Страница 5 из 73
Более трех лет моджахеды начинали свои боевые действия весной и продолжали до холодов. А на зиму уходили за границу — в Пакистан и менее демонстративно, во избежание возможных дипломатических неудобств, — в Иран. Там они пополняли людьми поредевшие отряды, учились под руководством иностранных инструкторов, осваивали стекавшееся из доброго десятка стран оружие и откармливались. Но с зимы 1983 года, согласно строжайшему приказу лидера оппозиции, душманы больше не уходили к соседям на зимние квартиры. Война стала круглогодичной. Теперь снабжение партизан шло только по караванным путям и лишь в очень редких случаях — по воздуху. Группы специального назначения должны были перекрыть доступ в Афганистан оружия из Америки, Китая, Пакистана, Египта, без которого оппозиции воевать было бы нечем. Учитывая более чем тысячекилометровую протяженность границ, задача была невыполнимой. И все же, перейдя на максимальный режим боевой работы, подразделения спецназа лишили душманов иллюзий о регулярном снабжении. Значительно лучше других показали свое умение мыслить и действовать наиболее подготовленные во всех отношениях подразделения спецназа ГРУ, ставшие теперь главным образом диверсионными и лишь отчасти разведывательными.
К этому времени моджахеды уже знали об этих особо опасных и страшных, невидимых и неуловимых группах советских диверсантов-разведчиков, никого не оставляющих в живых и не оставляющих следов. Кое-что дала им и переданная из НАТО информация о так называемых красных дьяволах Главного разведывательного управления Генштаба Советской армии. Насколько верной оказалась эта эмоциональная характеристика, вооруженная оппозиция убедилась после того, как эти «дьяволы» блестяще провели операцию по уничтожению в Пешаваре складов с обмундированием, оружием, боеприпасами, а также систем связи и управления.
Отряд спецназа ГРУ через границу проник на территорию Пакистана и растворился среди множества инструкторов из Франции, Великобритании, США, Нидерландов и других крупных и мелких стран, но это мало приблизило его к цели. В это время пакистанское население, возмущенное разрушением советской артиллерией священной мечети в Герате, клялось на Коране начать войну против неверных и воевать до тех пор, пока зеленое знамя пророка не будет поднято над руинами Кремля. Волной религиозного фанатизма парней вынесло к Пешавару. Позади остались триста пятьдесят километров на каждом шагу чреватого опасностями пути. Отряд сконцентрировался в десяти километрах от города — никто не исчез, не затерялся, не опоздал. Провели сверку данных, запросили по рации руководство и получили приказ приступить к выполнению задания. Группами по пять человек отряд ночью проник на объект, оставив часть людей для блокирования дороги, подразделения охраны и узла связи. Заминировав склады, люди выскользнули обратно так же незаметно, как и просочились внутрь охраняемой территории. Они не успели еще выйти из города, как склады взлетели на воздух и над Пешаваром забушевал невиданной силы пожар.
Теперь для отряда началось, пожалуй, самое опасное — отход. Заранее рассредоточившись по тройкам, отряд уходил, в полной мере используя методику и правила, разработанные в Главном разведывательном управлении. Шли по горам, прижимаясь к вершинам, где вероятность наткнуться на засаду, как правило, минимальна. На поиск и уничтожение диверсантов было брошено полторы тысячи пакистанских солдат из спецподразделений, вертолеты, обширная агентурная сеть прощупывала каждый кишлак, кочевье, караван. Через пятьдесят два часа отряд, пройдя сто семьдесят пять километров, в полном составе собрался на своей базе в районе афганского города Лангар.
—3-
Такого странного задания группе капитана Кондратюка никогда еще не давали. На этот раз пятнадцати его парням предстояло пересечь границу, пройти почти двадцать километров по территории Пакистана, найти сбитый зенитным огнем советский самолет и снять с него какую-то табличку. Зачем это было нужно, если пакистанцы наверняка уже нашли самолет, никто не спрашивал. Впрочем, допускали, и не без основания, мысль, что там могли просто не понять всей важности этой самой таблички. На все про все отпускалось две недели сроку. Ребятам задание показалось хоть и ерундовым, но утомительным. Ситуация решительно изменилась, когда из Кабула вернулся командир, срочно вылетевший туда по вызову представителя ГРУ.
— Слушай, Игорь Васильевич, — сказал встретивший Кондратюка полковник Клименко, — прошу отнестись к делу со всей серьезностью.
— Да что она, из платины, покрытой бриллиантами, эта табличка? — удивился капитан. — Или на ней зашифрована какая-то сверхсекретная информация?
— Стоимостью ее в денежном выражении не интересовался. Знаю лишь, что она очень нужна, — ответил полковник. — Но я о другом. Информация-то о месте падения самолета получена из афганских источников. Не готовят ли ловушку? Пакистанцы могут резонно предположить, что на их территорию мы обычный спецназ не пошлем, если клюнем на их удочку, и если она действительно закинута для нас. Как думаешь? Кондратюк пожал плечами:
— Думаю, что бог не выдаст, свинья не съест.
— Бог-то бог, но и сам не будь плох. Ведь если это подвох, то чем-то они для себя обосновывают наш интерес к этому никому не нужному теперь самолету. Хотя, может быть, какие-то документы… Или вовремя выскочивший пилот где-нибудь мается в горах. Ну да, не будем гадать. А теперь, — продолжал Клименко, — я, видимо, тебя огорчу… Есть для твоих парней еще одно попутное задание. Точно пока не известно и уточнять некогда, но примерно дней через десять вот здесь, — показал он на карте, — из Пакистана через границу пройдет большой караван с оружием, взрывчаткой и, вероятно, с деньгами.
Предположительно в нем будет около пятидесяти лошадей и мулов. Может и больше. Охрана — соответствующая. Надо его найти, и навести на него авиацию. Но только на нашей, то есть на афганской территории. Сложность тут в выборе места. Нельзя, чтобы караван при налете успел смыться обратно за границу. С другой стороны, если он успеет пересечь эту долину, — полковник постучал пальцем по карте, — и войдет в горы, авиации достать его будет очень трудно. К тому же, там он сможет, как обычно, рассредоточиться по два-три животных с погонщиками. Тогда вообще дело безнадежное.
— Самим нам с такой бандой не справиться, — сказал Кондратюк. — Хотя…
— Не советую, — перебил его Клименко. — При таком раскладе сил глупо. Посчитай. Берем пятьдесят животных. На каждого по одному-два погонщика и все, конечно, вооружены. Человек тридцать, если не больше, охраны. Получается свыше сотни бойцов. А у тебя шестнадцать. Добавить наших ребят не могу, все заняты. Чужих, даже из лучших, сам не возьмешь.
— Эта-то информация надежная? — спросил капитан.
— Эта надежная, от нашего человека, — полковник вдруг улыбнулся. — Вернешься, готовь магарыч. Как раз поспеет приказ о присвоении тебе майорского звания. Чем плохо?
— Да нет, ничем, — тоже улыбнулся капитан и спохватился. — Я хотел сказать, служу Советскому Союзу.
Снаряжались из расчета на двухнедельный автономный поиск и надежды на вертолет. Каждый должен был нести на себе до сорока килограммов груза. В рюкзаке: патроны, гранаты, мины, минимум консервов, вода — по двести граммов в сутки, изредка бывал шоколад, что считалось большой удачей, но сейчас с шоколадом не повезло. Мины были большой разрушительной силы, фабричного производства. Воду брали в обрез, взамен максимально загружались боеприпасами. В горах, на высоте трех и более тысяч метров такое можно было себе позволить — все-таки не пустыня, где летом постоянно обезвоживающемуся организму требуется не меньше семи литров воды в сутки, и пить ее следует малыми дозами. Впрочем, дозировка соблюдалась и здесь. На вооружении группы кроме АКМ — автомата Калашникова модернизированного — обычно не было другого стрелкового оружия. Но на сей раз, учитывая попутное задание, командир приказал взять два пулемета и гранатомет, увеличив и без того максимальную для гор нагрузку. Хорошо тренированный мотострелок, да, пожалуй, и десантник предпочел бы неделю строгой гауптвахты суткам похода в местных горах с такой тяжестью за плечами. Кроме того, капитан распорядился захватить несколько комплектов верхней одежды кочевников.