Страница 22 из 73
— Я насчитал одиннадцать, — прошептал Егоров.
— У меня столько же, — отозвался капитан и, помолчав, произнес: — Сообщи нашим, что мы засекли отряд немецких диверсантов численностью одиннадцать человек. Ждем приказаний майора.
Коготь спал на еловых ветках, прислонившись к березе, когда его растолкал Самойлов.
— Володя, проснись. Андронов и Егоров обнаружили немецкую диверсионную группу.
Услышав эту новость, Коготь поспешил сесть.
— Сколько фашистов? — протирая ладонями заспанные глаза, спросил он.
— Одиннадцать человек. Андронов ждет от тебя приказа.
— Немедленно сообщи капитану, чтобы он и Егоров следили за фашистами, только аккуратно. Пусть близко не подходят. А мы снимаемся и следуем за нашими. Анютин и Абазов пусть тоже подтягиваются к нам.
— Есть, — коротко сказал Самойлов и передал Андронову распоряжение майора.
Получив приказ, Андронов и Егоров ползком пробрались к подступавшему к холму лесу и осторожно, укрываясь за деревьями, последовали за фашистами. Перед рассветом группа Когтя объединилась, продолжив наблюдение за немецкими диверсантами.
Когда рассвело, Коготь, лежа за пихтой, пристально рассмотрел пробиравшихся среди деревьев фашистов, облаченных в маскировочные халаты. «Словно лешие», — отметил про себя майор. Немцы были вооружены автоматическими винтовками MR-44 с оптическим снайперским прицелом. «Что ж, удобное и эффективное оружие для действий в глубоком тылу», — заключил Коготь и пересчитал немцев.
Он повернул голову к лежавшему рядом капитану:
— Степан Иванович, ты же говорил, что их одиннадцать, — прошептал Коготь.
— Так и есть, а в чем дело?
— А дело в том, что немцев десять.
— Не может быть! — удивился Андронов.
— На, убедись сам, — майор протянул капитану свой бинокль.
Андронов прижал оптику к глазам.
— Ни хрена не понимаю, — пересчитав диверсантов, сказал он. — Их же было одиннадцать. И я, и Егоров их считали. Мы же не могли вдвоем ошибиться.
— Вот вам и задачка… Куда девался еще один фриц?
Андронов пожал плечами:
— Ответа на этот вопрос у меня нет. По крайней мере, пока.
— Ладно, разберемся по ходу дела, а пока следуем за ними, — приказал Коготь.
Примерно в двадцати километрах от полигона немцы устроили привал, сев возле деревьев. Крупный фриц, с крепкой бычьей шеей, принялся что-то объяснять остальным после того, как они поели и сгрудились возле него.
— Этот широкоплечий детина у них главный, — не отрываясь от бинокля, прошептал Коготь Андронову. — Он развернул какой-то лист, видимо, это карта, и что-то им толкует. Жалко, что мы не можем этого слышать, — сокрушенно покачал головой майор.
Отдохнув около получаса, немецкие диверсанты продолжили путь. Преследуя их, майор думал: «Все бойцы в фашистской группе рослые, мощные, как на подбор. Бросили они сюда лучшие силы. Надо быть осторожными и предельно внимательными. Такие ошибок не прощают».
Дойдя до полигона, фашисты, укрывшись за деревьями, принялись наблюдать за ним в бинокли. Командир группы часто доставал из куртки белый лист и, глядя то на него, то на полигон, что-то сверял. Затем немцы прошли несколько километров, держась поблизости от полигона. Когда стало темнеть, командир диверсантов отдал приказ, и фашисты отошли от полигона вглубь тайги. Оборудовав из подручных средств укрытия для ночлега, немцы поели и, выставив двух часовых, легли спать.
— Сейчас взять бы их всех тепленькими. Обожаю это дело: тихонько снимаешь часовых и вырезаешь, как свиней, всю группу, — тихо произнес Егоров.
Группа Когтя укрылась примерно в трехстах метрах от немецкого лагеря.
— Погоди, Егоров, прикончить их всех сейчас — дело нехитрое, — отозвался майор. — Нам нужно другое. Если бы просто стояла задача уничтожения разведывательно-диверсионной группы противника, то мы бы это уже десять раз сделали.
— Так что, Иван, как говорят в народе, не лезь раньше батьки в пекло, — усмехнулся лейтенант Анютин.
— Хватит болтать. Все отдыхают. Дежурит Абазов. Егоров, — обратился к младшему лейтенанту Коготь, — потом его сменишь.
— Есть, товарищ майор, — тихо произнес Егоров.
Дни ожидания в засаде были изматывающими, поэтому Коготь, едва лег возле огромного кедра, сразу же провалился в тяжелый, беспокойный сон. На рассвете его разбудил Егоров:
— Товарищ майор, фрицы зашевелились. Похоже, они собрались уходить.
Коготь сел на ветках, послуживших ему этой ночью постелью:
— Я понял, Егоров.
Майор встал за дерево и посмотрел в сторону немецкого лагеря. Командир фрицев что-то объяснял диверсантам, проводя по земле длинной палкой. Затем он решительно стер сапогом свои «художества», что-то отрывисто сказал, и диверсанты пошли друг за другом в сторону полигона.
«Что-то мне подсказывает, что сегодня скучать не придется», — подумал Коготь, а вслух сказал:
— Всем быть предельно осторожными, мы имеем дело с отлично подготовленной, опытной диверсионной группой врага. Все делать строго по моей команде, никаких отклонений не допускать, всем собраться. Выдвигаемся.
«Мы стали тенью фашистских диверсантов, идем за ними почти след в след. Впрочем, так и было задумано», — пробираясь между деревьями, размышлял Коготь.
Немецкие диверсанты около двух суток лазили вокруг полигона, высматривая и что-то помечая на своей карте. Группа Когтя неотрывно следовала за ними. Немцы неизменно уходили ночевать в тайгу.
Когда стемнело, Андронов отозвал Когтя в сторону:
— Сегодня мы доели последние припасы, — сообщил капитан.
— Знаю, Степан Иванович, — сдержанно сказал Коготь.
— Сколько планируете, если не секрет, ходить за ними, Владимир Николаевич?
— Думаю, что уже недолго. Но пока еще не было главного, так что подождем.
— Понятно, товарищ майор. Я просто так спросил. На фронте как-то проще, чем в контрразведке. Обнаружил диверсионную группу врага — и уничтожай ее, используя фактор внезапности, а здесь все иначе, нужно продумать различные ходы наперед, причем правильные ходы, которые приведут к успеху. Почти все как в шахматах, с одной лишь оговоркой — проигравшего убивают, — глубокомысленно отметил капитан.
— Согласен целиком и полностью с тобой, Степан Иванович, и как человек, неплохо разбирающийся в шахматах, замечу, что нужно не только уметь просчитывать ходы наперед, но и уметь выждать, чтобы в нужный момент ошеломить противника и победить.
— Интересный у нас разговор вышел, Владимир Николаевич, — шахматный.
— Бывает всякое. Мне вот, по правде говоря, не дает покоя вопрос: куда же делся одиннадцатый немец?
— Я тоже об этом думаю.
— И какие мысли в голову приходят? — взглянув на капитана, спросил Коготь.
— Кто его знает? Всякое может быть. Возможно, он заболел, к примеру, и его просто свои же тихонько отправили на тот свет как ненужный балласт. Операция ведь для них сверхсерьезная. А может, он отстал специально, чтобы проследить, не преследует ли основную группу кто-нибудь.
— Я об этом тоже думал, но этот вариант отметается. Я позавчера тихонько Самойлову приказал проверить эту мысль, он опытен в таких делах. Не вдаваясь в подробности, скажу, что он проверил… В общем, никто за нами не следит. Да и, заметь, фрицы ведут себя спокойно, делают свою работу основательно. Если бы что, они сразу засуетились бы.
Капитан на короткое время задумался, а затем произнес:
— Я с вами согласен, Владимир Николаевич.
— Тут у меня мыслишка одна шальная появилась. В СМЕРШе учат думать нестандартно. Так вот, не исключено, что это вовсе и не немец.
— А кто же по-вашему? — лицо капитана вытянулось от удивления.
— Ну, к примеру, шпион, который прекрасно знает эту местность. Возможно, это местный житель и, сделав свою работу, то есть проведя немцев и дав им точные координаты, он просто ушел. Это, конечно, пока всего лишь версия вероятных событий, ее нужно будет проверить. Но сейчас у нас на это нет ни времени, ни сил, — заключил Коготь.