Полигон призрак

Около двенадцати часов ночи Коготь пошел в свою комнату. Едва он лег в кровать и прикрыл глаза, как сразу же уснул.

Возле изголовья кровати стояла мама. Она гладила сына по волосам мягкой, теплой ладонью и смотрела на него с любовью и грустью. «Мама, ты опять приснилась мне», — едва открыв глаза, подумал Коготь и тут же услышал за окном какой-то стук.

Он осторожно встал с кровати и подошел к окну. На заднем дворе штаба располагалась небольшая хозяйственная постройка, по плоской крыше которой, по самому ее краю, как заправский эквилибрист, шел Абазов: обнаженный по пояс, в одних галифе, босиком. Внезапно Абазов повернулся спиной к дощатому забору, на котором Коготь увидел нарисованную мелом человеческую фигуру в полный рост. И в эту же секунду «эквилибрист» сорвался с края крыши и крутнул двойное сальто в воздухе, метнув при этом два ножа, которые со звоном впились в грудь нарисованного человека.

«Ни хрена себе фокусы», — выдохнул Коготь. Тем временем Абазов вытащил из забора ножи, отошел на десять-пятнадцать метров и, как на разминке, сделал сальто вперед, а затем назад. И когда ноги его снова оторвались от земли, Рамиль выполнил какой-то немыслимый кульбит в сторону, на триста шестьдесят градусов, метнув ножи точно в голову мишени.

Коготь ахнул от увиденного и протер глаза, сомневаясь, проснулся ли он? Тем временем Абазов снова извлек ножи из мишени и, отойдя на десяток метров, приготовился к очередному трюку. Майор отошел от окна, стремительно, словно по тревоге, оделся и, спустившись по лестнице, обогнул штаб и подкрался к строению, за которым упражнялся младший лейтенант.

Прижимаясь спиной к зданию, Коготь подкрался к Абазову как раз в тот момент, когда тот собирался метнуть ножи. Выбрав момент, майор стремительно бросился вперед и схватил Рамиля руками за запястья в тот самый момент, когда «эквилибрист» собирался послать в очередной раз клинки в цель. От неожиданности Абазов вздрогнул и покраснел, словно мальчишка, которого поймали за воровством соседских яблок.

— Это я просто так, товарищ майор, для разминки, вместо зарядки, — пробормотал младший лейтенант.

— Вместо зарядки, говоришь, — нарочито сурово сказал Коготь. — Это хорошо, но только ты людям спать не даешь.

— Да я это…

— Молодец, младший лейтенант, уважаю, — кивнул майор отпуская запястья Абазова. — Я вот думаю, может, мне поучиться у тебя? А что, учиться ведь никогда, как известно, не поздно. А в нашем деле учиться надо каждый день. Да расслабься ты, Рамиль Ильясович, — улыбнулся Абазову Коготь, — ты уж извини, если я помешал твоей тренировке. Поразила она меня. Все эти сложные сальто, метание ножей… Я только в книгах читал о таком, но никогда не видел. Однако есть одно замечание.

— И какое же? Что-то в технике не так? — все еще волнуясь, спросил Абазов.

— Нет, в технике все замечательно, я бы даже сказал безукоризненно. Однако, увлекшись уничтожением одного врага, ты упустил мой рывок, позволив атаковать тебя сзади. А если бы у меня в руках был нож, то вся твоя великая техника тебе бы больше никогда не пригодилась. Усекаешь момент?

— Так точно, товарищ майор, — выпалил Абазов.

— Да ты потише, я прекрасно знаю, что я товарищ майор. Народ разбудишь. В СМЕРШе надо учиться каждый день выдержке, терпению и спокойствию, а еще умению анализировать и предвидеть шаги противника. Без этого ничего не получится, и себя погубишь, и товарищей.

— Понял, товарищ майор, — уже тихо произнес младший лейтенант.

Майор взял Абазова за плечо и отвел его за постройку.

— Рамиль, коль мы оба проснулись на заре по разным причинам, будь добр, расскажи, где ты всему этому научился? Я, признаться, до сих пор не могу поверить, что увидел такие чудеса. Из нашей группы кто-нибудь еще видел такое? Ты кому-нибудь показывал свое необычное умение? — оперевшись спиной о кирпичную стену, спросил майор.

Абазов покачал головой:

— Нет, я никому этого не показывал.

— И не показывай, — посоветовал Коготь. — И все же, где ты всему этому научился, если не секрет, конечно?

— Да какой тут секрет, товарищ майор. Я из цирковой династии Абазовых, вот и весь мой секрет.

— Объяснение вроде простое. Если ты не против, Рамиль, давай присядем, — Коготь указал на низенькую деревянную лавочку, стоявшую возле стены, — и потолкуем.

Они сели. Младший лейтенант достал из кармана галифе пачку папирос и спички. Прикурив, он посмотрел по сторонам:

— Извините, товарищ майор, вам даже не предлагаю, потому что все в группе прекрасно знают, что вы не курите.

Коготь улыбнулся:

— Однако же вы много знаете о своем командире. Так откуда у тебя такие навыки и умения, как у японских шпионов средневековья — ниндзя?

— Надеюсь, вы меня не считаете японским шпионом? — улыбнулся Абазов.

— Лицом ты не вышел на японца, — пошутил Коготь.

Немного помолчав, глубоко затянувшись и выпустив в сторону сизый дым, младший лейтенант начал рассказывать:

— Я родом из Казани. Мой дед еще при царе был известным цирковым артистом. Он-то и начал меня понемногу учить с четырех лет, заметив мою, так сказать, заинтересованность. Сначала занимались растяжкой, тут трудиться деду особо не пришлось, поскольку я от природы наделен гибкостью. Затем он научил меня простейшим акробатическим элементам. Дальше — больше: сальто вперед, назад, сальто с высоты… Много всяких элементов интересных мы с дедом опробовали. Да я и сам любил экспериментировать. Понимаете, есть у меня такая черта — все попробовать, испытать самому.

— Много сложных элементов в твоем исполнении мне сегодня удалось увидеть воочию, Абазов, причем совершенно бесплатно.

Младший лейтенант улыбнулся и продолжил:

— Но больше всего мне нравилось метать ножи. Знаете, есть такой номер, когда к деревянному кругу ставят красивую, стройную ассистентку. Ее глаза завязывают черной лентой, ноги привязывают к кругу, руки разводят в стороны и также привязывают. И вот, дед отходит от нее шагов на десять-двенадцать. В руках он держит целый веер из острейших ножей. Случалось, что присутствующие на цирковом представлении дамы еще до начала номера только от всех этих приготовлений падали в обморок. И вот уже гремит тревожная музыка. Дед подходит к привязанной на круге ассистентке, наводит ужас на зрителей, проводя раз-другой по ее лицу одним из кинжалов, а затем начинается самое главное и интересное, — младший лейтенант на секунду смолк и посмотрел на Когтя.

— Представляю, — покачал головой майор.

— Дед берет первый нож, быстро прицеливается, и стальной клинок, пролетев молнией, втыкается рядом с лицом девушки. Отовсюду слышатся вздохи, ахи, визги. Только, как известно, страх притягивает людей. Этот дедов номер пользовался бешеной популярностью у публики. Потом он поворачивается к ассистентке спиной и мечет ножи с разворота. В конце номера ее голову, туловище, руки и ноги окружали ножи, а публика вздыхала облегченно и раздавались громоподобные овации.

— А случались когда-нибудь неудачи, несчастные случаи? Ну, ты понимаешь, о чем я говорю, — полюбопытствовал Коготь.

— Дед выступал с этим номером более тридцати лет, и однажды, он сам мне признался позже, во время броска у него неожиданно закружилась голова. И дед пробил ладонь ассистентке. Ее увезли в больницу, наложили несколько швов. Дед жутко переживал тогда. В итоге он завязал с этим номером. Но мне было уже почти семнадцать, и я все приставал: «Дед, научи меня, я сплю и вижу, как метаю ножи».

— Кстати, я был пару раз на выступлениях твоего деда. Он еще гирями жонглировал. Мощный такой мужик, гренадер, с роскошными усами.

— Точно, товарищ майор. Это был он, — подтвердил Абазов. — Любил дед побаловаться с железом. Он и борцом в царские времена был превосходным. Все хвастался ничьей со знаменитым Георгом Гаккеншмидтом.

— Силен дед! — восхищенно покачал головой майор.

— Так вот, о ножах, — продолжил Рамиль, — где-то месяц я ходил за дедом, все упрашивал, а он ни в какую, мол, слишком ты молод еще. А у меня вся семья в цирке работала, отец и мать были акробатами. В общем, в конце концов дед согласился посмотреть, что из этого получится. Ну, дал он мне ножи, объяснил нюансы техники, сказал, чтобы я тренировался, похлопал по плечу и ушел. Я два месяца по двенадцать-четырнадцать часов метал ножи. Руки себе все изрезал, кучу швов наложили, — Абазов показал свои запястья и предплечья, на которых было множество шрамов. — А затем как-то рано утром, было около шести, я пришел раньше всех в цирк и, как всегда, метал ножи. Откровенно говоря, к тому времени моя вера в то, что я смогу выступать так же, как дед, почти равнялась нулю. Просто у меня врожденное упорство: несмотря ни на что, идти до конца. Другой бы давно рукой махнул. И тут в затемненной глубине манежа я увидел тень какого-то человека. Я остановился. Гляжу — это мой дед. Вместо приветствия он встал в круг, расставил руки и ноги и говорит: «Бросай, и если что, не переживай. Я тебя этому учил, я за тебя и отвечаю. Если убьешь, что ж, так тому и быть». Я поначалу опешил, подумал, что дед шутит. А он мне: «Какие могут быть шутки, когда в руках у тебя клинки?» Я жутко волновался, но смог собраться и четко «обстрелял» деда ножами, ни разу не задев его. «Ну как?» — довольный собой, спрашиваю я у него. А он поморщился и говорит, что можно было и получше. А через месяц я уже вышел на арену с ассистенткой и прекрасно исполнил номер с метанием ножей. После представления за кулисами дед, не отличавшийся сентиментальностью, смахнул слезу, крепко обнял меня и сказал: «Ты молодец, Рамиль! Так держать! Передал я тебе эстафету, ты уж не подкачай». В общем, стал я выступать с этим номером. Но вскоре просто метать ножи мне стало скучно. И я придумал трюк с метанием ножей в прыжке. Изготовили реквизит. Неаполитанский старинный домик, я прогуливаюсь по краю крыши, делаю сальто назад и в полете метаю нож. Собственно это и есть то, что вы видели, товарищ майор, только возле забора должен стоять живой человек.