Страница 27 из 69
— А почему тебе не нашли квартиру в Пардубице?
— Квартиру-то найти не проблема, — заметил Бартош, — Ребята боятся, что меня там узнают: я ведь там школу кончал, да и после школы какое-то время жил наездами. Я, правда, считаю, что все это ерунда. Подумают, что ошиблись, а если даже и остановятся и поговорят — не будут же они спрашивать документы, и под каким именем я живу сейчас.
— Они все-таки правы, — с сомнением покачал головой Потучек. — Рискованно это.
— Ну, что-нибудь придумаем, — пожал плечами Бартош, — Буду сидеть на квартире и не высовывать носа на улицу.
Прага, 15 января 1942 года
Было около двух часов дня, и народу в пивной «Большая кружка» было немного. Наплыв посетителей отмечался здесь или в конце рабочего дня, или по воскресеньям. За дальним угловым столиком сидели два уже немолодых человека и, прикладываясь к кружкам с пивом, вели тихую беседу.
— Как там у тебя Моравек? — спросил пан Пехачек, сухощавый, спортивного вида мужчина.
— Как всегда: лезет на рожон и все ему сходит с рук, — пожал плечами мужчина в очках с металлической оправой, известный в своем кругу под кличкой Индра, он был постарше своего собеседника.
— А у меня есть интересные для него, да и для тебя тоже новости, — оглянувшись, сообщил пан Пехачек, — у нас объявились парашютисты.
— Какие еще парашютисты? — насторожился Индра.
— Что значит «какие парашютисты»? — не понял Пехачек.
— Откуда они взялись?
— Не знаю, наверное, из Лондона. Они приземлились здесь недалеко от Праги. Сначала жили в какой-то пещере. У одного нога была подвернута. А потом пришли к Пескачеку с Высочан. Он мне про них и рассказал.
— А что тебе еще известно о них? — настаивал Индра.
— Да, в принципе, больше ничего. Вот с тобой они хотят встретиться.
— А что, если это провокаторы? Как можно доверять первому встречному? — разозлился Индра.
— Ну, какие же они провокаторы, если спрыгнули с парашютом? И парашюты у них где-то в лесу зарыты, — объяснил Пехачек.
— Ты думаешь, немцам трудно сбросить двух провокаторов с парашютом?
Пехачек обиженно поджал губы и замолчал. Потом вдруг сказал:
— Ведь твой Моравек уже несколько раз просил Лондон прислать ему парашютистов.
— Ну, хорошо. Твои ребята им доверяют?
— Вполне, — оживился Пехачек, — Они считают их вполне нормальными ребятами.
— Тогда договоримся так: я послезавтра приду к тебе, а ты приведи их. Там и поговорим.
Пардубице, 16 января 1942 года
Вашек и Ганка позвонили в дверь. Ждать почти не пришлось: Франта словно стоял за дверью и ждал звонка. — Проходите, проходите, гости дорогие, — заулыбался он. В прихожей сразу же появилась его жена Татьяна. Когда гости разделись, Франта сказал:
— Пусть женщины поболтают о своем, а у нас будет мужской разговор. Я сейчас тебе еще одного гостя покажу.
Они прошли в заднюю комнату, и Вашек увидел сидящего на диване молодого человека, который встал при их появлении. Он не сразу и узнал его.
— Фреда? Бартош? — удивился Вашек, — Откуда ты взялся?
— Вот, вернулся в родные пенаты, — не уточняя, ответил тот, — А ты-то как? Как ты пережил Мюнхен? Раньше в форме таким гусаром был, а теперь вон и животик появился.
Вашек сел на диван рядом с Бартошем, вздохнул и начал рассказывать:
— Когда произошла мюнхенская катастрофа, я, как и многие другие офицеры, тоже хотел бежать за границу. Собралась нас небольшая группа, человек шесть поручиков, договорились мы и с французами, и с пограничниками, но где-то в чем-то нас обманули, и выбраться за границу мы не сумели. Пришлось устраиваться как-то здесь. Удалось найти работу в электрической компании, а теперь в позапрошлом году женился. Вот так потихонечку и прозябаю. А у тебя как жизнь сложилась? Женился? Помню, ты обручен был.
Бартош немного помолчал, а потом начал свою историю:
— Тебе не удалось выбраться за границу, а я сумел. Сделали мне вызов во Францию для получения фиктивного наследства. Нацисты на это купились, и меня выпустили. Поступил я во французский Иностранный легион. Сначала был в Африке, потом принимал участие в битве за Францию. Вместе с английскими войсками добрался до Англии, там вступил в чешскую Освободительную армию. Кончил курсы парашютистов, и вот я здесь.
— Да, помотало тебя, — покачал головой Вашек, — и с каким же заданием тебя сюда забросили?
— Ну, о задании, как сам понимаешь, я говорить не буду, — усмехнулся Альфред. — И все же, я хотел бы попросить тебя о помощи.
— И о какой помощи пойдет речь?
— Мне сказали, что ты, по роду своей деятельности, много разъезжаешь по Протекторату. Мне потребуется от тебя кое-какая стратегическая информация. Ты в прошлом человек военный и знаешь, какая информация может представлять для нас интерес. Так как?
Вашек на секунду задумался, потом кивнул:
— Хорошо, в этом я тебе помогу.
— Ну, вот и отлично, — засмеялся Бартош. — Я не сомневался, что ты с нами.
— И Ганка вместе с моей Татьяной может нам помогать, — восторженно заявил Франта.
— Это опасное дело, — покачал головой Вашек. — Думаю, женщин в это дело лучше не вмешивать.
— Не скажи, — запротестовал Франта, — женщине съездить к кому-нибудь, чтобы получить или передать весточку, намного безопасней, чем мужчине. Мы же не будем их привлекать к какой-нибудь действительно рискованной работе.
В это время в комнату вошла Татьяна, пригласила мужчин к столу, и разговор на этом закончился.
Прага, 16 января 1942 года
Абендшен сидел за письменным столом и быстро перебирал лежащую перед ним стопку бумаг. Но вот одна бумага привлекла его внимание, он еще раз уже внимательно перечитал ее, встал и подошел к стене, на которой с недавнего времени появилась большая карта Протектората. Он долго ее рассматривал, потом взял со стола линейку, что-то измерил, подсчитал в уме и пробормотал: — Ну, вот она, родимая, и появилась. Он снова сел за стол и задумался. В бумаге, которая привлекла его внимание, говорилось о том, что вечером 15 января в районе Пардубице (район был указан очень приблизительно) заработала неизвестная радиостанция. Он снял трубку телефона и назвал оператору номер. Когда на другом конце ответили, он сказал:
— Извините, группенфюрер, это гауптштурмфюрер Абендшен. Я хочу попросить, чтобы вы распорядились о патрулировании четырьмя радиопеленгационными машинами район Пардубице.
— У вас есть что-то новое по делу Моравика-Тюммеля? — оживился Франк.
— Еще рано говорить, связано ли это с этим делом или нет, хотя вероятность этого очень высока. В этом районе заработала радиостанция, сброшенная в ночь на 29 декабря. Мы еще раньше нашли парашют, на котором она была сброшена, и сумку.
— Позвоните сами в службу радиоперехвата и сделайте необходимые распоряжения от моего имени, — сказал Франк. — Не будем играть в испорченный телефон.
Сразу по окончанию разговора Абендшен позвонил в службу радиоперехвата и отдал соответствующие указания. Потом он позвонил в шифровальный отдел и поинтересовался, не сумели ли там расшифровать перехваченную вчера радиограмму. Ему дали отрицательный ответ.
Прага, Смихов, 17 января 1942 года
Индра сидел на кухне у пана Пехачека и разговаривал с хозяином квартиры. В это время раздался звонок в дверь. Пехачек пошел открывать дверь, и менее чем через минуту в кухню в сопровождении пана Зеленки-Гайского, которого в подполье больше знали под кличкой Ржига, вошел молодой парень. Он был среднего роста, крепкого телосложения, с тонкими губами. Парень настороженно оглядел кухню, но, увидев там одного Индру, похоже, несколько успокоился.
— Здравствуйте, — поздоровался он. — Можете называть меня Ота.
— Здравствуйте, Ота, — улыбнулся Индра, — а меня вы можете называть просто Индра.
Они обменялись рукопожатиями. Когда на кухню вошли пан Пехачек и Ржига, Пехачек начал тут же разливать чай. Наконец, и он уселся за стол.