Эрбат. Пленники судьбы

- Детка, ты не могла бы выйти на время? - извиняющимся голосом спросила меня Марида.

- Без проблем...

Стоящий за дверями Кисс, только взглянув на меня, сразу понял, в чем дело. Не говоря ни слова, он подошел ко мне, и мы с ним опять долго стояли, обнявшись, ничего не говоря друг другу. Да и что тут можно сказать? А за дверями то и дело раздавались голоса, причем даже на повышенных тонах - судя по всему, господа ученые маги доказывали друг другу свою правоту при решении моего вопроса. Н-да, галдят ничуть не тише большой стаи ворон, того и гляди пух и перья полетят даже сквозь закрытую дверь...

- Чего они так расшумелись? - негромко спросил меня Кисс.

- Научный спор...

- Хорошо, что я к наукам не имею ни малейшего отношения - чуть усмехнулся Кисс. Надо же, парень впервые ехидничает после смерти отца! Это уже неплохо, может, в ближайшее время Кисс выйдет из своего угнетенного состояния, в котором находится весьма долгое время. - Боюсь, моего терпения в таких вот дискуссиях хватило бы ненадолго. Психанул бы, обругал всех и каждого, плюнул на все, а потом ушел, оставшись при своем мнении.

- И больше ничего?

- Ну, под горячую руку подглазник бы поставил кое-кому из несогласных... А что, тоже аргумент в споре, и довольно действенный!

- Вот оттого-то таких, как ты, к наукам и близко подпускать не стоит. Все решения будут приниматься силовыми методами.

- А у меня такое впечатление, что там, за стенкой, эти самые силовые действия вот-вот начнутся, причем с применением мер физического воздействия по отношению к своим оппонентам...

Прошло еще немного времени, и меня вновь позвали назад. Что ж, можно и пойти, выслушать приговор, тем более, что, чувствую - ничего особо приятного меня там не ждет. Хорошо уже то, что Кисс в этот раз пошел со мной - все же на душе стало чуть полегче, хотя бы будет возможность поплакать на дружеском плече, узнав о своем невеселом будущем...

Судя по всему, присутствующие здесь господа пришли к общему мнению, хотя при том они едва ли не переругались между собой. Ну, научный спор они решили, только вот мне от этого вряд ли полегчает - вон, судя по выражению лица Мариды, разрешение этого спорного вопроса меня вряд ли сильно порадует.

Вперед выступил невысокий пожилой кхитаец выступил вперед.

- Мои коллеги поручили мне сообщить вам наш вердикт...

Я ведь я его, этого кхитайца, и раньше где-то видела. Но где, где... А, вспомнила! Этот самый человек... как же его зовут? а, верно, Файнн-Тьенн... Так вон, он присутствовал в кабинете Правителя Славии в тот день, когда Вояр читал письмо убитого колдуна, и именно этот кхитаец проводил опыт, чтоб определить, кто из моих родных дал кровь для проведения обряда эценбат... Тогда же он сказал, что давно занимается проблемой эценбата... Похоже, что к решению моей проблемы привлечены большие силы - вон, даже из Славии человека прислали... Возможно, это именно он и привез новый свиток с описанием снятия ритуала эценбат. Даже не возможно, а, скорей всего, этим посланцем и был Файнн-Тьенн. Хм, могли бы и не заморачиваться, понапрасну гоняя мужика из страны в страну - и первый присланный сюда свиток с описанием снятия эценбата был верен, недаром люди приходят сюда за помощью, и я пока что не слыхивала, чтоб у кого-то из них произошла такая же неудача, как у меня.

Сама не знаю отчего, глядя на кхитайца, я довольно глупо брякнула:

- А я вас помню...

- Должен сказать, что и я вас хорошо запомнил! - губы мужчины растянулись в почти незаметной улыбке, но узкие глаза оставались серьезными. - Вы очень милая женщина, и произвели крайне приятное впечатление на очень многих из тех, кто в тот день присутствовал в кабинете Правителя... Но сейчас речь о другом, должен с горечью признать, не об очень приятном для вас...

Как я поняла из дальнейшей речи кхитайца, все дело было в особенностях обряда, проведенного надо мной, точнее, в том кодовом слове или фразе, при помощи которой из меня можно было сделать покорное оружие. Именно она, эта кодовая фраза, и могла превращать меня в человека, полностью покорного воле колдунов Нерга, способного без раздумий и жалости выполнить любой полученный приказ, чего бы этот приказ не касался. После произнесения кодовой фразы вместо меня оказывался человек, готовый на все, лишь бы выполнить то, что ему велели, к тому же почти не чувствующий боли, равнодушный к чужим страданиям и с полностью выжженной душой... Не ведающие страха идеальные солдаты, без раздумий идущие в атаку, бесстрашно вступающие в бой с во много раз превосходящими силами противника, или же до последней капли крови преследуя того, с кем было велено рассчитаться... Совершенные в своем послушании исполнители, не ставящие под сомнение ничто из слов своих хозяев.... Напрочь лишенные чувств солдаты, не боящиеся ни смерти, ни боли, никогда не нарушающие приказ, и сражающиеся до последнего вздоха... Полк таких солдат представляет из себя страшную силу, способную побеждать очень и очень многих....

Но это было не все. Кодовая фраза, произнесенная второй раз, вновь превращала бездушных солдат в тех, кем они были до произнесения кодовой фразы в первый раз. Новое произнесение - и вновь перед всеми появляется равнодушное создание без эмоций и чувства страха. Этот что-то похожее на ключ и замок: один поворот ключа - и замок заперт, второй поворот - и замок снова открыт. Проще говоря: включил-выключил, включил-выключил, и так до бесконечности, вернее, до того момента, как подопытный отправиться на Небеса, только вот за то, что он успел сотворить, безжалостно выполняя полученные приказы - за то ему будет навсегда закрыта дорога на Светлые небеса...

С точки зрения науки создания, подобные мне - это весьма интересно; для тех, кому такие люди преданно служат - надежно и прибыльно; а вот по отношению к тому, над кем в свое время сотворили подобное... Да, кому-то хорошо, а вот кому-то весьма и весьма хреново...

В основе всего лежала кодовая фраза, которая удерживала собой весь сотворенный обряд. Говоря проще - она цементировала собой весь ритуал, и именно эта кодовая фраза, которую должны знать всего лишь несколько человек, не позволяла провести нужным образом обряд снятия эценбата. Это она, неизвестная мне ключевая фраза, и блокировала возможность удачного исхода при попытке снять с меня когда-то наведенную тьму.

В конце своего долгого пояснения Файнн-Тьенн подвел итог: возможно, каким-либо иным образом мне и удастся снять с себя последствия когда-то проведенного ритуала, но только не тем способом, которым снимают эценбат в Храме Двух Змей, и который сейчас пытались применить в отношении меня. К великому сожалению, в моем случае он совершенно не годится. Как говорится, нам очень жаль, и мы вам искренне сочувствуем, но в данный момент помочь бессильны. Примите наши искренние соболезнования...

Что ж, чего-то подобного я и ожидала, вернее, в глубине души была к этому готова. Не повезло. Вернее, очень не повезло. Остается лишь вновь и вновь радоваться, что будучи в Нерге я так и не сунулась в Храм Двух Змей, хотя мне там очень хотелось побывать - ведь сейчас в Харнлонгре с людей снимали эценбат тем самым способом, который применяли и в стране колдунов.

- Спасибо - я постаралась говорить спокойно, чтоб мой голос не дрожал. - Спасибо. Теперь я хотя бы знаю правду...

- Если бы мы были в состоянии хоть чем-то... - снова завел свою невеселую песню кхитаец, но я его перебила.

- Мы можем идти?

Файнн-Тьенн лишь беспомощно развел руками... Впрочем, что он мог мне еще сказать? Ровным счетом ничего. А мне хотелось как можно скорей оказаться в той комнате, где мы пока что обитали вместе с Маридой, закрыть поплотнее двери, и дать, наконец, волю давно сдерживаемым слезам, которые уже были на подходе...

Мы не успели выйти из храма, когда Кисс внезапно остановился, и повернулся к шедшей за нами Мариде.

- Уважаемая атта, - обратился он к бывшей королеве. - Вы как-то говорили о том, что обряд по снятию эценбата можно провести в храме, во время венчания?