Страница 3 из 69
— В этом ты прав, — согласился Балабан.
Прага, 18 июля 1940 года
Штабс-капитан Вацлав Моравек поднялся по уже знакомой лестнице и позвонил. Пани Елена открыла дверь почти сразу. Сегодня на ней был изящный темно-синий костюм, белая блузка и туфли на высоких каблуках. Красиво уложенные волосы прикрывала небольшая шляпка с вуалью.
Как только Вацлав поздоровался, пани Елена, не отвечая на приветствие, сказала:
— Пойдемте быстрей, ваш Франта нас уже, наверное, ждет.
— Далеко идти? — поинтересовался Вацлав, когда они вышли на улицу.
— Не очень, — ответила пани Елена. — До Староместской площади. Он будет ждать нас там.
Как только они оказались на Староместской площади, Вацлав принялся внимательно изучать обстановку. Люди спешили по своим делам, заходили в магазины, останавливались у газетных киосков. Но того, кто явно бы ждал кого-то, не было видно, однако и засады, похоже, тоже не было. Напротив сберегательной кассы задом к ним стоял старенький «Опель».
Пани Елена уверенно подошла к «Опелю» и кивнула водителю.
— Вот он, — коротко сказала она через плечо Вацлаву.
Вацлав открыл заднюю дверцу машины и пропустил вперед пани Елену. Он хотел сесть рядом с ней, но шофер низким голосом сказал:
— Садитесь на переднее.
Моравек подчинился.
Как только все уселись, машина сразу тронулась. Теперь Вацлав мог рассмотреть шофера получше. Ему было около сорока лет, выглядел он очень импозантно, пышная шевелюра с проседью, ухоженные небольшие усики, дорогой костюм. Шофер был в темных очках, это несколько насторожило Моравека, но потом он подумал, что Франта тоже, наверное, боится провокации.
— Куда мы едем? — через некоторое время поинтересовался Вацлав.
— А куда можно ехать в такое время, — небрежно пожал плечами водитель. Говорил он, можно сказать, на безупречном чешском с пражским выговором: — Пообедать. Ресторан «Губертус» вас устроит?
— Вполне, — кивнул Моравек.
Вообще-то он избегал дорогих ресторанов, так как там всегда было много немцев. В дешевых кабачках, где основными посетителями были чехи, он чувствовал себя намного спокойней. С другой стороны, явится с такой компанией в дешевый кабачок означало привлечь к себе слишком много внимания.
Ресторан располагался в старом здании с большой террасой. Благодаря хорошей летней погоде часть столиков была выставлена на террасу, но Франта-Тюммель провел всю компанию внутрь здания и попросил подскочившего к ним метрдотеля провести их в отдельный кабинет.
Когда официант подал заказ и удалился, Франта посмотрел на затянутую в кожаную перчатку руку Моравека и на то, как тот неуклюже управляется со столовым прибором. Эту маскировку Вацлав применил впервые. Свободный палец перчатки он набил ватой, вставив в середину для прочности кусок проволоки.
— Несчастный случай? — с легкой улыбкой спросил Франта Моравека.
— Что-то вроде, — не желая вдаваться в подробности, буркнул Вацлав.
Франта снял очки, с минуту пристально всматривался в лицо Моравека.
— Я кое-что слышал о вашем приключении, — сказал он наконец. — То описание, которое составило о вас гестапо, не очень-то к вам подходит. Хотя, с другой стороны, по нему можно арестовать полгорода.
Весь дальнейший обед Франта рассказывал забавные истории, свежие анекдоты, слегка коснулся политических событий. Моравек поддерживал разговор и тоже не заговаривал о деле.
Когда с обедом было покончено, Франта попросил официанта накрыть десерт на террасе.
— Иди на террасу и поскучай немного над десертом, — сказал он пани Елене. — А мы с паном пройдемся немного по саду. Я покажу ему свои любимые цветы.
Мужчины спустились с террасы в парк, а пани Елена села за столик и, когда подали десерт, начала рассеянно ковыряться ложечкой в вазочке с мороженым.
Мужчины вернулись через полчаса. Судя по их виду, оба были в очень хорошем настроении. Тюммель наполнил три рюмки коньяком и поднял свою: — За приятное знакомство!
Лондон, 29 июля 1940 года
Когда президент Бенеш появился в кабинете полковника Моравца, тот моментально выскочил из-за письменного стола и по-военному отсалютовал высокому гостю. Такого еще не случалось.
Бенеш по-стариковски махнул рукой и добродушно сказал:
— Сидите, сидите, Франтишек. Я только что был в английском правительстве и по дороге, чтобы лишний раз вас не дергать, решил заехать сюда сам. Садитесь, и я присяду. Кстати, у вас не найдется чашечки кофе?
Моравец вызвал адъютанта и приказал принести две чашки кофе. Он снова сел за свой письменный стол, а Бенеш уселся напротив него.
— Как я уже сказал, я только что был в английском правительстве, — начал он, — Они нам очень благодарны за те сведения, которые мы им поставляем. Между прочим, там присутствовал офицер из штаба авиации. Он мне объяснил, почему пока невозможна доставка парашютистов. Дальность действия их авиации не позволяет им совершать полеты в Чехословакию. Такие самолеты есть у американцев, но Англия пока ими не располагает. Американцы издали закон, который разрешает продавать оружие воюющим странам, но эта система продажи называется у них «Кэш-энд-кэрри», «заплатил-уноси». Эта система заключается в том, что весь товар должен быть сразу же оплачен, а увозить его можно только на своих собственных судах. Во-первых, англичане уже испытывают затруднения с валютой, а во-вторых, немецкие подводные лодки топят довольно большое количество транспорта. С учетом всего этого, закупки в Америке оказываются золотыми. Английские конструкторы рассматривают сейчас вопрос об увеличении дальности полетов некоторых типов английских бомбардировщиков. Они хотят вместо нескольких бомб поставить подвесные баки с горючим. Для бомбардировщиков это, может быть, будет и не выгодно, но для наших целей вполне подойдет.
Адъютант принес кофе, и Бенеш сразу же с жадностью сделал несколько глотков, потом продолжил:
— Короче говоря, этот летчик пообещал мне, что к весне будущего года этот вопрос будет обязательно решен. А теперь о главном, за чем именно я и зашел к вам. Когда у вас ближайший сеанс связи с вашими разведчиками?
— Сегодня ночью.
— Они установили связь с этим немцем, который постоянно меняет псевдонимы?
— Так точно.
— Тогда запросите у них дату начала высадки немцев в Англии. Это очень важно. Англичанам надо закончить строительство оборонительных сооружений именно к этой дате.
— Я запрошу их об этом, пан президент, но весь вопрос в том, сумеют ли они добыть такие сведения.
— Вы уж, голубчик, попросите их, чтобы они постарались, — как-то униженно произнес президент.
Он сделал еще несколько глотков кофе, затем добавил:
— Заодно скажите им, чтобы послушали передачу чешского радио из Лондона 2 августа. Я попрошу, чтобы в этой передаче была объявлена им благодарность. Попробуем хоть так пока поддержать их.
Берлин, 15 августа 1940 года
Сегодня Геринг, как представитель партии, ответственный за решение еврейского вопроса, собрал у себя в кабинете собрание. Поводом для этого послужило назначение Адольфа Эйхмана начальником подотдела IV В4 и выпущенный им циркуляр о переселении евреев на Мадагаскар. На совещание были приглашены Гиммлер, Гейдрих, Риббентроп, Фриск, Эйхман и Дорт.
Кабинет Геринга был не обставлен, а забит антикварной мебелью, стены увешаны картинами старых мастеров, далеко не все из которых представляли собой художественную ценность. Все приглашенные расселись за столом, уставленным прохладительными и спиртными напитками. Геринг никогда не считал вино помехой для деловых разговоров. Перед каждым стоял большой набор рюмок, фужеров и бокалов.
Это совещание открыл хозяин кабинета.
— Здесь собрались все те, кто в какой-то степени имеет отношение к решению еврейского вопроса, — начал он, потом бросил взгляд в сторону Риббентропа и добавил: — или могут помочь в его решении. Сегодня герр Эйхман выпустил циркуляр о переселении евреев на остров Мадагаскар. Я уже давно говорил о том, что это самое подходящее решение данного вопроса. Мне бы хотелось, чтобы герр Эйхман рассказал нам, как практически будут осуществляться предписания этого документа.