Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 13

— Ну, смотри, майор! Вот они! Живы! Здоровы! — гордо захохотал Руслан, — Только пока здоровы! Если через три не будет денег, то будет вот так!

Один из бандитов неожиданно завалил на землю третьего пленника, распластал на земле, отставив в сторону его руку, а другой с уханьем рубанул по ней старинной саблей. Пленник дико взвыл, из обрубка толчками пульсировала кровь. Мне стало плохо. Шизо даже не дернулся.

— Вы что делаете! — дернулся майор, но его ударом по шее свалили на землю, и стали не спеша избивать ногами.

— Запоминай, майор! Ты не у себя в ФСБ! Здесь мы — хозяева! И мы сделаем так, что ваша Россия сама будет просить о мире! За этого родня в Баку не смогла собрать денег, теперь мы кусками им будем его посылать! Не будет через три дня денег за этих, то на четвертый тоже начнете получать своих собак по частям! Так и передай его папочке!

Глава 5

Зажегся свет, и дверь со скрежетом отворилась. Вместе с Русланом в подвал спустилось еще двое чеченцев.

— Ну что? — пинком в грудь он свалил сидящего Шизу на пол, — Не стали за тебя выкуп платить?!

Шиза молчал, с безразличием глядя в угол.

— Так что мы тебя убивать пришли! — весело загоготал второй чеченец.

— За мальчонку-то папаша миллион баксов перечислил, вот она, книжка на предъявителя! — перебил его Руслан, — В любом филиале турецкого банка! Так что вставай, с-сука! На колени!

Я с ужасом смотрел, как они подняли Шизу, поставили на колени, и Руслан упер ему в лоб ствол пистолета.

— Глаза открой! — скомандовал он Шизе. Тот открыл глаза, которые с безразличием уставились на бандита.

— Что? Не страшно? Не бойся, я тебе перед смертью еще прикольный концерт устрою! — и он повернулся ко мне, — Что, к папочке собрался? Вещи приготовил?

Его черный жгучий взгляд не сулил мне ничего хорошего.

— Только вы с папочкой, правда, такие идиоты? И оба верите, что мы тебя отсюда выпустим? — исказила лицо чечена насмешливая улыбка, — Чтобы он потом на нас охоту объявил? Да не будет охоты? Ты понял?!

— Вы же обещали! — неожиданно произнес Шиза, — Или чеченцы не держат слова?

— Заткнись, шакал! — пнул один из чеченцев его в живот, отчего Шиза дернулся и побледнел лицом, сдерживаясь, чтобы не упасть от боли, — Перед шакалами нет необходимости держать слово!

— Так что ты еще увидишь, как твой дружок первым на встречу с вашим богом отправится! А потом и ты, вдогонку за ним!

Мир рухнул на меня. Осознание обмана обдало холодным дыханием смерти, от которого все тело застыло в коме, и не было сил что-то сказать или сделать. Слезы катились по щекам, оставляя мокрые полоски. Холодный металл ствола жестко уперся мне в лоб. Разум отказывался понимать, что жить осталось несколько мгновений.

— Ты забыл спросить про последнее желание…. - тихо произнес Шиза.

— Чего? Что ты сказал? — раздраженно начал оборачиваться Руслан.



Однако обернуться не успел. Пособники Руслана прозевали движение Шизы, которым он не вставая, захватил Руслана за пояс, и резко подсекая ноги того своим телом, рванул на себя, одновременно уходя под чеченца и прикрываясь им. Раздался глухой звук удара головы о каменную стену, от которого, казалось, череп раскололся на несколько частей. Двое других бандитов на какое-то мгновение опешили, пытаясь поймать Шизу на мушку, но, не решаясь стрелять, чтобы ненароком не зацепить своего главаря.

Это было их ошибкой. В руке Шизы мелькнул пистолет Руслана. Увидев, как ствол направляется пленником на него, один из чеченцев кинулся на Шизу, пытаясь в безумном прыжке выбить у того оружие, но его встретила пуля девятимиллиметрового калибра, мощно, глухо и безжалостно ударившая в грудь. Следующая догнала рванувшегося к выходу бандита, страшным ударом сбив с ног и разворотив на выходе из тела грудную клетку.

В тусклом свете грязной лампочки медленно плавали облака порохового газа, густой запах человеческой крови и высоко вздымалась грудь Шизы.

— У нас нет выбора, — глухо произнес он, — мы должны попытаться уйти. Нас в любом случае бы убили. Обоих. Независимо от того, заплатят деньги, или нет.

Он подобрал автомат одного из мучителей, быстро обыскал их карманы и рассовал себе по карманам несколько магазинов с патронами и выкидной нож. Из рук Руслана вырвал и засунул за пазуху сберкнижку.

— Пошли, — бросил он мне, — будем мы жить или нет, зависит теперь только от нас. Моя душа умерла давно, мне не зачем жить, поэтому мне смерть не страшна. Но я брал на себя обязанность сохранить жизнь тебе. Что и буду пытаться сделать. И если ты хочешь жить — ты должен слушаться меня.

Словно в тумане, в полном отупении и прострации от происходящего, я шагнул за Шизой. На улице был день, и слепило глаза такое яркое солнце. Я попытался проморгаться, чтобы привыкли глаза, но, мгновенно оценив обстановку, Шиза потащил меня за руку в густые кусты, густо разросшиеся за нашей импровизированной тюрьмой.

Острые и колючие ветки царапали лицо и тело, скованное страхом. Хотелось упасть и замереть, чтобы никто не заметил нашего отчаянного побега, хотелось зарыться в этой каменистой земле, чтобы никто и никогда нас не нашел.

На пару минут Шиза остановился лишь через несколько километров, когда вместо легких в груди пылал, готовый разорваться огненный шар, а вместо дыхания раздавался хриплый сип. От моего бессилия у меня по щекам бежали слезы, и единственное, чего я хотел — умереть.

— Малыш, — прохрипел он, — надо держаться…. Все мучения когда-нибудь кончаются, только надо держаться…. Умереть легко…. Трудно жить….

И мы жили. Мы бежали, или вернее сказать брели по камням, лесам, кустарникам, следуя волчьему чутью Шизы. Он интуитивно выбирал самые глухие и темные места, ведя меня в одном лишь ему известном направлении.

Но, оказалось, что кроме нас, еще были люди, которые выбирали такие же места. В узком, поросшим густым лесом ущелье, мы лоб в лоб столкнулись с отрядом боевиков, когда вечерний полумрак уже начал окутывать землю. А, может быть, они искали нас. Коренастый чернобородый чеченец вышел из-за поворота тропы, что-то гортанно закричал своим отставшим спутникам, одновременно с этим вскидывая автомат, но выстрелить не успел. Короткая и точная очередь Шизы свалила его на камни.

Принимать бой было глупо, и Шиза не собирался этого делать. Единственным нашим преимуществом была высота, мы находились выше врагов, и нам до хребта надо было пробежать какой-то десяток метров, а им — около сотни.

— Да-вай! Да-вай! Впер-ред! Быст-рей! — толчками в спину подгонял меня Шиза, и запоздалая очередь высекла каменные крошки тогда, когда мы упали на вершине хребта. Тут же перекатившись в сторону, Шиза высунулся на сторону противника немного сбоку, и прицельной очередью кого-то зацепил, о чем свидетельствовали чьи-то стоны и маты. Чеченцы залегли внизу за камнями.

— Пошли! Бегом! — потащил меня вдоль хребта Шиза, хотя мне хотелось как можно быстрее сбежать вниз, в темноту ущелья и зарыться там где-нибудь в листве.

— Вниз нельзя! — направлял он меня, — Внизу нас сразу же зажмут! И не спрячешься — найдут! В горах нельзя терять высоту!

Чечены шли за нами как дикие волки. Мы не были нужны им. Мы должны были умереть. Им нужна была сберкнижка. А мы хотели выжить. Не знаю, откуда взялись силы, но я мчался по камням, словно горный баран, с трудом поспевая за Шизой. Те откровенно вели огонь на поражение, и осознание того, что я — цель, только придавало мне силы.

Знакомый мир исчез, сузившись лишь до мелькающих под ногами камней, сдавливающего грудь дыхания и свиста пуль над головой. Я не понял, что ранен, просто резкий удар подрубил ногу под колено, от чего я кубарем покатился по склону. Шиза взвалил меня на плечи, и побежал, хрипя и рыча от напряжения, а перед моей болтающейся головой на его боку все шире и шире расплывалось темное кровавое пятно.

В жизни бывают чудеса. Правда, я не понял, как они происходят. Мне было наплевать на все — на себя, на жизнь, на Шизу, когда навстречу нам вылетели какие-то люди в камуфляжной форме, они оттащили нас в сторону, потом была стрельба, бой, лежащий рядом на пожухшей листве Шиза в бессознательном состоянии, и вечернее небо, мягко и ласково нависшее над нами…