Страница 149 из 189
Беглецы почти не удивились, когда через какое-то время вышли к очередной брошенной стоянке старателей. Пожалуй, здесь люди были не так давно, хотя и тут видны следы вынужденного ухода или бегства: разбитая глиняная посуда, разломанные скамьи, рассыпанная поленница дров... Беглецы проверили землянки - никого. Что ж, чего-то подобного и следовало ожидать.
Решено было заночевать здесь, хотя можно было бы еще пару часов идти по лесу. Но землянки были крепкими, сделаны на совесть, так что места для ночлега лучше не придумаешь, тем более что Андреасу надо было бы полежать хоть немного. К тому же если такие ловчие ямы понаделаны и с другой стороны этого лагеря, то уж тем более не стоит отправляться в дорогу в приближающихся сумерках - люди устали, внимание ослаблено, и вполне можно просмотреть очередную ловушку.
В той землянке, которую беглецы выбрали для себя, ранее обитало не менее шести человек. Еще там была крепкая дверь и даже что-то вроде внушительного запора, изготовленного из старой кирки. Брат Белтус опять успел нащипать лучинок, так что какое-то подобие домашнего уюта на вечер беглецам было обеспечено.
Полной темноты ждать не стали, заперли дверь едва ли не сразу же после того, как на лагерь упали глубокие тени: неизвестно, что за зверь бродят рядом - ведь не просто же так кто-то из старателей копал неподалеку от лагеря ловчие ямы!
Андреасу, как раненому, выделили едва ли не самое лучшее место, и Абигейл не отходила от него ни на шаг, давала пить, говорила что-то успокаивающее... Не сказать, что Андреасу не нравилась трогательная забота девушки, как раз наоборот - молодому человеку было несколько неудобно от такого внимания, и в то же время его до глубины души трогала забота Абигейл. Парень понимал, что такое искреннее чувство встретишь нечасто, а если кому-то посчастливиться найти нечто подобное, то терять его ни в коем случае нельзя. И потом, не ответить на чувство девушки просто невозможно.
Конечно, женщины раньше оказывали молодому красавцу-принцу немало знаков внимания, но столь бескорыстного и преданного участия он никогда не встречал. Пусть Абигейл не так красива, как его прежние подружки, но, как говорится, красота рано или поздно приглядится, с возрастом может и вовсе пропасть, а вот душа и искренние чувства останутся с тобой навсегда.
Спать было еще рано, и люди просто беседовали, наслаждаясь лишними часами отдыха. Постепенно заговорили о том, куда могли исчезнуть старатели. Общее мнение было таким: и этих людей увели наги.
- А я все вспоминаю тех четверых, которых хвостатые увезли на своем плоту от дома Стеана... - вздохнула Абигейл. - Надеюсь, этих несчастных оставят в живых.
- Конечно, оставят... - кивнул головой дядюшка. - Портал обрушен, жертвоприношений пока нет (во всяком случае, я очень на это надеюсь), а работники нагам нужны позарез - ведь сами змеюки труд, даже в собственных интересах, считают оскорблением. Вот пленные пока и поработают на благо хвостатых.
- Так эти люди... Они что, уже никогда не вернутся назад?
- Ну уж зачем сразу так... Сейчас главное - нам вырваться из Запретных земель, а за их пределами придется отдельно соображать, как сбить спесь с нагов и вернуть домой всех тех людей, кто сейчас горбатится на хвостатых. Не сомневайтесь: вернем всех, кто там будет. Правда, на это нужно время, однако у меня есть пара идей, как все это дело можно провернуть куда быстрей. Во всяком случае, нагов можно будет прижать к ногтю. Если уж на то пошло, то вполне можно будет сделать так, что наги, и верно, станут только тенями своего былого величия. Впрочем, они уже почти что тени... Но об этом поговорим потом, после того, как уберемся с этих земель.
- А... А Нарла... Она ведь не вернется в мир людей? - судя по всему, этот вопрос интересовал Абигейл едва ли не больше всех остальных.
- Этой змее самое место тут... - чуть усмехнулся дядюшка. - На этих проклятых землях. Только вот не помешает разобраться, каким таким непонятным образом она сумела избежать костра.
- Кстати, брат Титус, я тоже давно задаюсь этим вопросом... - брат Белтус все никак не мог прекратить свои нападки на молодого послушника. - Как могло получиться так, что эта змея сумела выскользнуть из застенков святой инквизиции?
- И мне недавно одна только мысль о подобном казалась совершенно невозможной,- дядюшка потер виски, - а тут мы сталкиваемся со свершившимся фактом. У меня в голове подобное до сих пор как-то не укладывается.
- Пару седмиц назад я и сам ни во что такое никогда бы не поверил... - брат Титус только что не развел руками. - В застенках святой инквизиции служат жесткие люди, твердые в своей вере, и не склонные к жалости и сантиментам...
- Вы, брат Титус, наверное, хотели сказать о тамошних служителях, что у них совсем нет нервов, а вместе с тем отсутствуют человечность, жалость и сострадание? - вновь не выдержал брат Белтус.
- Что ж, можно сказать и так... - молодой послушник посмотрел на монаха. - Брат Белтус, не обижайтесь на мои слова, но, похоже, вам в тюремных застенках досталось не так и много. До основных допросов с пристрастием дело, судя по всему, не дошло, чему я искренне рад. Вот если бы вас раскатали по-полной, тогда бы вы поняли...
- Мне хватило и того, что было... - пробурчал брат Белтус. - Садисты...
- Да, иногда при допросах дознаватели несколько перехватывают... - вздохнул брат Титус.
- Иногда!.. - язвительности в голосе брата Белтуса хватало на десятерых.
- Чтоб вы знали: многие из нас противостоят злу, и часто гибнут, выполняя свой долг!
- Куда чаще от вашей руки гибнут невинные!
- Ну, в инквизиции, как, впрочем, и в любой другой службе, хватает самых разных людей, как мясников, так и тех, кто пытается гуманными способами докопаться до истины... - пожал плечами брат Титус. - Не все так просто, и не стоит всех чесать под одну гребенку. Однако что касается тех, кто несет свою службу в застенках инквизиции, то здесь вы кое в чем правы: там находятся лишь те, на кого можно положиться целиком и полностью, кто ни во что не ставит ни деньги, ни связи. Сбежать из застенков инквизиции практически невозможно, и я вначале с изрядной долей скепсиса воспринял известие о том, что Нарла будто бы сбежала именно оттуда. Позже, когда прошло первое неприятие этой новости, я все же решил как следует взвесить это предположение, рассмотреть его со всех сторон. Сложность в том, что я практически никого не знаю из тамошних служителей, хотя о порядках, царящих в застенках, наслышан предостаточно.
- Если я правильно понял, то вы все же пришли к каким-то выводам? - поинтересовался дядюшка.
- Вроде того... - кивнул головой брат Титус. - В моей душе проросли зерна сомнения, посеянные вами. Повторяю: тамошних служителей я не знаю, но вспомнил, как однажды, когда я еще учился у братьев-инквизиторов, отец... ну, его имя вам ничего не скажет... Так вот, тогда он, рассказывая о преодоленных страстях, приводил нам в пример некоего брата... имя пока что не важно. Этот человек с юности был великим игроком в азартные игры, и просадил в пух и прах свое огромнейшее состояние, оставив всю свою семью даже не на грани нищеты, а за ее гранью. Потом сей муж искренне раскаялся в своей неправедной жизни и пагубных страстях, принял постриг, и был настолько горяч и неутомим в своей вере, что его ставили едва ли не в пример всем остальным. Более того: он испытывал такую острую неприязнь к грешникам и ослушникам, что сам напросился на службу в тюремные застенки, дабы строгостью и воздержанием пресекать дурные наклонности грешников и наставлять их на путь истинный...
- То есть вы предполагаете, что на подобное предательство мог пойти этот человек? Думаете, он снова стал играть?
- Я пока еще ничего не думаю, а всего лишь предполагаю. Поверьте, мне очень стыдно подозревать одного из своих братьев, и если выяснится, что он невиновен, то я буду безмерно счастлив, и первым извинюсь перед ним за беспочвенные подозрения, а потом мне придется долго отмаливать свои недостойные мысли. Мне сложно поверить в предательство одного из служителей нашего ордена, но ничего другого мне на ум пока что не приходит.