Страница 5 из 55
Габузов прикрыл створку окна, отряхнул испачканные брюки и шустро покинул потенциальный сектор обзора и линию огня соответственно. Дойдя до ближайшего перекрестка, он тормознул первую подвернувшуюся машину и уже через семь минут доехал до здания «элитного спецподразделения». Здесь он оставил дежурному увесистый пакет с доказухой для Толяна, сопроводив его по-телеграфному лаконичной пояснительной запиской: «Ушел от Рыси. Уехал в Грецию. Позвоню».
Заезжать домой Сергей не рискнул и оставшиеся полтора часа посвятил вынужденному шоппингу. Самой дорогой покупкой стала дорожная сумка, за которую пришлось выложить почти полторы тысячи рублей. Остальная куча необходимого для поездки барахла обошлась примерно в такую же сумму. Пара рубашек, шорты, шлепанцы («хвала сэконд-хэнду»!), несколько пар носков, плавки, паста, зубная щетка, солнечные очки да томик детективов Андрея Константинова — что еще нужно холостому мужчине, чтобы отправиться в заграничное путешествие?…
С автобусом в финку всё сложилось в точности так, как и предсказывала белокурая барышня Ева из «Горячих путевок». Габузов продемонстрировал водителю свою финскую визу, отсчитал двадцать пять евро и немедленно заполучил вожделенное место, к тому же еще и у окна. Минут через сорок автобус тронулся и Сергей, мысленно перекрестившись, устало потянул на себя подголовник кресла.
Через несколько минут адвокат Габузов спал таким же крепким богатырским сном, как и его мобильник. Который он, по запарке, так и не удосужился подзарядить.
Уйду, не останусь здесь.
Куда уйду, и там не останусь.
Пойду в страну греков,
сделаюсь изгнанником, никогда не вернусь.
Если придут и скажут тебе, где я,
далеко буду — еще дальше уйду.
Если придут и скажут, где ты,
буду в цепях — разорву и приду.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ
Путешествие Габузова из Петербурга в Афины заняло в общей сложности два дня — и то были, скажем так, памятные денечки.
Начать с того, что на рейс «евротакси» он банально опоздал — не хватило каких-то полутора часов, а следующий рейс намечался только через трое суток. Впрочем, добрые люди подсказали Сергею, что в его ситуации лучше всего лететь на Берлин, откуда эти самые «такси» летают в Грецию по три раза на день.
Утреннего рейса на Берлин Габузов дожидался, скрючившись в позе эмбриона в «курительном отсеке» — стеклянном аквариуме посреди огромного зала ожидания. Заснуть мешал элементарный голод. Больше всего он ругал себя за то, что не догадался прикупить перед посадкой в автобус каких-нибудь сосисок в тесте или хотя бы бутылку воды — цены в международном аэропорту казались запредельными. Тем более что торговали там только на финские марки, а доллары обменивались в другом конце зала по совершенно грабительскому курсу. Дошло до того, что в пятом часу утра Сергей пробрался в безлюдное кафе и стащил со столика оставленные кем-то упаковку чипсов и несколько пакетиков сахара. Все это он с жадностью слопал, запив водой из-под туалетного крана.
Сия немудреная трапеза несказанно взбодрила его, а посему перспектива протомиться в аэропорту еще три с половиной часа до той минуты, когда начнут продавать свободные билеты на Берлин, уже не казалась столь удручающей. Габузов с комфортом устроился на диванчике курилки и раскрыл предусмотрительно купленный русско-греческий разговорник…
Запаса оптимизма хватило ровно до середины полета — выяснилось, что на «такси» сервиса в виде завтрака, напитков и мест для курящих не предусмотрено. Так что в берлинском аэропорту Тегель, благополучно миновав паспортный и прочие контроли, Габузов первым делом ринулся в «вексельштубе» и разменял десять долларов на дойчмарки. А вторым — рванул в буфет, где воздал должное восхитительным тюрингским колбаскам с парой бутылок и вовсе умопомрачительного баварского «Пауланера». Жить стало лучше, жить стало веселей… И даже то обстоятельство, что «евротакси» на Афины, как выяснилось, летают не из Тегеля, а из бывшего гэдээровского Шонефельда, расположенного на другом конце объединенного Берлина, настроения особо не ухудшило, тем более, что как-то само собой образовались попутчики — человек пять лохматых хиппи, кажется, из Амстердама. Узнав, что этот тощий усатый незнакомец с красными глазами — из России, хиппи страшно оживились, принялись хлопать по плечу, угощать пивком и забрасывать вопросами: что там, на родине медведей, думают по поводу «лигалайза», метадоновой терапии и прогрессивных форм химического расширения сознания?
По всем этим поводам Габузов не думал ничего хорошего, но очень не хотелось обижать славный молодняк, и поэтому адвокат (теперь уже, скорее всего, адвокат бывший) лишь ласково мычал что-то все менее и менее вразумительное — ибо хипаны оказались ребятами широкой души, и пиво лилось рекой.
Забирал их старенький, «кислотно» раскрашенный мини-вэн, в который осоловевшего Габузова загрузили вместе с двумя ящиками того же пенистого зелья. В дороге пили, орали песни — причем в честь Сергея Эдуардовича была исполнена с трудом узнаваемая «Калинка-малинка». Лакали пивко, догоняясь косячком по кругу…
Очнулся Сергей в полицейском участке аэропорта Шонефельд. Участливый шуцман 3.1 напоил страдальца водой и на сносном английском поведал душераздирающую историю о том, как пятеро «грязных обдолбанных швулей 4» порывались протащить «герр Габузофф» через таможенный контроль в качестве ручной клади, и как службе безопасности пришлось применить силу.
— Они… улетели? — срывающимся голосом спросил Габузов.
— Так точно, после уплаты штрафа. В Катманду, крутить мельницы и звонить в колокольчики. Вам туда надо?
«Ага… Катманду, Третья улица Строителей, дом 15…» — ни к селу, ни к городу вспомнил Габузов, а вслух заявил:
— Мне надо в Афины!
— Так-так-так… Что ж, платите штраф — и летите.
— Я? Штраф? — настроение Сергея, и так бывшее на нуле, упало до отрицательной величины. — Я что, тоже… применял силу?
— О нет, вы были не в состоянии. Поэтому я выписываю вам минимальный штраф в пятьдесят марок. Отплатить можно в окошечке «Берлинер-Банка», это рядом с билетными кассами.
Полицейский вручил Габузову квитанцию, а потом пододвинул к нему дорожную сумку и прозрачный полиэтиленовый пакет, в котором находилось содержимое карманов Сергея Эдуардовича вкупе с описью, составленной по-немецки.
— Прошу проверить, все ли на месте, и расписаться.
Габузов едва заглянул в сумку — едва ли кому могли глянуться его треники с пузырями на коленях, лохматая зубная щетка или смена ненового белья. Зато деньги пересчитал тщательно, в уме вычитая из них пресловутые пятьдесят марок. Получалось меньше, чем хотелось бы, но в принципе терпимо — в конце концов, дорога на такси из одного аэропорта в другой вряд ли обошлась бы ему в меньшую сумму, а если еще присовокупить все пиво, выжранное им на халяву…
При мысли о пиве Габузов издал тихий стон и блюститель порядка с подозрением покосился на него:
— Вы уверены, что вам не требуется медицинская помощь?
— Нет-нет, спасибо, я уверен… Благодарю за заботу.
«Еще только загреметь в германский лазарет не хватало!»
Сергей с достоинством распихал свои принадлежности по карманам, взял сумку и откланялся. Полицейский кивнул в ответ и углубился в свои бумажки.
Габузов вышел в зал, поискал глазами окошечко банка и двинулся к нему, но тут же едва не был сбит с ног какими-то рослыми черноволосыми юнцами. Оба, почти не оборачиваясь, буркнули что-то извиняющееся, пробежали дальше и остановились у кассы, над которой весело переливалась золотом бегущая строка: «Eurotaxi — Athens! Eurotaxi — Athens! 13:45! Eurotaxi — Athens…»