Биотеррор

А их ждали! Двоих! Радмила приготовила две комнаты!

«Погоди, погоди… вот так и сходят с ума. Наверняка есть простое объяснение».

Простое объяснение ей совсем не нравилось. Самым простым было бы предположить, что Сим каким-то образом следил за ней. Например, подсунув в сумку «жучка». Правда, раньше он неоднократно демонстрировал полное неумение обращаться даже с бытовыми приборами — на этом они, кстати, с Алисой поначалу и сдружились. Или это было притворством?

— Радмила, скажите, только честно. Как вы узнали, что надо готовить две комнаты?

— Так а что тут узнавать? В пророчестве же написано, что ты не сама приедешь.

— Но ведь Данила по-вашему… э-э-э… отступник?

— Ну и что же, что отступник? Закон гостеприимства — один из самых важных. Пусть хоть сам Дагда явится гостем, принять его следует как родного. Вот я две комнаты и приготовила. Да и отступник твой посмотрел, как правильные люди живут. Глядишь, и поймет что-то об этой жизни.

— Но Сим когда позвонил и предупредил о моем приезде, что точно сказал? — продолжала давить Алиса. — Что я приеду одна или еще с кем-то?

— Да боги с тобой, деточка! Не звонил он нам. У нас и телефонов-то в селе нет. Здесь чистая земля, ее все изобретения отступников боятся. Это Златочка — ты ее видела сегодня, — она Сима слышит и отвечать ему может. И других. Еще бабка Любима есть, но она старая уже, ей тяжело на большом расстоянии.

Алиса уже не слушала хозяйку гостиницы. Телепатия? Да не может этого быть! Все это какой-то чудовищный сговор, во главе которого Сим. Но ради чего? Она не могла поверить, что Сим желал ей зла. Может быть, решил немного подшутить? Ничего себе «немного»! Да и должен бы понимать, что ей сейчас не до смеха. Но поверить в телепатию? Почему бы тогда не поверить и во все, что рассказывала Радмила?

— Да ты не мучай себя так, — улыбнулась хозяйка гостиницы. — Я же говорила тебе, что надо с нами пожить. Обвыкнешься и сама все поймешь… Ох, а время-то уже к обеду! Идем, я тебя таким пирогом угощу, какого ты в жизни не пробовала!

«Гик… это вы еще не видели настоящих гиков!»

Продавец даже подошел к двери и провожал меня взглядом, пока я не свернул на стоянку. Видать, гадал на кой дьявол мне такой странный набор электроники.

Я прямо на стоянке выпотрошил коробки — иначе покупки не умещались в кофры. Все равно гарантийный ремонт мне не нужен. Всякие мелкие поломки я и сам в состоянии исправить, а если обновки вновь поджарит милая хозяйка гостиницы, вряд ли это будет считаться гарантийным случаем. Интересно все же, как она это делает?

После разговора с Мастером, я спустился в рабочую зону Цеха и сделал мешки из экранирующей ткани внутрь кофров. Правда защиты это не гарантирует. Эксперты, которым я передал испорченную технику, пока ничего внятного не сказали. А ждать результатов некогда, надо возвращаться, пока Алису там не охмурили окончательно.

Ну и интересно же все-таки, что там за особое блюдо приготовила Радмила?

Черт! Что за мысли лезут в голову? Это совсем на меня не похоже. Или пока спал, луддиты меня незаметно обработали? Да ну, не может быть! Мастер бы заметил. И защиту от воздействия на психику он мне сам ставил. Конечно, врага не следует недооценивать, но и переоценивать его возможности тоже вредно.

А с другой стороны, с этими дикарями волей-неволей станешь от каждой тени шарахаться. Ведь вытворяют такое, что никак с научной точки зрения не объяснить. Зря некоторые из Мастеров призывают искать компромиссы. Мол, разумные люди всегда могут договориться. Так то люди! А у нас с луддитами даже если и были общие предки, то сейчас психология и даже физиология отличаются сильнее, чем между иными видами животных. Никакого понимания между нами быть не может — нет общей понятийной базы.

Я вспомнил Алису. Да, тут мои построения дают сбой.

Впрочем, она ведь не жила с рождения среди дикарей. Ее воспитывали нормальные люди, хоть и не сумели до конца интегрировать в современный мир. Может, конечно, и не пытались толком. Эх, если бы Мастер нашел ее раньше!

«Ты теряешь непредвзятость. И хладнокровие. Это опасно…»

Небо над столицей так со вчерашнего дня и затянуто тучами. Стоило выехать из города, и тут же серо-желтый шатер над головой просел, налился тьмой, и резко, без прелюдий обрушился ливнем и ураганным ветром. Струи воды били с такой силой, что толстая кожаная куртка промокла за пару минут. Деваться из крайней левой полосы забитого автомобилями шоссе некуда. Машины снизили скорость, впереди немедленно возник затор. Буквально за пять минут Дмитровское шоссе превратилось в сигналящий и матерящийся хаос. Особенно обидным было то, что встречная полоса была более-менее свободна, и по ней машины ехали с вполне приличной скоростью. Я подавил в себе желание вырулить на встречку и объехать пробку. По такой погоде это было бы натуральным самоубийством.

Водоотталкивающее покрытие визора не справлялось с тропическим ливнем, мир представлялся мутным расплывчатым пятном. Едва не «поцеловав» в очередной раз неожиданно вынырнувший из водяной завесы багажник, я поднял стекло так, что бы получился козырек. В шлем сразу стала затекать вода, но зато можно было видеть хотя бы метров на пятьдесят перед собой.

Воробьи.

Я проводил взглядом три мокрых комочка, каким-то чудом пробивающиеся сквозь дождевую шрапнель. Еще два пронеслись один за другим справа.

«Разве они летают в дождь?..»

Из дождевой завесы выныривает приземистый силуэт фуры.

На лобовом стекле грузовика расцветают на мгновение три розово-черных пятна. Дождь тут же смывает их.

Еще два воробья, даже не попытавшись изменить траекторию, врезаются следом.

А навстречу машине уже несутся десятки маленьких насквозь промокших комков перьев, разбиваясь, заливая стекло фуры плотным кровавым месивом.

Все это занимает лишь пару мгновений.

Испуганно ревет гудок фуры.

Я отчетливо представляю, как водитель грузовика от неожиданности давит на тормоз.

В следующее мгновение колеса фуры блокируются, и многотонную махину разворачивает на мокром асфальте. Прицеп из стальных балок, груженый бетонными плитами, сносит один из стоящих впереди автомобилей, словно пустую банку из-под пива. За ним — ничуть не замедлившись — второй.

Оцепенев, я смотрю на приближающийся ком смятого металла и пластика.

Развернуться не успеваю.

Не успеваю даже бросить мотоцикл и попытаться убежать.

«Если сомневаешься — прибавь газ…»

Руки действуют помимо сознания. Газ до упора, руль влево, бросить тормоз…

«Кобра» рвет с места, практически сразу заднее колесо соскальзывает на мокром асфальте, и мотоцикл ложится.

Но я успеваю уйти с пути заднего колеса и жуткого молота из сплющенных машин.

Кажется, днище прицепа проплывает надо мною медленно, словно во сне. Успеваю разглядеть наросты грязи и ржавые пятна, метки белой и желтой краской о датах проверки осей и рессор…

По лицу мазнуло ветром, и сверху вновь обрушился ливень.

Мир вокруг вновь обрел естественную скорость.

Над шоссе стоял сплошной ор автомобильных гудков. Фура, собрав прицепом четыре автомобиля, замерла метрах в двадцати от нас с «коброй». Туда бежали люди. Кто-то сунулся и ко мне, но я уже сам вытащил ногу из-под мотоцикла и помахал рукой в сторону грузовика — мол, там помощь нужнее.

Подняв «кобру», я некоторое время стоял рядом, приходя в себя и растирая ушибленное бедро. Джинсы потерлись, но выдержали. Если бы не водяная пленка на асфальте, так легко я бы не отделался.

«А ведь думал еще не надевать наколенники…» — проползла мысль. После выброса адреналина, все тело было как ватное.

«А ведь тебя собирались убить…»

Ничто так не бодрит, как неудавшееся покушение.

Можно конечно отнести самоубийственное поведение стаи воробьев к тем регулярным случаям массовой гибели животных и птиц, о которых так любят кричать защитники экологии. Но слишком уж целеустремленно шли птахи на таран грузовика. Вполне конкретного грузовика. За этой точностью угадывался человеческий разум.