Страница 27 из 63
-Да как он смеет! - этот возглас вырвался из самых глубин души вернейшего сэра Аристайла. - За такие пустяки желать смерти Его Величеству!
-Не кипятись, сэр Аристайл. Полагаю, для неодушевленного предмета это достаточно серьезные причины, - этих слов Рютгера хватило, чтобы заставить рыцаря сдержать свой праведный гнев. - Кроме того, мебели совершенно нет дела до человеческих титулов. Они в эти игры не играют.
-Видел ли этот стол убийцу? - спросил Регент. - Может ли он нам сказать, кто он?
-Он не скажет, - произнес телепат через какое-то время. - Он рад, что кто-то пытался выполнить его желание.
Регент хмыкнул, и, если бы кто решился на такое кощунственное предположение, можно было бы сказать, что хмыканье его было понимающим.
-Что насчет этого глобуса? - Рютгер указал рукой на глобус на шкафу.
Аристайл, случившийся стоять как раз около шкафа, протянул руку и снял упомянутое учебное пособие. Глобус сей был настоящим предметом искусства: разрисовывали его лучшие художники и картографы, горы были показаны рельефом, а подставка украшена изящными фигурами муз Географии и Астрономии. Правда, создатели глобуса несколько погрешили против истины, сделав Гвинану чуть заметнее, чем империя была в действительности, но все это входило в русло должного воспитания молодого короля: авось, не будет возражать против одной-двух завоевательных войн, когда подрастет, раз уж привык видеть эти земли в своих границах.
-Ну? - спросил Регент, когда телепат некоторое время повертел вещь в руках. - Что он говорит?
-Он желает хозяину смерти.
Старший виночерпий не успел подавить смешок, военный министр закатил глаза, министр финансов возмущенно вздохнул, а Регент... регент неожиданно довольно улыбнулся. Этого одного хватило, чтобы Рютгер и сэр Аристайл почувствовали себя не в своей тарелке.
-Да? - спросил он вдруг тоном крайнего расположения. - И почему же?
-Музам не нравится, что их все время лапают, - пояснения телепата были лаконичны.
-Та-ак, - Регент потер ладони. - Это становится интересным. Ну-ка, ну-ка...
По его настоянию были последовательно опрошены: чернильница (отказалась от сотрудничества, потому что ей надоело, что внутрь нее тыкают перья), гобелен на стене (этот вообще не стал разговаривать, потому что все еще не оправился от болевого шока, который ему причинили вышивальщицы сто лет назад), кресло (проигнорировало вопросы, заявив, что знает людей не с самой лучшей стороны) и дверная ручка (эта и вовсе, по словам телепата, начала немедленно орать: "Себя за волосы пусть подергает!" - ей, конечно, доставалось чаще всего, поэтому бедняжка пребывала в состоянии перманентной истерики).
Потом, по настоянию Регента, партия отправилась в королевскую спальню, хотя Рютгер и заметил, что если бы убийца добрался туда, Антуан не вертелся бы сейчас вокруг телепата, порываясь подергать его за волосы.
В спальне больше всех жаловалась одна из подушек: ее, оказывается, все время мяли, били каждый вечер (а то и два-три раза в день, в зависимости от усердия горничных!), поливали слюнями и часто - слезами. От всего этого она устала и обреченно призналась, что давно уже пытается повредить королю, разводя внутри себя всяческую живность и скапливая пыль.
После чего были допрошены некоторые предметы в коридоре - на этом настоял Рютгер, заметив, что, быть может, убийца до королевских покоев даже и не добрался. Увы, и эти славные представители обычно безмолвного братства, вдруг получив право слова, не замедлили высказать свое нелицеприятное мнение о человечестве. Охотно согласилась сотрудничать только ковровая дорожка, которая оказалась мазохисткой - однако она не могла описать ничего, кроме подошв.
Во время этой экскурсии Регент все веселел и веселел, юный король грустнел все сильнее и сильнее, Аристайл сохранял постную мину, а Рютгер изо всех сил старался не дать волю своему чувству иронии и не рассмеяться сардонически. Годы придворной закалки брали свое: у него получалось.
Наконец, Регент признал, что, пожалуй, они узнали уже достаточно и дальнейший допрос представляется бессмысленным.
-Прошу простить меня, - мрачным тоном готовности ко всему произнес Аристайл. - Готов принять любое наказание.
-В другое время, - хмыкнул Регент, - я бы охотно наложил на вас и на вашего патрона это самое "любое наказание", но приходится признать, что сегодня вы неожиданно оказались полезны! Я провел на редкость приятное утро! - и Регент снова довольно потер ладони. - Этого, - он ткнул пальцем в телепата, - переодеть и поселить в какой-нибудь чулан. Будет моим личным шутом. Вы все свободны. Нет, Онегельд, останьтесь - вы забыли насчет проекта налога на осквернение воздуха в общественных местах?..
Король-император смотрел на взрослых расстроенными глазами: ему было грустно осознавать, что его вещи питают к нему такую ненависть. Рютгер, поикдая покои, на секунду подошел к королю и заметил успокаивающим тоном:
-Не расстраивайтесь, ваше величество. Таково свойство природы: никто не любит, когда его используют. Даже неодушевленные предметы.
-Так, герцог, - сказал Антуан, вдруг посмотрев не Марофилла с недетской проницательностью. - Выходит, и мне надо бы так же ненавидеть Регента?
Сердце Рютгера подпрыгнуло: неужели утренний инцидент все-таки завершится чем-то хорошим, и ему получится найти во дворце союзника?.. Ведь его величество может оказаться прекрасным помощником, несмотря на его молодость.
-Ваше Величество вольны испытывать любые чувства, какие пожелают, - заметил Рютгер, - но людям, в отличие от предметов, приходится прилагать определенные усилия, чтобы скрывать свои чувства.
-Герцог, - сказал Антуан, - вы очень интересно объясняете. Куда интереснее моего учителя. Приходите еще как-нибудь.
-Непременно, Ваше Величество, - Рютгер поклонился и ушел. Настроение его нельзя было назвать безоблачным, но оно, определенно, улучшилось после этого обмена репликами.
Аристайл зато был мрачнее тучи: осознание мебельных чувств было ему так же горько, как и королю, но, в отличие от мальчика, он не обладал достаточной восприимчивостью, чтобы понять утешения Рютгера. Даже общество леди Алисы, которая покончила со своим сегодняшним дежурством в покоях принцессы и присоединилась к жениху и герцогу, не смогло развеять печаль храброго, но немного простодушного рыцаря.
Именно поэтому Рютгер пригласил их на День Рождение своей кузины: не столько, чтобы утешить, сколько чтобы отвлечь. Он и не предполагал, что отвлекающий маневр окажется столь успешным.
Глава 18. Решающая схватка
И однако, ради того, чтобы не утратить свободу воли, я предположу, что, может быть, судьба распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину, или около того, она предоставляет самим людям.
Т. Марофилл. "О долге правителя"
Итак, сэр Аристайл достал свой заколдованный меч и, взяв его наперевес, угрожающе направился к Матиасу Бартоку. Матиас, не теряя присутствия духа, для начала испробовал на новом противнике свой магический арсенал, однако ему не потребовалось много времени, чтобы выяснить: сэр Аристайл был весьма опытным борцом с партикуляристами, следовательно, на нем не оказалось ни единой вещи из растительных волокон - рыцарь-маг одевался исключительно в шерсть и шелка.
Матиас отнюдь не считал наилучшей тактикой встречать длинный меч двумя кинжалами, пусть и довольно длинными, однако путь к отступлению надежно перекрывали немедленно рассредоточившиеся и сориентировавшиеся на новую тактику боя телохранители. Все же древесный маг парировал несколько ударов, и даже довольно удачно парировал, торопливо размышляя, что ему делать дальше...
И тут внезапно леди Лаура Марофилл решила, что пришла ее пора напомнить о своем присутствии в сюжете.
С мелодраматичным вскриком, намекавшим на долгие годы ежедневных тайных тренировок, она кинулась к Матиасу, норовя крепко его обнять.