Нифилим

Меня все больше интересовало услышанное, и я не удержался от вопроса:

– Извините, а можно ли оценить в разумных пределах, конечно, примерную стоимость такого текста?

Наверное, я сделал что-то не то, потому что все посмотрели на меня как на сумасшедшего. У старичка даже перестала трястись рука. Его несуразно большие очки чуть не съехали с носа, а трость с шумом стукнулась об пол. Наконец, он обрел дар речи и растерянно прошептал:

– Но… молодой человек, я принимаю ваш вопрос за наивный, так как вижу, что вы случайно стали свидетелями нашей дискуссии… Вы сейчас спросили о том, на что есть только один ответ. Если бы вы спросили о стоимости пирамиды Хеопса или о цене на Мону Лизу, я вам ответил бы то же самое. Все это бесценно. Это нельзя оценить в деньгах. Это…это же…

Мне почему-то захотелось найти какое-нибудь оправдание своему незнанию, и я задал еще более глупый вопрос, чем предыдущий:

– Извините, пожалуйста, за нелепый вопрос. Но если бы здесь была не страница, а целая книга, то, что это могло бы означать?

Старик посмотрел на меня как на провинившегося ученика и милостиво ответил:

– Дорогой мой, если бы у нас был полный текст, это стало бы самой крупной сенсацией в жизни человечества. Это была бы самая древняя книга! Да что там книга! Мы открыли бы множество тайн о своем происхождении, мы заглянули бы в такие далекие времена, о которых и мечтать не могли. Возможно, мы узнали бы такое о себе, что полностью изменит наше мировоззрение. Но боюсь, что это невозможно. Это было бы слишком большим счастьем для нас. Книги, к сожалению, столько не живут.

– Но как же объяснить сохранность этой страницы?

– В этом, действительно, кроется загадка. Мало того, мы до сих пор не определили материал, на котором нанесен текст. Но еще раз подчеркну то, что очень мало знатоков существует в этой области и еще меньше тех, кто возьмется за расшифровку этого текста.

Глава 2

Я был морально убит. В моих руках было, возможно, самое ценное наследие предков, вещь, которая могла прославить меня на весь мир. Свенсен ни с того, ни с сего стал обладателем самой древней книги в истории человечества!

Дальше слушать ученые беседы я не мог. Отойдя в сторону, я присел на подоконник и задумался. Что если сейчас же рассказать всем присутствующим о книге? А что это мне даст? Ничего. На меня еще раз посмотрят как на идиота и все. Я уже имел неосторожность проявить неосведомленность в истории Азии и теперь, что бы я не сказал, мне не поверят. А вот Стен может и выслушать. Тем временем компания, слушавшая старика, стало понемногу разбредаться по сторонам. На месте оставался только Стен. Я еще раз подошел к нему и услышал обрывок фразы из его беседы со стариком.

– …хотя удивляет то, что шумеры пользовались клинописью на глиняных табличках. Книга – намного более позднее изобретение человека. Технических возможностей для книгоиздания в то время просто быть не могло. Хотя, если взяться за изучение шумерских текстов…

– Но, профессор, вы ведь сами говорили, что этот язык нам неизвестен, – перебил его Стен.

Старик загадочно улыбнулся и ответил:

– Я сказал, что нам малоизвестен этот язык. Но это не значит, что мы ничего не знаем. На самом деле сейчас даже существуют словари шумерского языка, но большинство их понятий мы до сих пор не можем объяснить. Если верить их писаниям, мы с вами были созданы в результате генной инженерии триста тысяч лет назад.

Я не верил своим ушам. Меня сильно заинтересовали эти слова, и я снова набрался мужества и спросил:

– Извините, я правильно понял? Нас что вывели из пробирки?

Старик важно оперся на свою трость и сказал:

– Более того. Шумеры говорят нам о том, что люди созданы для того, чтобы добывать золото для аннунаков, наших создателей.

– Позвольте, но это похоже на красивую легенду! – воскликнул я.

– Это, конечно, похоже на легенду, но как вы объясните мне, молодой человек, глубокие познания шумеров в химии, высшей математике и астрофизике? Как вы объясните мне, что процесс оплодотворения в пробирках расписан в подробностях на простых глиняных табличках, а один француз сто лет назад нашел шумерские каменные печати, на которых изображен экипаж космического корабля, который включает аппаратуру посадочной системы и запускает тормозные двигатели, ведя корабль над горами к месту посадки? Эти таблички являются ни чем иным как руководством по космическим полетам с приложением подробной карты-схемы. Все сведения сопровождаются большим количеством чисел, содержащих, вероятно, сведения о высоте и скорости полета, которые следует соблюдать. Согласно таким клинописным табличкам, пришельцы с другой планеты использовали для полетов над Землей воздушный коридор, находящийся над бассейнами рек Тигр и Евфрат. В шумерском сказании о Гильгамеше упоминается город Баальбек, который сейчас находится на территории Ливана. Этот город известен развалинами гигантских сооружений из обработанных и подогнанных с высокой точностью каменных блоков весом более ста тонн. Кому были нужны такие мегалитические постройки? Ответ для шумеров был очевиден. В сказании говорится, что в городе жили те, кто повелевал. А жили там аннунаки и охраняли их разящие насмерть лучи.

Старик торжественно замолчал, а я не знал что сказать. Но тут Стен вдруг решил напомнить о себе:

– Профессор, но ведь налицо нестыковка. Глиняные таблички и страница из книги с шумерским текстом. Как-то это все не вяжется. Как это можно понять?

– Здесь можно найти довольно простое объяснение. Страница, которую мы с вами сейчас видим, является, скорее всего, намного более поздним свидетельством культуры шумеров. Кто-то сумел записать нечто на этом клочке материала не так давно, как может показаться. Я не утверждаю, что это было вчера, но это могло произойти уже во вполне обозримом периоде времени. Скажем, несколько столетий назад.

У меня появлялся вопрос за вопросом.

– Но как понять то, что вы только что, профессор, сказали? Вы рассказали нам довольно много интересного о шумерах, и из этого следует, что их тексты расшифрованы. И тут же вы говорите, что никто до сих пор не смог перевести написанное в странице.

Старик задумчиво посмотрел на меня и ответил:

– В том-то и весь вопрос. Мы неоднократно приглашали в свой музей специалистов по шумерской цивилизации, и все они довольно быстро могли расшифровать любой текст на других экспонатах, но эта задача оказалась им не под силу. Это стопроцентная шумерская клинопись, но в то же время разгадать ее не удается. В конце концов, мы бросили эту затею до лучших времен. Хотя однажды кое-что произошло в связи с этой страницей.

– И что же?

– Пару лет назад один посетитель увидел этот экспонат и повел себя, мягко говоря, странно. Он уселся на полу и как завороженный начал рассматривать страницу сквозь стекло. Затем он начал ходить вокруг шкафа и что-то бормотать себе под нос. Нашу охрану это насторожило, и они попытались его успокоить. Тогда он начал вопить о том, что мы не имеем права удерживать его и потребовал дать ему возможность подержать эту страницу в руках. Мы, конечно, были вынуждены выпроводить его из музея. С тех пор он уже несколько раз пытался пройти сюда, но мы его не пустили. Чудной тип. Одет был так прилично. Но как увидел страницу, так стал вести себя как сумасшедший. Впрочем, за многие годы работы здесь, я повидал много таких ненормальных.

Я на секунду задумался и задал следующий вопрос:

– И все же, профессор, что могло так взволновать этого посетителя?

Старик снял с носа очки и, протирая одно из стекол платком, ответил:

– Все, что угодно. Если посмотреть вокруг, то можно увидеть массу ценнейших экспонатов. Вот, например, прекрасно сохранившийся шлем…

Нам со Стеном стало понятно, что старика заносит в сторону, и он начинает терять нить беседы. Я сомневался, что он может рассказать еще что-нибудь новое и мы, откланявшись, покинули зал. Честно говоря, я не пожалел, что убил время таким образом. Оказывается, в Чикаго есть много интересных мест, где я никогда не был. Тем более, что в одном из них я случайно встретил друга.