Страница 61 из 70
Сергей сунул в рот сигарету, прикурил от протянутой Андреем зажигалки.
— У меня день рождения 1 мая, в День солидарности трудящихся. Так что всю жизнь тружусь да маюсь! В тот раз я рассчитывал день рождения дома встретить, с матерью и братом, подарков им навез из Сирии: матери платье и платки обалденные, а брату магнитолу, — тогда это был страшный дефицит! Ну а тут предписание: срочно убыть в Баку, дождаться армейского самолета на Душанбе и ждать дальнейших указаний. Так что 30 апреля я уже гулял по Парапету под прекрасным весенним солнцем. В Баку весна — лучшее время года, так что мое настроение постепенно улучшалось. Поселили меня в гостинице „Москва“, в самом центре, так что я неплохо проводил время. Первого мая я отмечал в ресторане в гордом одиночестве свой день рождения. И вдруг ко мне за стол подсаживается тот самый набриолиненный тип из посольства. Ну, я обрадовался, ясное дело! Я, конечно, не наивный чукотский юноша и в случайные встречи не верю, — я просто полагал, что это мой куратор из Первого Главного управления КГБ: Хладов говорил, что нашу деятельность за рубежом часто будут контролировать кураторы из Первого Главного управления. Ну выпили с ним на брудершафт, он сказал, что его Олегом звать. Потом прогулялись по набережной. Потом взяли коньяка и пошли в номер продолжать. А когда мы зашли в мой номер, там на журнальном столике лежала большая черная кожаная папка.
Ретроспективно. 1 мая 1982 года, 21.35.
— Не понял! — насторожился Сергей.
Однако Олег мягко подтолкнул его и рассмеялся:
— Расслабься, все нормально!
— Но эта папка… Ее тут не было!
— Вот и почитай, что там внутри! А я пока лимончик нарежу да коньячок разолью!
Спокойствие Олега передалось Сергею. Он понял, что это не провокация ЦРУ или других вражеских спецслужб. Он уселся в кресло и открыл папку. Там оказались несколько фотографий и стопка машинописных листов, густо заполненных текстом через один интервал. Документ имел заголовок: „Операция „Кругозор“, аналитический обзор по направлению „Центр — Юг““. На документе стоял гриф „Совершенно секретно“, „количество экземпляров — 1“, но документ не был прошит и на учете в секретном делопроизводстве не состоял. Из документа следовало, что подполковник Хладов является промежуточным звеном в транспортировке контрабанды через страны Ближнего Востока, Иран и Афганистан. Основной товар: оружие и наркотики. Все подкреплялось ссылками на свидетельские показания, документы Интерпола и ЦРУ. Документ составил некий государственный советник юстиции 1-го класса Фокин.
— Ну как впечатление? — осведомился Олег, разливая коньяк в армуды — маленькие стаканчики, предназначенные для чая.
— Все это фальшивка! — без колебаний заявил Сергей, захлопывая папку. — Подполковник Хладов — боевой офицер и человек безукоризненной честности.
Олег пригубил коньяк и пристально посмотрел на Сергея.
— Ты не понял, дружище. Это вовсе не проверка. Твой Хладов по уши в дерьме и до сих пор еще на свободе потому, что неизвестны все его выходы в высшее руководство. Впрочем, я не призываю тебя сделать достойный комсомольца выбор и разоблачить Хладова. Все гораздо проще. Тебе надо сделать выбор между жизнью и смертью.
— Ты мне угрожаешь? — презрительно осведомился Сергей.
— Я? Никогда! Просто я предлагаю сделать тебе кое-что. Нет, нет, я не работаю на ЦРУ или другую зарубежную спецслужбу, — упаси боже! Просто пока мы не можем законным путем остановить Хладова. Но парализовать его преступную деятельность можем. Вот для этого ты нам нужен.
— И что я должен сделать?
— Завтра ты вылетишь на военном самолете в Душанбе. Но это только промежуточная остановка: дальше ты отправишься в Баграм и встретишься со своим любимым командиром Хладовым. Он даст тебе задание, точно не скажу, какое, могу только догадываться, но это неважно. При выполнении задания ты наверняка столкнешься с этим человеком.
Олег передал Сергею фотографию какого-то афганца с аккуратной бородкой и жестким взглядом прищуренных глаз.
— Этот человек должен умереть. При любых обстоятельствах и вне зависимости от обстановки, приказов Хладова или кого бы то ни было. Ясно?
— Яснее не бывает! — усмехнулся Сергей. — А если я откажусь… или не смогу выполнить твое поручение?
— Значит, я в тебе ошибся! — вздохнул Олег. — Тогда Хладов получит эту папку с комментарием, что ты подробно ознакомлен с ее содержимым. Вот и все. Подумай, сколько ты проживешь после этого?
— Если то, что написано в этом документе, правда, — возразил Сергей, — а если нет?
— Опыт — критерий истины! — зевнул Олег и встал. — Ну, я тебе все сказал, дальше сам соображай. Будь здоров!
5 сентября 1994 года, 5.30.
— Конечно, я не поверил до конца Олегу. Да и не доверять Хладову, моему боевому командиру, для меня казалось невозможным! Короче, проснувшись утром, я склонился к тому, чтобы рассказать обо всем Хладову. Днем по телефону я получил приказ от Хладова: вылетать военно-транспортным самолетом в Душанбе. На душанбинском аэродроме я провел всего несколько часов, переоделся в военное обмундирование и вылетел тем же самолетом в Баграм. Там меня встретил Хладов и тут же повез к себе на инструктаж. Я устал, но в кабинете у Хладова было хорошо: отличный чай, прохладный воздух кондиционера. Хладов поставил задачу: завтра на рассвете вылетаю на вертолете в район на границе с Пакистаном. Выдвигаюсь к развалинам мазара на склоне горы. По данным разведки, там обычно находился пост наблюдения, но к моему появлению он должен был быть ликвидирован спецназом. Я должен был занять позицию в мазаре и взять под наблюдение находящуюся у подножия горы взлетную полосу. К определенному времени там должен был появиться один человек в сопровождении других людей. Я должен застрелить одним выстрелом кого-нибудь из его окружения. Но этот человек не должен был пострадать ни при каких обстоятельствах. И Хладов дал мне фотографию. Я сразу узнал его: щегольская аккуратная бородка и жесткий с прищуром взгляд. Вот тут я почувствовал, как почва уходит из под моих ног!
— И какое ты принял решение? — спросил Андрей.
— А никакого! Так мне тогда казалось, во всяком случае. Я готовился к операции, прошел последний инструктаж. На следующий день вертолет доставил меня в назначенное место. Я быстро добрался до мазара. У входа лежали свежие трупы „духов“ с поста наблюдения: спецназовцы бесшумно убрали их минут за пятнадцать до моего появления. Я занял позицию, приготовился. И тут я понял, что подсознательно уже принял решение. Потому что еще вчера я выбрался в город и купил в лавке женские колготки. Половину отрезал и выбросил, а половину положил в карман. И в вертолете сверялся со своей снайперской книжкой, уточняя поправку на второй выстрел. Я надел чулок на ствол винтовки, чтобы гильзы остались в нем. И изготовился к стрельбе. Объект появился в точно указанное время. Я отлично видел его в прицел и сразу узнал, хотя он был в темных очках. Когда он приблизился до двухсот метров, я выстрелил в шедшего рядом с клиентом телохранителя. Тот повалился сразу, и все на мгновение, на долю секунды замерли. И я тут же выстрелил второй раз. Поднялась беспорядочная стрельба, но мне было наплевать: даже если бы они поняли, откуда я стрелял, им пришлось бы долго карабкаться по склону горы. Я выбросил одну гильзу, а вторую вместе с чулком спрятал в карман. Спецназ отвлек на себя погоню. Я добрался до вертушки без проблем. Потом уже в воздухе через открытую дверь незаметно выбросил гильзу. От чулка я избавился уже на аэродроме.
— И что было дальше?
— А ничего! Я доложил Хладову, что кто-то выстрелил сразу после меня, но откуда, я так и не смог установить.
— И он поверил?
— Вначале мне показалось, что да. А спустя месяц я принимал участие в рейде на перехват каравана. Место для засады было идеальное, я уложил водителя головной машины с первого выстрела, и машина наглухо заблокировала проход между скалами. А дальше спецназ за минуту расстрелял всю колонну. Мало кто успел выскочить, — да и тех тут же уложили. Сработали четко, что и говорить! Плохо только, что часть „духов“ в этом месте устроила контрзасаду на гребне. Наше выдвижение они прохлопали, но вот потом нам пришлось несладко! Сверху поливали свинцом, а спецназовцы, уходя от обстрела, двинулись в мою сторону. А еще я должен был эвакуироваться отдельным вертолетом, — так всегда настаивал Хладов и с ним считались, хотя многим это не нравилось. И кратчайший путь к месту посадки вертолета лежал за гребнем. Мне не оставалось выбора, и я полез навстречу огню. Мне повезло: „духи“ заметили движение спецназа и бросились перекрывать им дорогу. Когда я выбрался на гребень, то там „духов“ уже не было: бой шел слева от меня. Я скатился с гребня и бросился к низине, куда должен был опуститься вертолет.