Страница 8 из 70
Когда преступным усердием недоброй памяти господина Бакатина КГБ был уничтожен и на обломках гиганта возникли многочисленные худосочные спецслужбы, про ставший мифом отдел вдруг вспомнили. Возглавивший Управление внутренней безопасности ФСК генерал Хладов узнал о существовавшем некогда отделе и с живостью ухватился за эту идею. Электронный Наблюдатель должен был решить неразрешимую задачу — как малым числом сотрудников держать под контролем как можно большее число подозрительных или потенциально подозрительных лиц.
Хладов разыскал бывшего ведущего специалиста отдела, успешно подвизавшегося на ниве обеспечения безопасности одного из крупных банков, и предложил ему оклад заместителя начальника управления. Специалист зашелся саркастическим смехом. Впрочем, он быстро осекся под тяжелым взглядом Хладова. Хладов подождал, пока приступ инженерного веселья закончится, подошел к сейфу, достал оттуда пачку долларов и бросил на стол перед специалистом.
— Каждый месяц помимо оклада будете у меня получать вот такую премию. А это можете считать подъемными! К работе приступаете завтра. К девяти утра жду вас с планом работы. Все!
Специалист поставил работу на широкую ногу. Специальная группа хакеров успешно проникала к базам данных банков, крупных компаний и всех организаций, имевших хотя бы один компьютер и удостоенных вниманием Хладова. Программисты неустанно создавали программы, сортировавшие горы информации по сформулированным аналитиками алгоритмам. Когда Хладов по данным электронного Наблюдателя легко «вычислил» нескольких сотрудников, продававших «налево» совершенно секретную информацию, его стали бояться многие. Никому не известный полковник, вынырнувший на пенной волне смутного времени и лихо отхвативший до срока генеральские звезды, — эка невидаль в постперестроечную эпоху! Поглядим, как укатают сивку крутые горки! А то, что он еще сидит в своем кабинете, а не в тюрьме, как некоторые ему подобные, — так все еще впереди!
Так думали все, кто были вынуждены его терпеть. Те, кто не уловили духа времени и по старинке полагали, что кадры решают все. Хладов откровенно презирал их. Шиш вам, дорогие товарищи! Эти кадры — сегодня кадры, а завтра — пинком под зад! А информация — она и в Африке информация! Информация — вот движущая сила цивилизации! Это раньше винтовка рождала власть, а сейчас информация рождает власть, — она же ее и хоронит.
Хладов снова погрузился в изучение распечатки. Конечно, с электронным документом работать вроде бы проще и удобнее, но Хладов любил шуршание бумаги, четкую и стройную надежность напечатанных цифр и букв, солидную весомость подписанного документа. Документа, на котором коротко начертанная его, Хладова, рукой резолюция приводит в действие машину, — конечно, не такую мощную и устрашающую, как прежде, но не менее, а может быть, и более эффективную!
Выделенная желтым строчка на разграфленной бумаге содержала очень короткую запись: «Кузнецов Сергей Иванович», а дальше шло несколько колонок цифр, ничего не значащих для непосвященного. Но генерал Хладов прекрасно знал, что они означают, и теперь напряженно обдумывал сложившуюся ситуацию. Наконец он принял решение и протянул руку к телефону.
Через пять минут секретарша пропустила в кабинет заместителя Хладова — полковника Никифорова. Полковник Никифоров был из тех, кого называют «видный мужчина». Под пятьдесят, широкоплечий, с благородной сединой на висках и мужественным профилем Жана Марэ. Тем не менее, при всей своей джеймсбондовской внешности, полковник Никифоров никогда не орудовал пистолетом и кулаком. Он просидел всю жизнь в тиши кабинета, планируя оперативные мероприятия, а затем контролируя их исполнение. Он умел без излишнего педантизма и суеты написать на бумаге то, что потом воплощалось без особых сбоев в реальность. Опыт, трезвый расчет и умение найти при необходимости нестандартное решение — вот за что ценил Хладов своего заместителя. И вот почему он решил поручить ему дело, которое считал очень важным. Да нет, какое там — важным! Важнее его сейчас просто ничего не было!
— Садитесь, Виктор Петрович, — сказал Хладов вошедшему Никифорову и протянул ему распечатку. Затем продолжил:
— Один наш человек из действующего резерва «засветился» в Надзирателе. В течение трех дней о его личности наводили справки дважды. В первый раз — кто-то из нашего ведомства, а во-второй — из обычного отделения милиции. Может быть, за этим ничего нет, а может быть, что-то и есть. Особенно подозрителен контакт из нашей конторы: последние пять лет мы никак не использовали Кузнецова, а на связи с ним находился лично я — и никто более! Короче, Виктор Петрович, все тут надо хорошенько и, главное, быстро проверить. Я хочу, чтобы вы лично занялись этим.
Никифоров потер глаза подушечками пальцев и ответил:
— Конечно, Вадим Николаевич, я немедленно этим займусь. Сегодня к вечеру доложу вам о результатах. Милиция — это, конечно, достаточно просто, а вот контакт в нашей конторе…
— Я все это понимаю! — перебил его Хладов. — Поэтому начните с милиции, а потом переключайтесь на любознательного коллегу. Или — коллег. И возьмите под наблюдение самого Кузнецова. Водить его, конечно, не надо! А то заметит слежку, забеспокоится, — зачем человека зря волновать! А вот взять под наблюдение его жилье, места, где он постоянно бывает, — это следует сделать. Вопросы у вас есть?
— Могу я ознакомиться с досье Кузнецова? — спросил Никифоров.
— Да, конечно! И прошу вас ко мне с докладом, как только хоть что-то прояснится, — нужна информация, чтобы определиться с дальнейшими решениями!
11 августа 1994 года, 10.30.
Андрей проснулся в превосходном настроении. То ли приснился хороший сон, который он уже не помнил, то ли благоприятный день. А скорее — просто ощущение того, что он вышел на охоту. Каждый мужчина в душе — охотник. Это — генетика, тысячелетия естественного отбора.
Одни охотятся на ни в чем не повинных животных, другие — на женщин, третьи — за деньгами, четвертые — хлебом их не корми, но просто дай пострелять в себе подобных. Журналисты охотятся за фактами, из которых выстраивают шоковую терапию для публики. Сейчас Андрей чувствовал: лже-Архангельский — вовсе не заурядный киллер, нанятый за несколько тысяч баксов. Кого он застрелил на территории «Оригана»? И застрелил ли вообще? И что там выяснила доблестная милиция насчет личности лже-Архангельского?
Андрей позавтракал крутым яйцом, бутербродом с маслом и чашкой крепкого кофе. Это был его дежурный завтрак на протяжении последних двадцати лет.
После завтрака он отправился в отделение милиции, горя нетерпением узнать, под каким именем существует в этом мире лже-Архангельский. Начальника отделения майора Прохорова Андрей знал давно, еще с тех времен, когда выезжал с тогда еще лейтенантом Прохоровым в качестве народного дружинника на ловлю мелких спекулянтов, фарцовщиков и проституток.
Поздоровавшись с дежурным, Андрей поинтересовался:
— Егорыч у себя?
— Занят! — ответил дежурный. Едва он это сказал, как в коридоре появился майор Прохоров. Появился он не один: рядом с ним, чуть впереди, шел высокий, плотно сложенный мужчина с профилем Жана Марэ. Он попрощался с Прохоровым так, как прощается добродушный, но строгий начальник с нерадивым подчиненным, и вышел. Прохоров повернулся и увидел Андрея.
— Ага! Хорошо, что ты здесь! Ну-ка, зайди ко мне!
В кабинете Прохоров налил себе в стакан минералки и шумно выпил крупными глотками. После чего спросил Андрея:
— В какую историю ты лезешь?
— В смысле? — удивился Андрей.
— В смысле, что вчера задержали вот этого парня по твоей наводке! — Прохоров бросил на стол листок бумаги с машинописным текстом. — А он, оказывается, работник ФСК при исполнении! В неприятности нас втягиваешь?
— Помилуй, Петр Егорыч, кто же сейчас боится ФСК? — насмешливо спросил Андрей, протягивая руку за листком. Но Прохоров выхватил его, скомкал и швырнул в урну.