Страница 46 из 70
— Ну что, Петя, что-нибудь прояснилось? — спросил Васильев подошедшего мужчину, одетого в кожаный плащ и кожаную кепку.
— Обгоревший труп, пистолет „ИЖ-71“ и пистолет-пулемет „Кипарис“, — ответил кожаный Петя, залезая в машину. — И погодка, блин, как по заказу! Теперь на всю ночь зарядит, зараза! Да, на территории обнаружили несколько взрывчатых устройств. В основном — просто примотаны к балкам и кускам арматуры гранаты „Ф-1“ с закрепленной на предохранительной чеке проволокой. Я там на карте отметил, в каких местах. Сейчас вызвали саперов с миноискателями, они все тщательнее проверят.
— А что говорят эксперты?
— Видимо, взрыв газового баллона. Труп прилично обгорел, лицо изуродовано, но зубы остались, так что есть материал для работы. С оружием баллистики поработают, но, судя по всему, это тот парень, которого мы ждали!
— А как же он сюда прошел незаметно? — спросил Васильев.
— А хоть бы через лес, или со стороны отстойников! — ответил Петя. — Мы же только дорогу под наблюдением держали. А он осторожный оказался! Вон, мин еще понаставил.
— Спасибо, Петя. Давай там, руководи, — сказал Васильев. — А нам с полковником пора.
Петя вылез из машины и отправился к дымящимся обломкам. Васильев завел мотор и сказал Лаврову:
— Когда вы к себе домой собираетесь, Валерий Иванович?
— Завтра, — ответил Лавров. — Завтра с утра. А то засиделся я здесь, не своим делом занимаясь! Вам я, так понимаю, больше не нужен, так что — пора домой! А вам здесь копать и копать, — сдается мне, что этот парень вам еще хлопот подбросит!
— Ничего, теперь не мне одному кашу расхлебывать! — усмехнулся Васильев. — Я еще не успел вам сказать. Так вот: дела об убийстве Акбара, о перестрелке на Таганке и о взрыве ресторана „Тропикаль“ объединены в одном производстве и переданы в Генеральную прокуратуру. Создана объединенная следственная группа с представителями от ФСК, МВД и прокуратуры. Да и этот труп туда же перекочует! Так что теперь мы совместными усилиями это дело раскопаем! Или закопаем.
— Скорее, что закопаете, — проворчал Лавров. — Для того и объединили. А вы что думаете?
— Поживем — увидим! — ответил Васильев.
„Ну и ладно!“ — подумал Лавров. Он уже устал от всех перипетий этого дела. Хотелось вернуться к своей провинциальной обыденности. Завтра с утречка он к ней и вернется!
29 августа 1994 года, 9.30.
Лавров пришел на службу рано. Надо было просмотреть дела, накопившиеся за время его отсутствия, заслушать доклады подчиненных. Дежурный радостно приветствовал его и сказал:
— Товарищ полковник, вас давно Бондарь повидать хочет!
Лавров за последними событиями совсем забыл о том, что отправил на небольшой принудительный отдых Сеню Бондаря. Он чертыхнулся и отправился проведать Сеню.
Сеня расположился очень даже неплохо. В камере стоял телевизор, лежали газеты и журналы. На столике лежали продукты явно неказенного происхождения, а Сеня валялся на койке, лениво жевал банан и читал „Спорт-экспресс“. Увидев Лаврова, он явно обрадовался и сказал, потягиваясь:
— Здоров, начальник!
— И тебе не хворать! — буркнул Лавров.
— Присаживайся, будь как дома! — заржал Бондарь и протянул Лаврову пачку „Camel“. — Угощайтесь, гражданин начальник!
Лавров проигнорировал протянутую пачку и достал свои.
— Ты сияешь, как импотент, у которого вдруг появилась эрекция! — заметил Лавров, закуривая „Яву“. — Можно узнать причину острого приступа жизнерадостности?
— Да я за вас радуюсь, гражданин начальник! — расплылся в улыбке Бондарь. — Мы здесь тоже прессу читаем, за новостями следим! Поздравляю вас от души с поимкой опасного убийцы!
Увидев недоумение в глазах Лаврова, Бондарь рассмеялся:
— Да нешто вы думаете, что я издеваюсь, или еще чего? Да я рад, что вы наконец этого отморозка взяли!
Бондарь поворошил пачку газет и вытащил одно центральное молодежное издание. На первой странице большими буквами шел заголовок: „Второй Архангельский“. Под заголовком имелась фотография, на которой Лавров узнал здание пансионата „Ориган“. Лавров взял газету и пробежал глазами по тексту.
Статья представляла собой довольно точное изложение событий в „Оригане“ в ночь с седьмого на восьмое августа. Про лже-Архангельского и его очаровательную спутницу, про убийство Акбара и похищенные Рустамом Карамовым деньги. Про перестрелку на Таганке, гибель Рустама Карамова и уголовного авторитета Гири. Завершалась статья интригующим абзацем: „Куда делся миллион похищенных долларов? Про это знает только один человек. Тот, который с тяжелым ранением лежит в одной из тюремных больниц под круглосуточной охраной! Тот, который так дерзко выдал себя за звезду эстрады Сашу Архангельского. Чье настоящее имя неизвестно, так же, впрочем, как и его прошлое. Пока неизвестно“.
Статья была подписана инициалами „Ш.Ш“. Внизу мелким шрифтом шел комментарий редакции: „В связи с тем, что наш журналист продолжает вести расследование дела загадочного киллера и исчезнувшего миллиона, редакция пока не может раскрыть его имени“.
Лавров был поражен. Либо кто-то организовал утечку информации, либо безрассудно пытливый журналист сумел накопать столь конфиденциальную информацию, собрав факты по крупицам. И тут вдруг Лавров вспомнил…
— Слушай, а ведь у тебя в ту ночь был один журналист в гостях, так? Не он ли этот подпольный автор?
— Андрюха? — удивился Бондарь и вдруг хлопнул себя по лбу. — Ну, конечно! Андрюха — парень настырный! Он может!
Лавров вспомнил. Ну, конечно, он видел в списке гостей Бондаря имя, которое ему назвал Васильев. Андрей Шаров. Этот парень раньше всех вышел на Кузнецова. Одно не ясно: с чего взял этот хорошо осведомленный журналист, что Кузнецов уже задержан и содержится в одной из тюремных больниц?
Вчера Лавров вышел из электрички на пару остановок раньше и заехал на дачу к старому приятелю: попариться в баньке да выпить чудной домашней наливочки. Неужели за сутки РУОП успел выйти на след Кузнецова и задержать его?
Лавров встал и направился к выходу. Бондарь окликнул его:
— Начальник, пора бы мне выходить отсюда! А то нагрянут журналисты, то да се…
— Можешь проваливать! — махнул рукой Лавров. Бондарь радостно заскрипел койкой. И Лавров мстительно добавил:
— Под подписку о невыезде!
29 августа 1994 года, 10.00.
Не успел Лавров войти в кабинет, как услышал телефонный звонок. Он снял трубку и услышал голос Васильева:
— Доброе утро, Валерий Иванович! Читали прессу?
— Читал! — отозвался Лавров. — Ну что, взяли его наконец? Поздравляю! И как вы успели — не понимаю!
— И я ничего не понимаю! — ответил Васильев. — В общем, Валерий Иванович, такие дела! Зам генерального прокурора с утра уже имел беседу с вашим начальством. Вас решено включить в состав следственной бригады! Алло, вы меня слышите?
— Слышу, слышу, — отозвался Лавров. — Вас понял!
— Ну и отлично! Тогда выезжайте побыстрее, тогда и поговорим. Всего хорошего, Валерий Иванович!
Лавров бросил трубку. Он ничего не мог понять. Ясно было только одно: дело вышло на самый высокий уровень. Но почему? Не из-за миллиона долларов, в конце концов! Деньги, конечно, большие, что и говорить. Но Лавров чувствовал: открылись какие-то новые обстоятельства и дело вышло за рамки чисто криминальной разборки и сведения счетов.
29 августа 1994 года, 11.00.
Уже почти две недели жила Татьяна у вдовы Алика Эшбы Марии. Большую часть имевшихся у нее денег она сразу отдала Марии, невзирая на ее возражения.
— Алик был другом моего мужа! — категорически заявила Татьяна. — Если бы он здесь был, он так бы поступил! Тебе же детей кормить!
Потом пришел молчаливый и озабоченный брат Алика, Жора: забота о вдове брата и его детях легла теперь на его плечи. А еще осталась сестра в разоренной войной и блокадой Абхазии. Татьяна попыталась выяснить у него, куда собирался переправить ее Алик, но Жора только разводил руками: он не был в курсе дел брата. И Татьяна не знала, что делать. Ей казалось, что оставаться дальше в доме Марии очень опасно, но покинуть дом — где же Сергей будет ее искать?