Страница 172 из 189
С трудом сумев сползти со все еще подрагивающего тела нага, Андреас стал чуть ли не вслепую резать сеть, которая все еще опутывала его товарищей. Впрочем, те и сами, почувствовав, что сеть дала некоторую слабину, старались избавиться от отпутывающих их тонких веревок. Тем не менее, времени на это потребовалось немало.
- Все, уходим! - дядюшка стряхнул с себя последние обрывки веревок. - И поскорей! Сатиры должны нагрянуть с минуты на минуту... Адриан, ты что?
Было понятно, отчего дядюшка задал подобный вопрос: даже со стороны было понятно, что идти Андреас вряд ли может. Тот последний рывок, когда он справился с нагом, вытянул из него последние силы, и сейчас у парня не было сил даже встать.
- Вы идите... - с трудом произнес он. - Спасайтесь... Я тут останусь...
- Так... - брат Белтус присел возле Андреаса, посмотрел ему в лицо. - Все, парень не ходок. Надо его тащить.
- Это можно...
Менее чем через минуту люди не просто пошли, а почти побежали, стремясь как можно быстрее пройти широкую полосу зарослей кустарника, только в этот раз Андреас самостоятельно почти не шел: его в двух сторон поддерживали дядя Эдвард и брат Белтус. Правильней сказать, не поддерживали, а почти что тащили, перекинув его руки через свои шеи, и у каждого в голове была только одна мысль: скорее бы дойти!..
Голос преследователей люди услышали, когда почти прошли кустарник. Как видно, за ними устремились сатиры, пытаясь поймать удирающую добычу, за которую было обещано столько вара. Но и люди не собирались так просто сдаваться, тем более что до монастыря было, можно сказать, рукой подать.
Стены монастыря люди увидели сразу, как только выбежали из кустарника. Высокое мощное сооружение стояло освещенное солнцем, словно незыблемая твердыня, надежная опора, к которой нужно стремиться, и которая убережет тебя ото всех бед. Только вот зеленый луг до этой твердыни с устремленными к небу башнями казался немыслимо долгим и непреодолимым...
Издали, со стороны монастыря, донесся звук свистка - это кто-то из дежурных заметил бегущих людей, но и сзади раздались яростные вопли - это сатиры выскочили из кустов и устремились за людьми. Молодому человеку внезапно вспомнилось, как он не так давно наблюдал похожую картину - бегущие люди и догоняющие их козлоногие... Кажется, тогда до спасительных ворот добежало всего несколько человек...
С этого момента сознание молодого человека стало словно выхватывать какие-то куски, совершенно не улавливая сути происходящего. Кажется, он пытается идти самостоятельно, потом Андреас понимает, что с одной стороны его по-прежнему поддерживает дядюшка, а с другой стороны его рука опирается на плечо Абигейл. Так, она и дядюшка рядом с ним, а где же брат Белтус? Впрочем, судя по яростным крикам сатиров позади и по свисту мечей, в дело вступили и монах, и инквизитор. Точно, судя по доносящейся ругани и крику сатиров, брат Белтус не проявляет к козлоногим особого человеколюбия. А вот и голос брата Титуса - он тоже рубится с сатирами, правда, делает это без лишних слов... Точно, эти двое людей отгоняют козлоногих, только вот те все не унимаются - как видно, желание получить дозу вара оказывается куда сильней опасности. А может, тут сказывается извечная неприязнь сатиров к людям. Визг, крики, безостановочные вопли... Вот кто-то заругался, потом еще: похоже, один из братьев ранен, ведь у козлоногих сил много, и драться они тоже умеют...
То, что они все же дошли до монастыря, Андреас понял, лишь когда увидел у себя под ногами мощеную площадку перед входом в монастырь. Еще немного - и он вступил (вернее, его втащили) в полукруглую арку монастырских ворот...
Скрежет опускаемой решетки, скрип закрываемых ворот... Лежа на брусчатке, Андреас понимал, что он находится в галерее монастыря, и сейчас к нему должны подойти монахи, чтоб проверить тех, кто вернулся из Запретных земель. Таковы правили, и ничего плохого в этом нет... Наоборот, это просто замечательно, что монахи не оставляют без присмотра тех, кто приходит из тех проклятых земель...
Перед тем, как провалиться в темную яму забытья, Андреас успел подумать: а как же остальные? Те, с кем он был все эти дни - они все спаслись или кто-то остался там, за воротами? Интересно, узнает ли он об этом хоть когда-то, или его душе пора предстать перед судом Небес, чтоб ответить за все те грехи, которыми он успел отягчить свою душу за недолгую и не совсем праведную жизнь...
Глава 17
Из блаженного забытья Андреаса вывела острая боль. Такое впечатление, будто ему на спину без остановки льют раскаленный свинец, причем этот жидкий металл проникает все глубже и глубже в тело, доходит до костей и насквозь прожигает каждую клеточку измученного человеческого организма. И хотя Андреас за последнее время всеми силами пытался сдерживать терзающую его боль, в этот раз она была совершенно невыносима, и у молодого человека, помимо его воли, невольно вырвался протяжный стон.
- Ну, хвала Небесам, наш умирающий наконец-то подал голос... - раздался чей-то смутно знакомый голос. - Брат Андреас, будьте добры, посмотрите на меня. Ну, чего ждем? Долго еще будете валяться, как безвольная кукла? Я сказал - пора возвращаться к жизни! Мне, по-вашему, что, больше заняться нечем, кроме как сидеть подле вас? Так я могу найти занятие и поинтересней...
Андреас с огромным трудом приоткрыл глаза, и вначале не мог понять ничего из того, что находится вокруг: небольшая комнатка, маленькое окно, светлые стены... Перед глазами словно роились темные мушки, в ушах чуть звенело, да и голова побаливала. Оказывается, Андреас лежал на узкой кровати, причем лежал на животе, и стоящий рядом невысокий мужчина преклонных лет внимательно смотрел на него.
- Где я? - даже не сказал, а прошептал Андреас.
- А вы как думаете? - мужчина, присев возле молодого человека, стал водить пальцем у него перед глазами. - Вы меня видите? Сколько пальцев вы видите перед собой?
- Один...
- А сейчас?
- Три... Брат Фабиус, я и вас вижу... - черные мушки перед глазами постепенно стали пропадать, да и сознание постепенно прояснялось. Этого человека, что сейчас разговаривал с Андреасом, знали все обитатели монастыря Святого Кармиана. Брат Фабиус был здешним лекарем и относился к числу тех удивительных врачей, кого считают почти что волшебником за его умение вытаскивать едва ли не с того света самых безнадежных больных. - Это что, лазарет?
- А вы где рассчитывали очутиться? В танцевальном зале? - огрызнулся лекарь. - Или на монастырской кухне? Интересно, куда вас еще нужно было принести после того, как вы в столь неприглядном виде доползли до монастыря? Может, подскажете адресок? Вот пусть вас там и ставят на ноги...
- Брат Фабиус, это точно вы... - Андреас почувствовал, что его потрескавшиеся губы невольно расползаются в улыбке. - Хочу сказать, что рад вас видеть...
Дело в том, что брат Фабиус, этот удивительный лекарь и обладатель обширнейших знаний по медицине и лечению самых сложных заболеваний, имел один существенный недостаток, бороться с которым не было никакой возможности - он был ворчуном, вернее, самым настоящим брюзгой, причем бурчал этот человек по любому поводу, а то и без оного. Вечно всем недовольный и раздраженный человек, который и не думал сдерживать свои слова, а к пациентам, относился так, будто все они были его давними недоброжелателями. С этим сталкивался каждый, кто обращался за помощью к брату Фабиусу, и если обитатели монастыря уже давно привыкли к, в общем-то, беззлобному бурчанию брата-лекаря, то с теми из пришлых, кого приходилось лечить брату Фабиусу, у старого ворчуна частенько случались разногласия, доходившие до самой настоящей ругани.
- Рад он меня видеть... - пробурчал брат Фабиус - Не могу сказать того же о себе. С такими недотепами, как ты, у простого служителя здешней обители нет времени ни на сон, ни на отдых, ни на то, чтоб смиренно преклонить колени и подумать о своей грешной душе и бренном теле...