Кодекс Ордена Казановы

Он нагнулся к петле перекусить, оглядел чехол, который должен замаскировать меч-складенец под зонт.

— Ну, вот и готово. Дай Бог, Лексей Григорьич, драться не придётся.

Лёхин промолчал. Честно говоря, у него-то как раз желание набить кому-то морду есть — и очень серьёзное. Раздражение росло в нём постепенно: сначала он переживал за Ромку, которого пару раз видел и о котором столько уже слышал; а недавно исподволь закралась мысль о Ладе. Мало ли что с нею произошло. Девушка только что из деревни — и сразу в самостоятельную городскую жизнь, полную соблазнов!.. Чаще всего Лёхин видел в воображении Анатолия, когда чесались кулаки. Но Анатолий казался жертвой, стоило вспомнить его лежащим на столе, его стон, когда крысы лечили ему разбитый рот и забирали взамен часы или сутки жизни. Кто же придумал всё это завязанное в гордиев узел дело? Неужто надо начинать расследование заново, в первую очередь обратив внимание на хозяина "Ордена Казановы"? Или всё-таки сначала попытаться разыскать Ромку?

Меч в чехле выглядел именно так, как хотел хозяин, — зачехлённым зонтом. Вроде бы всё хорошо, но смотрел Лёхин на оружие рассеянно и морщился. Что-то забыл. Что-то такое, что сегодня должно произойти мелким, но важным эпизодом… В прихожей досадливо крякнули настенные часы, будто деталь в корпусе упала… Часы… Ага… Что-то связанное со временем. Точно. Он ещё с утра думал, что дома должен быть обязательно в пять. Но зачем?.. И времени-то уже — пять минут шестого. Выходить скоро: Лёхин хотел пораньше быть у дома Щуплого Лёнчика, присмотреться к обстановке для будущих действий. Буря осенняя хоть и поутихла, но дождь всё ещё льёт. Темно будет к семи.

Пять часов. Пять часов… Да ёлки, что должно было произойти?! Встреча? Звонок? "Заведите электронную почту — на всякий случай", — посоветовал знакомый голос.

Павел Иванович! Они договорились с частным детективом встретиться в пять. Лёхину понадобились сведения о хозяине "Ордена Казановы" — об Альберте.

Восемь минут шестого. Вообще-то уже пора выходить.

Та-ак… Если и этот пропал… Пальцы Лёхина непроизвольно сжали рукоять оригинального "зонтика"… "Не надо никаких заклинаний, — взбешённо решил Лёхин. — В крошку всё заведение разнесу, блинчики-оладушки!"

Позвонил по номеру с визитки. Тишина. Ни гудков, ни голоса, бесстрастно выговаривающего слова: "Телефон абонента находится вне зоны доступа…"

И — не выдержал: схватил оба чехла — с чёрной ручкой и резной металлической рукоятью — и бросился в прихожую.

— Батюшки! — охнул Елисей, выглянув из кухни на грохот плохо пристроенного на трельяже и потому свалившегося "зонта". — Рано ж вроде ещё, Лексей Григорьич?

— А если поздно?! — рявкнул Лёхин, уловив краем глаза в зеркале: на плече прыгает Шишик, грозно потрясая кулачишками. — Детектив должен был в пять или прийти, или позвонить! Телефон работает? — Он схватил мобильник и потряс им. — Работает! И где? Павел Иванович где?! Блинчики-оладушки, зачем я его в это втравил?! Нужны, блин, мне эти сведения о Кощее бессмертном! Помер бы я без них! Ррр…

Он надел высокие ботинки, ненужно сильно стянул липучки по бокам и, не застегнув куртки, ринулся из квартиры, не слыша вопля домового: "А песня-то!"

Детектив жил в часе езды от Лёхина, зато от него до кафе "Орден Казановы" можно доехать напрямую. Дом, обозначенный в адресной визитке, Лёхин нашёл сразу: перешёл дорогу на перекрёстке, вернулся немного наверх, порадовавшись, что остановка — ехать назад — рядом с домом. Дом длинный, буквой "П". Внутри — огромный, пустынно-асфальтовый двор с редкими, словно скукоженными от промозглого дождя машинами. Зелень только рядом с детсадом, напротив. При одном только взгляде на эту мокрую пустыню Лёхину стало холодно до дрожи.

Он набрал номер квартиры и едва хотел нажать вызов, как из подъезда под весёлое пиликанье домофона вывалилась целая семья: муж с женой, чем-то похожие друг на друга, может, одинаково сдержанными улыбками, и чадо — насупленная девица лет четырёх, тащившая под мышки серого кота с философски-обречённым выражением морды. Нижние лапы котяры ехали по полу, но девица явно была полна решимости тащить обманчиво покорное животное дальше. Родители молчали. Видимо, знали, чем может дело кончиться, если вступятся за кота.

Лёхин придержал дверь, чтоб не шлёпнула маленькую искательницу приключений на свою… Детектив жил на пятом этаже. Позвонив, Лёхин загадал: если Павел Иванович сам откроет дверь, значит, и задуманное на вечер дело Щуплого Лёнчика разрешится легко и просто. Пока ехал, пару раз пытался дозвониться, но мобильник детектива молчал.

На звонок в дверь из квартиры спросили:

— Кто?

— Мне бы Павла Ивановича увидеть.

Дверь открылась. При виде молодой светловолосой женщины в весёленьком голубом халате, едва прикрывающем колени, Лёхин сразу вспомнил, как её зовут.

— А вы кто?

— Я с Павлом Ивановичем работаю в одном деле. Да вот не дозвонюсь никак.

— Откуда мне знать, что вы не… обманываете? — насторожённо спросила молодая женщина.

— Пароль знаю, — сообщил Лёхин и улыбнулся: — Света-Светлячок.

Женщина покраснела, что стало заметно даже при электрическом свете.

— А… Павла Ивановича нет. Утром ушёл — и до сих пор нет. И не звонит. А я звонить боюсь. Вдруг не вовремя… Вы из агентства?

— Нет. Я частное лицо. Что-то типа советника по некоторым аспектам дел, которые он ведёт. Ладно. Извините, если побеспокоил. До свидания.

— До свидания, — чуть разочарованно попрощалась она.

Уже за спиной Лёхина прощёлкал дверной замок. Но уйти он не успел. Только ногу на ступеньку лестницы — позади топоток и яростный шёпот:

— Шишик! Шишик, который на плече!

Завидя незнакомого домового в клетчатом костюмчике и в клетчатом картузике, Лёхин невольно улыбнулся: этот — точно из квартиры детектива. Ишь, пижон какой! Но при виде босых ног, шлёпающих по бетону лестничной площадки, содрогнулся — холодрыга же, замёрзнет! Заболеет!

— Шишик, который на плече! Много ли твой хозяин о моём знает?

Дождавшись, когда встревоженный домовой окажется в пределах досягаемости, Лёхин подхватил его под мышки, как давешняя девчушка давешнего кота, и усадил на стык лестничных перил.

— Что же вы! Лета у вас, дедушка, большие, а что босеньким ходить нельзя, забываете… Разрешите представиться — Алексей Григорьич, коллега вашего хозяина по его последнему делу. Итак, что вы, дедушка, узнать хотели?

Окаменевший поначалу, домовой пришёл в себя быстро — видимо, из-за той же тревоги за хозяина.

— Следаком меня кличут. Видишь, значитца? Вывод такой, значитца: по причине дела вашего последнего хозяин может пострадать, значитца. Как утром он, значитца, побёг по делам, я проводить его пошёл. Он за порог — а там его уж ждут. Зелёные, агромадные — я серых-то таких не видывал. Одна в дом хотела войти — порог её не пустил. Так и побежали за хозяином. А он, сердешный, шёл — не оборачивался. Вот, значитца, как. Мы уж тут и карты разложили: охохонюшки, что творится!.. Донизу-то хозяин сам шёл, а потом уж его крысы зелёные вели, коих он не видел, значитца. И что теперь будет — неизвестно, ибо карты наши тьму показывают…

Следак поспешно выговорился и уставился на Лёхина.

— Тьму, говоришь? — задумчиво переспросил Лёхин.

Домовой закивал так, что с перил едва не полетел вниз.

— А карты могут показывать Каменный город как тьму?

— Батюшки!

Домового Лёхин поймал на лету, потом сбегал вниз, принёс упавший с обильно-косматых волос картузик.

— Это ж како-тако дело вы, значитца, вели, коли Каменный город у вас нарисовался?! — В пушистой белой, округло и аккуратно стриженной бороде рот домового надолго выпятился в задумчивости. Потом он поднял указательный палец. — Эти, зелёные… Оттудыть, значитца? — а потом схватился за волосы, не замечая, что снова вот-вот уронит картузик. — Охти ж мне, а? Лексей Григорьич, вернёшь ли хозяина из Камень-города?