Страница 5 из 14
В пятнадцать лет Некрасов расстался с гимназией не аттестованным по многим предметам. Это не мешало в то время поступлению в университет, а только увеличивало количество экзаменов. Однако отец был категорически против университета и настаивал на военном училище, записи в гвардию или армию. Николай потратил целый год, скучая в Грешневе и уговаривая отца. Ничего не получилось. Пришлось пойти на обман.
20 июля 1838 года юный Некрасов отправился в Петербург. В кармане его лежали тетрадка стихов, сто пятьдесят рублей ассигнациями и свидетельство об окончании ярославской гимназии. Но он и не думал о военном будущем. Некрасов начал готовиться к экзаменам в университет, которые решил сдавать на следующий год, о чем и написал отцу, рискуя остаться без малейшей материальной поддержки. Так оно и случилось.
Сначала он поселился в грязной гостинице, где брали за сутки по два рубля, потом и это стало ему не по карману, и пришлось снять комнатушку в районе Малой Охты. Нужду заставляли забывать только надежды на литературный успех. В октябрьском номере «Сына отечества» появилось стихотворение Некрасова «Мысль», где в примечании было указано, что это «первый опыт шестнадцатилетнего поэта». В ноябре в журнале выходят еще два стихотворения, потом еще. На молодого поэта обратила внимание критика. «Не первоклассное, но весьма замечательное дарование нашли мы в г. Некрасове, молодом поэте, только в нынешнем году выступившем на литературную арену».
К сожалению, первая слава не принесла денег. За стихи в «Сыне отечества» платили сущие гроши или не платили вовсе. Жить становилось все труднее.
В 1839 году Николай сдает экзамены в университет на факультет восточных языков. Но, несмотря на все старания, он получает лишь одну приличную отметку по российской словесности – тройку, по другим предметам сплошные единицы.
На следующий год он вновь пытается поступить уже на юридический факультет. И снова провал, хотя оценки получились более высокими. По российской словесности – 5, но по другим предметам его знания были явно недостаточны. А экзаменоваться пришлось по 14 дисциплинам! Вспомни, читатель, отношение к занятиям в гимназии.
Пришлось Некрасову забросить свои мечты о получении университетского образования. И заняться борьбой за выживание. Упрямый характер требовал не сдаваться и выбиваться в люди именно в Петербурге. Тот же характер, высокое самомнение подсказывали, что в люди его выведет литература.
Поначалу это была литература отнюдь не художественная. По утрам поэт отправлялся на Сенную площадь, где были торговые ряды, и там за пятачок или кусок хлеба составлял неграмотным крестьянам письма и прошения. Случалось за гроши переписывать бумаги, давать уроки, составлять афиши, объявления.
...
Особенно тяжело было зимой. Молодой человек, живший впроголодь, насквозь продрогший в легком пальто, в дырявых сапогах и соломенной шляпе был знаком всем конторам Невского и Владимирского, куда обращался в поисках работы. И так продолжалось до 1843 года, пока беднягу-поэта не «подобрала и обогрела» чета Панаевых.
Актриса Аделаида Шуберт вспоминала: «Особенно жалким казался Некрасов в холодное время. Очень бледен, одет плохо, все как-то дрожал и пожимался. Руки у него были голые, красные, белья не было видно, но шею обертывал он красным вязаным шарфом, очень изорванным».
Тогда же у него началось психическое заболевание, мучившее его всю жизнь. В периоды жестокой хандры он часами лежал в своей комнатушке, страдая от голода, и бывал порой готов идти просить подаяния. Потом наступала бешеная работоспособность, и он снова боролся с суровой действительностью. И продолжал писать стихи, набираясь поэтического опыта. В молодости сил хватало, и периоды хандры случались гораздо реже периодов активности.
Иногда ему улыбалась удача. На некоторое время за сто рублей ассигнациями в месяц он устроился готовить мальчиков в пансионе к поступлению в инженерное училище. Полученных небольших денег хватило, чтобы за свой счет издать первый поэтический лирический сборник «Мечты и звуки». Все обернулось провалом. Некрасов вспоминал: «Прихожу в магазин через неделю – ни одного экземпляра не продано, через другую – то же, через месяц – то же. В огорчении отобрал все экземпляры и большую часть уничтожил. Отказался писать лирические и вообще нежные произведения в стихах».
Николай Алексеевич также пробует свои силы в прозе, а потом и в драме. В общем, берется за все, поражая знакомых продуктивностью и трудолюбием. Но сиюминутный успех не обольщал Некрасова. Он предчувствовал настоящий. И то, что его обессмертит, он напишет только в зрелом возрасте. А пока ему удалось увидеть один из своих многочисленных псевдонимов Н. А. Перепельский на афише Александринского театра. 24 апреля 1841 года там состоялась премьера некрасовского водевиля «Шила в мешке не утаишь – девушки под замком не удержишь». Может быть, эту афишу видела и Авдотья, но тогда она с Некрасовым еще не была знакома.
Некрасов несерьезно относился к своим поделкам такого рода: «В водевилях мужья не обижаются за поругание своих прав, а если и делают это, так для шутки; жены никогда не узнают своих мужей…» Только замечу, что Некрасову в будущем замечательно удастся превратить жизнь своего друга и благодетеля Ивана Панаева в настоящий водевиль.
История
Все началось по делу. И поначалу самой деловитой фигурой показался тот, кто этим качеством потом не отличался. В 1839 году в доме Брянских появляется Иван Иванович Панаев, двадцатисемилетний литератор, журналист, переводчик, человек, вообще вникавший во все, причастный ко всему, оставивший след везде, но незначительный. Такова уж была его судьба.
Панаев принес Якову Григорьевичу свой перевод «Отелло». Позже он познакомил семью с композитором Михаилом Ивановичем Глинкой. В театре готовилась постановка первой русской оперы «Жизнь за царя», и спевки устраивались, как обычно, на квартире Брянских [1] . Иван Панаев стал часто бывать в доме. Молодые люди, Авдотья и Иван, легко увлеклись друг другом. Никто не видел никаких препятствий, которые могли бы помешать им объединить свои судьбы. Молодой человек был богат, хорош собой, элегантен и образован, словом, создавал приятное впечатление. За Авдотьей Яковлевной отец давал неплохое приданое.
После венчания Панаевы переехали в Москву. У мужа и здесь оказалось немало знакомых и, как следствие, много хлопот. Иван Иванович агитировал московских авторов присылать свои статьи в только что открытый в Петербурге журнал «Отечественные записки», который редактировал Андрей Краевский. Одним из первых откликнулся уже известный, авторитетный критик Виссарион Белинский.
Из актерской среды молодая жена Панаева сразу попала в среду литературную. Попала, попалась… Конечно, и в этом обществе существовали обычные богемные забавы – сплетни, интриги, карты, попойки, адюльтеры, одалживание без отдачи и с отдачей. Только в писательском кругу образовательный и умственный уровень был повыше. Особенно с учетом того, что актеры того времени ничему особенному не учились и расходовали себя все больше в простеньких водевилях. И здесь неучу Авдотье оставалась только роль молоденькой, хорошенькой, глупенькой супруги в компании острых на язык «акул пера».
...
Хорошо лишь, что первой литературной знаменитостью, с кем она познакомилась, оказался неистовый на журнальных страницах, но деликатный в быту Белинский. Он и подшучивал над Авдотьей деликатнее прочих. «Белинский любил поболтать с молодой женой Ивана Ивановича, потешаясь проявлением ее наивности», – писал брат Панаева Валериан. Авдотья порой сердилась, иногда ссорилась с критиком, но очень скоро забывала об обиде и мирилась с ним.
Панаевы жили на Арбате, Белинский снял себе комнату напротив их дома и пригласил к себе на новоселье пить чай. Авдотья была приятно удивлена, увидев в бедной меблированной комнате критика множество роскошных цветов в горшках: олеандры, фикусы, кактусы, гортензии, даже тропические орхидеи… Они стояли и на окне, и на письменном столе, и на полу. Виссарион страстно любил цветы.