Культурология

Думаю, Латынина не совсем права, утверждая, что примитивные народы хорошо знают, что такое торговля. В нашем понимании торговля — это рыночный обмен произведенными товарами, причем последние именно как товары должны быть отчуждены от своих производителей. Владелец, пишет Маркс, «стремится отчудить свой товар в обмен на другие, в потребительской стоимости которых он нуждается. Все товары не имеют потребительской стоимости для своих владельцев и представляют потребительскую стоимость для своих невладельцев. Следовательно, они должны постоянно перемещаться из рук в руки» [97. С. 42 ].

Напротив, для архаического или примитивного человека произведенный им предмет (оружие, ткань, продукт питания, добытая со дна океана красивая раковина и прочее) никогда не отчуждены от человека их создавшего и даже от племени, поскольку в архаическом понимании отдельный человек и племя — одно целое. Учтем также, что с точки зрения человека архаической или примитивной культуры в предметах живут души и духи, — родственные в тех, которые принадлежат данному племени (созданы в нем) и неродственные, часто опасные, в тех, которые принадлежат чужим племенам [135]. В связи с этим торговля в понимании архаического и примитивного человека имеет совсем другой смысл: это собственно не обмен, а или установление родственной связи на уровне духов-тотемов («торговля» с другими племенами), или ее подтверждение внутри племени (раздача вождем «своих» богатств; на самом же деле они исходно принадлежат всему племени), или утверждение невозможности самого обмена, поскольку родственные тотемные духи не приемлют неродственных (приведенный выше пример потлача, когда вождь после долгих манипуляций разбивает произведенный продукт). В рамках подобной культурологической реконструкции можно утверждать, что торговли в нашем понимании у архаических и примитивных обществ нет вообще. Когда же она возникает?

Только в следующей культуре — культуре древних царств, когда складывается разделение труда (разделение социальных функций) и основанные на нем системы управления (их Мэмфор назвал «мегамашинами»). Более того, можно предположить, что общества, не перешедшие к разделению труда, не научившиеся создавать мегамашины, просто погибали, точнее, их порабощали другие народы, где указанные два момента стали реальностью. Осознать новую социальную реальность, что вполне естественно, человек культуры древних царств смог в доступной для него форме — мифологической. Последняя предполагала такой способ понимания явлений, когда социальная действительность понималась антропоморфно, как взаимоотношение людей с богами.

Приглядимся к богам Древнего Египта, Шумера, Вавилона, Древней Индии и Китая (они относятся к культуре древних царств). Главная их особенность в том, что они управляют человеком (обладают властью), любым, даже царем (фараоном). Другая особенность, что тоже уже отмечалось, — каждая профессия и специальность имели своего бога-покровителя. Наконец, еще одно важное свойство языческих богов — они всегда действуют совместно с человеком. Сеет ли он зерно в поле, строит ли свой дом, зачинает ли собственного сына или дочь — всегда вместе с ним действуют соответствующие боги, которые направляют человека и помогают ему [135]. Можно предположить, что боги — это мифологическое осознание (конституирование) новой социальной реальности — разделения труда и систем управления (власти), соответственно, отношения человека с богами выражали в мифологической форме участие человека в разделении труда и в системах управления и власти.

Существует большая, главным образом западная, литература, посвященная анализу форм собственности древнего мира («верховной собственности царя», собственности и владений общины, имущественным отношениям в семье), а также первых экономических отношений (рынка, наемного труда, ростовщического капитала, торговых объединений). Но что при этом авторы понимают под хозяйством и экономикой, тем более, если речь идет о древнем мире? На мой взгляд, необходимость появления хозяйства в масштабе царства была обусловлена теми же самыми процессами формирования мегамашин и разделения труда.

Пока не были созданы армия, большие коллективы, работающие под надзором тысяч писцов, проблемы, возникавшие в управлении, в царском дворе, храмах, в производстве, при распределении продуктов труда и питания, разрешались традиционно и не требовали специальной организации. С появлением всего этого хозяйственная деятельность стала совершенно необходимой, ведь, скажем, накормить и одеть десятки тысяч не работающих в поле и домашнем хозяйстве людей (чтобы они эффективно управляли, отправляли культ, воевали) традиционным способом невозможно. В этом случае необходимо производство, обеспечивающее не только самого производителя, но и многих других людей, необходимо распределение продуктов труда, исходя из потребностей целого и его частей, а не самого производителя. Именно хозяйственная деятельность разрешает все эти проблемы.

Царские писцы и жрецы начинают улучшать производство (вносить в него новшества, организовывать его), по-новому распределять продукты труда, стараясь обеспечивать ими все социальные институты и сферы общества, следить, чтобы производство функционировало эффективно и бесперебойно. Чтобы хотя бы отчасти почувствовать атмосферу хозяйственной жизни того времени, послушаем жизнеописание, высеченное в гробнице царского зодчего (построенной в эпоху Старого царства), в котором он рассказывает о своей молодости, когда помогал старшему брату ( в расшифровке Ю.Я. Перепелкина, с его же Пояснениями).

«Когда был (я) позади брата (моего) (т.е. сопровождал брата), управителя работ, был (я) с писчей дощечкой его (т.е. носил его письменный прибор, на котором разводились чернила)».

«И назначили его наставником, что для строителей, (и) был (я) с тростью его (носил за ним трость; она в Древнем Египте олицетворяла власть. — В.Р.)».

«И назначили его управителем строителей, (и) был (я) третьим (т.е. ближайшим помощником) его».

«И назначили его плотником царевым (и) строителем, (и я) властвовал для него (над) городом (т.е. управлял принадлежавшей тому деревней?) (и) творил (я) для него вещь всякую (т.е. все) в ней гораздо».

«И назначили его другом единственным (высокий придворный чин), плотником царевым (и) строителем в обоих домах (т.е. в обоих половинах государства), (и я) считал для него имущество его всякое; больше было вещей (т.е. имущества) в доме (т.е. хозяйстве) его против дома сановника всякого».

«И назначили его управителем работ, и (я) повторял слово его всякое (т.е. передавал все его распоряжения) сообразно тому, за что жаловал он (т.е. так, что он жаловал исполнителя)».

«Считал же (я) для него вещи (т.е. имущество) в доме (т.е. хозяйстве), что от собственности его, (в) продолжение 20 лет. Никогда не бил (я)

человека какого-нибудь там так, чтобы объявился он мертвым под пальцами (моими). Никогда не порабощал (я) людей каких-либо там» [116. С. 27-28].

Нужно учесть, что производство в широком смысле — это не только изготовление вещей и орудий (оружия), но и военное дело (его продукты — военная добыча и дань, а также уверенность, защищенность жителей страны) и, так сказать, «духовное производство», позволявшее общаться с богами и получать от них помощь, и сфера управления. Но это только один аспект хозяйства — искусственный, поскольку он предусматривает целеполагание (что именно нужно делать, чтобы...), а также планирование и принятие решений. Примером первого является целевая установка на создание в царствах древнего мира ирригационных сооружений (каналов, плотин), второго — заготовки запасов зерна на случай засухи или неурожая.

Необходимость хозяйственной деятельности диктуется также быстрым развитием в древнем мире торговли. Разделение труда и объединение в одном царстве различных номов и провинций, с разными условиями и традициями земледелия и ремесла, а следовательно, производящих разную продукцию, способствует развитию внутренней торговли, что в свою очередь заставляет планировать производство и увеличивать производительность, по-новому распределять произведенный продукт, т.е. создавать хозяйство.