Страница 49 из 56
И вот явился этот мальчик…
Он ушел, а Идрес мучили неотвязные мысли о Верне и его дочери. Всколыхнулись старые чувства и воспоминания, которые, казалось, уже давно умерли в ее душе. И первым ответом на это был гнев. Самое простое чувство, на которое не нужно никаких усилий. Гнев возникает сам, помимо твоей воли.
И сейчас вдруг гнев охватил все ее существо. С каким бы наслаждением она вцепилась ногтями в лицо Андреуса!.. Нет, нет, освободить девочку, бежать отсюда и снова зажить затворницей, вычеркнув всех их из своей памяти…
«Я могла бы выбраться отсюда одна, — думала она, оглядывая комнату. — Это будет не просто, но нужно только терпение. Улучу момент и исчезну…
Но… никаких «но»! Долой это размягчающее чувство жалости! — В сердце Идрес снова ожила старая обида. — Что такое любовь и верность? Лишь уловка слабых, чтобы связать и привязать к себе сильных?»
Она рассмеялась про себя. Над самой собой. Можно придумывать все, что угодно, но не надо себя обманывать. Будь у нее сейчас возможность убежать, она бы не воспользовалась ею. Без мальчиков и Терессы Идрес уйти не сможет и не захочет.
— Я приговорил Терессу к смерти, — улыбаясь, сообщил Андреус прошлой ночью. — Но тогда я еще не знал, что ее подружка Рена — это на самом деле ты. Теперь я изменил свое решение. Но объясни, зачем ты ввязалась в эту историю, не поленилась изменить облик и отправиться за девчонкой в какую-то глухую деревушку? Неужто сама пыталась ее похитить? И понадеялась на помощь двух мальчишек? Они получат по заслугам.
— Ты глупец, — заносчиво проговорила Идрес. — Принцесса знать не знает этих мальчиков. Если ты их казнишь, она даже не всплакнет.
— Ха! Она дочь Верна. Не пытайся уверить меня, что Тересса с ее доброй душой не пожалеет двух бедных мальчиков! Для нее это будет хорошим уроком.
«Урок мне! — мрачно подумала Идрес. — Он показал, кто здесь хозяин. Я не могу спасти мальчиков. Ведь он ни за что не выпустит меня из этой комнаты до завтра!»
Она сжала кулаки и в бессильном гневе ударила по спинке стула.
Забыть! Послать к черту все эти глупые добрые чувства!
А девочка сидит где-то здесь в крепости и не ведает о том, что ее преданные друзья, два честных и смелых мальчика, завтра утром умрут. Тайрон отлично знает, что может вырваться из лап Андреуса, исчезнуть из башни. Но он не сделает этого, не оставит Терессу.
«Опять верность, благородство, дружба! И я, словно муха в мед, влипла в эту глупость!
А Рена наверняка уже в западных горах…»
Перед мысленным взором Идрес возникла Рена, добрая, преданная собачонка с виляющим хвостиком, глядящая на нее умными маленькими глазками. Идрес вспомнила, как Рена, очнувшись, в первый раз узнала, что превратилась в собаку.
Этот ребенок обладает настоящим мужеством.
Идрес вспомнила и то, как возмущенно лаяла Рена, когда ей приказано было вернуться домой. Бессловесный, но такой яростный протест!
Верность и дружба.
Рена не сдалась, не повернула назад, превратившись в собаку. Малышку не сломила и не испугала свалившаяся на нее беда.
Наверное, и сейчас она не отступилась, не убежала…
Идрес положила ладони на колени. Постаралась успокоиться. Впервые за свои тридцать лет она почувствовала, как в омертвелую душу входит живительная надежда.
Перед самым рассветом Рена услышала пронзительный скрип, шум и голоса. Она осторожно высунула нос из куста. Ворота медленно, взвизгивая несмазанными петлями, открывались. В широком каменном проеме появилась колонна конных солдат. По четыре в ряд, под темно-синими знаменами они галопом выехали из ворот и в клубах пыли скрылись за холмами. Рена затаила дыхание, боясь чихнуть от поднявшейся пыли. Ворота за солдатами не закрылись. Но по обе стороны их стояли вооруженные стражники. Никто больше не входил и не выходил из города.
Постепенно небо высветлилось. Забрезжил слабый серый свет. На дороге появился длинный обоз. Крытые фуры, погромыхивая, приближались к городу. Рена насчитала по меньшей мере дюжину. Смешанный запах груженных на телеги товаров ударил в нос. Перед самыми воротами фуры остановились. Два возчика спешились со своих лохматых низкорослых и толстоногих лошадок и направились к вооруженной охране. Каждый из них держал в руках бумаги. Солдаты внимательно просмотрели протянутые им пропуска, махнули, и возчики повернулись к ожидающим их лошадям. С криками, хлопаньем бичей и визгом колес обоз двинулся в ворота. Усталые животные, напрягаясь, тянули тяжелые телеги…
«Другой такой возможности не будет», — подумала Рена.
Она проползла на брюхе к дороге, принюхалась. Опасным заклинанием больше не пахло. Как только последняя телега поравнялась с ней, Рена проскользнула между колесами и затрусила под просевшим деревянным дном, словно под крышей. Перед ее глазами мелькали лошадиные копыта, человеческие ноги. Неожиданно возникли морды собак-ищеек. Злобные псы тут же учуяли ее, яростно залаяли, натягивая цепи. Но, задохнувшись в жестких ошейниках, захлебнулись и умолкли.
Телега, казалось, застонала, катя вверх по узкой улочке, мощенной неровными булыжниками.
Она была в городе!
После того как стражники ушли и их смех замер в глубинах каменных коридоров, Коннор отвернулся от двери и долгое время стоял, глядя в крошечное окно под потолком на серый клочок неба величиной с ладонь. Тайрон не мог видеть выражения его лица. Наконец Коннор заговорил:
— Тебе надо уходить, Тайрон. Кто-то должен вернуться в Кантирмур и оповестить короля обо всем, что здесь произошло…
— А ты? — перебил его Тайрон.
— Один из нас должен остаться. На тот случай, если предоставится возможность…
— Не болтай чепухи! — снова перебил его Тайрон. Голос его сорвался на тоненький визг. С детства Тайрон ненавидел этот высокий дребезжащий голосок, который тут же выдавал его волнение. Но сейчас ему было на это наплевать. — Я не уйду! Не сделаю этого, выдумай ты хоть сто важных причин! Во всяком случае, один, без тебя я не уйду!
— А я не уйду без принцессы, — тихо, но твердо ответил Коннор. — Хорошо, давай подумаем. Может быть, все-таки удастся вырваться всем троим.
Но Тайрон мог сейчас думать только об одном: «Я погубил их всех. И Галфрида тоже».
Рене казалось, что бухающее в груди сердце вот-вот разорвется, разлетится на мелкие кусочки. Она все еще продолжала красться под телегой. Лапы дрожали и подгибались. Но Рена напряженно смотрела по сторонам, пытаясь заметить или хотя бы унюхать опасность прежде, чем опасность сама найдет ее.
Телега медленно тянула вверх по крутой улочке. Дома стояли плотно один к другому, словно срослись. Рена все же заметила по левую сторону улицы темный проход. Проулочек или тупик? Раздумывать было некогда. Она ринулась из-под колес и метнулась в темноту каменной щели. Позади раздался крик:
— Эй! Чья это собака?
Возчик спрыгнул на землю, нагнал и пнул ее носком тяжелого ботинка по ребрам. Она сдавленно тявкнула, перевернулась в воздухе и плюхнулась в скверно пахнущую сточную канаву. Веер вонючих брызг окатил возчика. Он выругался и вернулся к телеге. Рена выкарабкалась из канавы и исчезла в узкой улочке.
Пробежав вверх еще две улицы, она стала понимать, как устроен город. Улицы образовывали кольца вокруг огромной центральной крепости, которая и была наверняка замком короля Андреуса. Круглая, как колесо, крепость топорщилась, будто спицами, торчащими по кругу двойными стенами, в которые втекали лучи городских улиц. Но каждая улица упиралась в каменную арку с опускающейся железной клыкастой решеткой-воротами. Рена издали изучала неприступный замок.
«Вот где логово Андреуса, — думала она. — Здесь же наверняка он держит и всех пленников. Не станет Андреус доверять никому другому».
Но выяснить это можно было только одним способом — войти внутрь.
Высоко в горах, около границы Сенна Лирван Галфрид, стоя у входа в свою палатку, наблюдал, как солдаты сворачивают лагерь. Убирались палатки, седлались лошади, увязывалась поклажа. Король ожидал донесений посланных вперед разведчиков. После этого он собирался пересечь границу и ринуться всей громадой своего войска на Андреуса. Лихорадка приготовлений, мрачный ритм военных сборов, казалось, захватил всех, от вечно спорящего и ворчащего герцога Фортиана до юного Стандиса.