно происходило с её лицом: сначала размякшие линии превратились в строгие очертания застывшей маски; потом странное, пока ещё не определённое чувство стало наполнять безучастное лицо девочки. Не двигаясь и не смаргивая, она наблюдала, как лицо в зеркале медленно искажается смесью страха и ярости загнанного зверя. В секунды предельной близости к точке чувственного взрыва (всплыла и лопнула мысль: весь замок вдребезги!) рука Литты, будто живущая отдельно, потянулась вперёд, к туалетному столику, уставленному всякой всячиной, но никак не тем, что должно лежать на столике тринадцатилетней девочки. Пальцы судорожно вцепились в гарду меча и потащили его. Меч показался очень тяжёлым. Литта непривычно неуклюже замахнулась и ударила по стеклу.

… Брызги солнечной воды заставили завизжать от восторга. Рэсс сидел на берегу, на разостланных плащах, и смеялся её радости. А девочка, стоя по пояс в солнечной заводи ручья, не могла опомниться от удивления и безудержного восхищения: вода тёплая!

Когда Рэсс предложил ей искупаться, она решила — он шутит. Осенний день как-то не располагал. С бережка девочка попробовала воду, и та оказалась теплее воздуха. Но недоверие ещё оставалось. А середина заводи почти горячая! Источники — объяснил Рэсс.

Литта кружилась на одном месте, пригоршнями расплёскивая сияющую воду, поднимая вокруг себя струйные веера, — и чувствовала себя счастливой!

Усталая и довольная, она плюхнулась на свой плащ, но Рэсс заставил её досуха вытереться и быстрее одеться: согретая водой, она не сразу бы заметила остывание, а там недолго и простудиться. Глядя, как она привычно экипируется в личный боевой комплект, Рэсс задумчиво сказал: " В детской психике я разбираюсь не очень, не психолог, да и с детьми никогда не общался так плотно, как сейчас с тобой, — своих нет. Только чую, ты, маленькая, к сожалению, по характеру скорее разрушительница, чем созидательница". "Это плохо?" " В таком мире, как наш, возможно, и хорошо. Но привычка к разрушению не даёт воспринимать мир целостным. Ты всегда будешь видеть его раздробленным, несогласованным, а значит, не найдёшь мира и покоя в себе. Поэтому меня тревожит твоё будущее. Мне надо успеть научить тебя принимать жизнь не только по формуле "весь мир против меня", иначе ты всегда будешь чувствовать себя ущербной". " Я никогда не чувствовала себя ущербной, даже когда была слепой!" — обиженно заявила Литта.

Вместо ответа Рэсс странно улыбнулся и, вытянув левую руку, закатал рукав. Девочка с любопытством следила, что он ещё придумал. Только внезапность его действия не дала остановить его: мгновенно оказавшийся в ладони Рэсса нож разрезал мякоть руки от локтя до кисти. Литта оцепенела от ужаса. Непонимание происходящего усиливалось страхом от несоответствия поступка Рэсса солнечному уютному дню и недавнему веселью на воде. Разошедшиеся края глубокой раны моментально наполнились маслянисто-алой кровью. Девочка скользнула рукой по своему животу, резко заболевшему от тяжёлых, но подвижных камней, невесть как запиханных в желудок. А Рэсс стоял и смотрел. Ждал. "Ты… что…" — начала девочка, с трудом проталкивая слова.

Инстинкт Мёртвого города всё-таки сработал: она кинулась к нему, горстями стала собирать воздух над зияющей раной. Раненое пространство поля толчками отшвыривало ладони, сотни иголочек отчаянно-неприятно вонзались в кожу, но Литта сама щедро вливала энергию в беспорядочную брешь, исцеляя её, стягивая края физической раны.