Страница 8 из 83
— К сожалению, — ответил клерк с сахарной улыбкой, — я не осуществляю операции по переводу вкладов. Моё дело — выдавать и принимать деньги. Вам придется перейти к окну старшего клерка.
Я повторил свою просьбу старшему клерку — приятному седому господину с манерами частнопрактикующего врача. Тот внимательно выслушал, одобрительно покачивая при этом головой, и неожиданно спросил:
— А в Англию вы надолго?
— По меньшей мере на год. А что?
— Если позволите, я хотел бы дать вам добрый совет, — сказал старший клерк. — Я посоветовал бы вам вступить в Королевскую заморскую лигу…
Я никогда в жизни не слыхал об этой лиге. Правда, приехав в Канаду, я быстро заметил, что слово «королевский» там весьма популярно: «королевская почта», «королевская конная полиция» (в других странах такая организация обычно именуется жандармерия), «королевские канадские военно-воздушные силы» и так далее. Даже банк, в котором я находился, именовался «королевским» Однако что-то нужно было отвечать.
— А что мне это даст? — такой подход в условиях Запада совершенно естествен и подкупает своей искренностью.
— Вы приедете в незнакомый для вас Лондон, где скорее всего не знаете ни души. В Англии заводить знакомства с полезными вам людьми значительно труднее, чем в Канаде. А в Королевской заморской лиге вас примут как родного, помогут найти квартиру, познакомят с нужными людьми, организуют недорогие путешествия по стране. Короче, вы сможете обратиться туда по любому поводу.
— Собственно, почему вы всё это мне говорите? — всё ещё недоумевая, спросил я, уже догадываясь о том, как мне необыкновенно повезло.
— Дело в том, что я секретарь местного отделения лиги, — приветливо улыбнувшись, ответил клерк. — Хотел бы обратить ваше внимание и на то, что вступительный взнос здесь — всего пять долларов. А в Англии это будет стоить более 20 долларов.
И заметив, что клиент колеблется (на самом деле я ничем не рисковал, не считая пяти долларов, а знакомых у меня в Лондоне действительно не было), клерк тут же высыпал целую груду аргументов в пользу лиги, в том числе и тот, что я смогу получать на её адрес почту. Такой оказией я пренебречь не мог — иметь надежный почтовый ящик за пять долларов в год разведчику удаётся весьма редко.
Теперь можно было погасить «колебания».
— Я согласен. Где можно оформить моё вступление?
— Сегодня среда. Члены лиги встречаются по пятницам сразу после работы. В эту пятницу у нас выступит один англичанин и покажет цветные диапозитивы с видами живописных уголков Англии. Потом будут кофе и танцы…
И он тут же протянул визитную карточку с адресом местного отделения лиги. И только потом выдал мне бланки, необходимые для оформления перевода денег в Лондон.
В пятницу я, одетый в строгий тёмный костюм, появился в помещении лиги. Оказалось, что зал принадлежит какой-то другой организации. Лига снимает его за небольшую плату на три часа в неделю. Седой джентльмен с приятными манерами радостно приветствовал меня и представил всем присутствующим. Я тут же заполнил небольшую анкету и получил членский билет и различные брошюры о деятельности лиги. При этом я был приятно удивлён, когда увидел имя патронессы лиги — королева Елизавета II (сомнений быть не могло: благодаря удачному стечению обстоятельств я стал членом весьма солидной организации).
Мой первый вечер с членами лиги прошёл удачно. Лекция была достаточно интересной. Во всяком случае, для меня, ведь я стремился как можно больше узнать о стране, где предстояло работать. Перед окончанием собрания я получил (разумеется, за дополнительную плату) значок и галстук лиги.
Закончив все приготовления для переезда в Англию, я купил билет на пароход и выехал в Нью-Йорк. В день отъезда я отправил А. почтовую открытку с видом канадского парламента. Это означало, что мы должны встретиться в условном месте через четыре дня после даты на открытке.
В первых числах марта 1956 года я снова увиделся со своим старым другом. Нью-Йорк уже встречал весну. Улицы казались светлее обычного, воздух чище, полицейские не такими угрюмыми. У входа в Центральный парк продавали фиалки.
А. появился минута в минуту и, раскланявшись со мной, как с добрым знакомым, которого неожиданно встретил, тут же перешёл к делу:
— Когда собираешься в Лондон?
— Хоть завтра…
— Ну, зачем же так скоро?
Я давно привык к поразительному хладнокровию своего руководителя и не удивился, что тот ничем не выказал удовлетворения тем, что я сумел так быстро получить «добро» на выезд в Англию. Тем не менее я чувствовал: А. мною доволен.
Я рассказал А., что вступил в члены Королевской заморской лиги. Он одобрительно кивнул.
Нам пришлось встретиться потом ещё несколько раз, чтобы я мог чётко запомнить условия связи с разными людьми в Европе. По обыкновению, А. помнил наизусть великое множество подробностей. Я, естественно, тоже ничего не записывал и лишь повторял про себя наиболее важные моменты, укладывая их в памяти с помощью различных приемов мнемоники. Думаю, они, эти приемы, нужны, полезны, более того, необходимы — выберите любое слово — не только для разведчиков. Я всегда удивляюсь, почему уже в начальной школе детей не обучают хотя бы самым элементарным правилам столь полезной науки. В особенности если учесть, что ещё в древнем Риме мнемонические приёмы были широко известны. Мнемоникой пользовался ещё Цицерон — известно, он произносил свои знаменитые речи без бумажки — уменье, которое мы постепенно утрачиваем…
Интервью с героем книги
— Чуть-чуть опередим события: мы знаем, какую важную роль сыграла лига в вашей работе в Англии. Но ведь это был просто счастливый случай, просто редкостное везенье — так легко и просто войти в лигу? Вы согласны?
— Да, сама по себе встреча с клерком, запросто предложившим мне стать членом этого в общем-то весьма авторитетного клуба, была чистой случайностью, но надо было правильно оценить эту «редкую возможность» и превратить её в столь же «счастливую реальность». А для этого нужны были совсем иные категории. Такие, как уменье, понимание, словом, качества чисто профессиональные. Помните Суворова: «везенье-везенье, а где же уменье…» Я не очень путанно выражаю свои мысли?
— Нет, всё понятно.
— Вообще же между моими коллегами иногда возникают споры о подобных удачных обстоятельствах. Что это: только чистый случай, удача или закономерный результат хорошей работы? Некоторые товарищи выступают с прагматических позиций, другие целиком отвергают роль удачи или случая…
— А вы?
— На мой взгляд, это результат сочетания и того, и другого. При этом всё решает высокое профессиональное мастерство разведчика и его упорство в достижении цели.
И всё же мой опыт показывает — и представители опасных профессий, наверное, со мной согласятся, — что есть на свете люди удачливые, которым при прочих равных условиях «везёт» чаще, чем другим. Есть и их антиподы — люди «невезучие». Конечно, я не могу дать строгого научного объяснения этому явлению, но от этого оно вовсе не уходит из жизни. Я лишь констатирую факт. Но здесь я должен обратить внимание на одну особенность «везения»: обычно оно приходит к людям, профессионально одарённым. Настойчивым. Человек, который упрямо или, вернее, упорно добивается поставленной задачи, рано или поздно находит пути к её осуществлению.
— А себя вы к какой категории относите — «везучих» или «невезучих»?
— Отвечу на ваш вопрос так: во время войны в крытом кузове автомашины ехало одиннадцать человек. Вдруг появился самолет противника. Он летел на бреющем полёте. Сброшенная им бомба разорвалась буквально в метре от машины, а пулемётная очередь изрешетила кузов. Шесть человек были убиты, двое тяжело ранены, трое, в том числе и я, остались целы и невредимы… Безусловно, это была чистая случайность и троим просто (и к тому же здорово!) повезло.
— Спасибо. Возвращаемся к рассказу о встречах с А.
— Прощаясь с ним, я повторил всё, что должен был запомнить, передал сообщение в Центр и письма родным. Мы долго глядели в глаза друг другу и молчали. На ближайшие годы, как мы это отлично понимали, встреч у нас не намечалось.
Из Нью-Йорка я отплыл на океанском лайнере «Америка», который, как нетрудно догадаться по его названию, принадлежал американской пароходной линии в Атлантическом океане (кстати, единственной в то время). Я прекрасно знал, что американские пассажирские пароходы славятся посредственным питанием (входящим в стоимость билета) и отвратительным обслуживанием. Вне конкуренции в этой области — французские лайнеры. Однако, завершив подготовку к переезду в Англию, я не хотел терять ни одного дня и выехал первым же пароходом. Мне не повезло — «Америка» оказалась старой посудиной и к тому же плохо держала волну.