Страница 6 из 47
— Ах, Маша! Люди сами себя заводят в дебри таких обстоятельств, из которых только одно спасение… И я завёл себя в дебри, и мне надо скрыться на время. Не будем спорить, просто играю тебе подъём, как в армии. Время пошло! Я тебя прямо до твоего дома довезу.
Пока Маша умывалась, достал отцовский ТТ и сбрую для скрытого ношения. Одел пиджак, плащ бросил на рюкзак. Маша вышла из ванной, и в этот момент раздался звонок в дверь. Соседи не стали бы звонить так долго. По спине пробежал холодок. Указав Маше на спальню, вытащил пистолет и подошёл глянуть в дверной глазок.
— Открывай, старина. Это я, Сашка. Не забыл, надеюсь, наш спортлагерь?
Визуальная проверка подтвердила явление пропавшего народу, и я открыл дверь.
Сашка поставил тяжёлую и объёмистую сумку на пол, бросил на неё плащ, и мы обнялись. Он разительно изменился. Обритая голова с седельцом Ю la запорожец выдавала его, по моему разумению, модное увлечение, характерное в среде молодых ребят, но сам-то он ведь не молод! По фасу видно: истрёпан жизнью. Моего друга впору можно называть «Старым». Впопыхах я сунул ТТ в карман, а Сашка, узрев его, спросил:
— Знаешь, значит, что тебя пасут?
— От тебя первого слышу об этом.
— Начали серьёзную охоту. Напротив дома, в сквере, двое ждали твоего возвращения. Ты куда-то уезжал на машине. Они увидели: дверь на балкон открыта, значит, вернёшься. Хотели проникнуть через балкон и встретить тебя в квартире. Могли бы. Пришлось их попытать и выспросить. Дали адресок босса. Практически рядом. Доехал на их машине до Депутатской, что на вашем Крестовском. Там, в особняке, зачистил всех. Кое-что прихватил за труды и риск. Судя по всему, их цепочка гораздо длиннее. Есть такие, которых невозможно достать.
— Ты такой крутой?
— Намного круче, чем ты себе представляешь.
Из спальни появилась Маша, пролепетала «Здрасте», и в ответ на её приветствие вместе с книксеном Сашка широко улыбнулся.
— Твоя племянница, полагаю?.. Учитесь? Работаете?
— Окончила экономический.
— А ведь нехорошо вплетать племянницу в жуткую ситуацию, — Сашка укоризненно посмотрел на меня.
— Обо всём догадался лишь сегодня утром. Уже после приезда Маши узнал, что моего приятеля убили, — голос мой звучал глухо: много непонятного было в новом облике и речах Александра, чересчур много, включая его странную униформу. — Вижу, Сашка, ты в органах работаешь?
— Да, парочка! Маша и медведь. Медведь очень догадливый. Я тебе опосля расскажу. Сейчас я Машу провожу на вокзал, потом вернусь за тобой. От моего предложения, думаю, ты не откажешься. Прощайся с Машей. Твой дядя, Мария, уедет со мной надолго, а может быть, навсегда.
Маша всхлипнула, изобразила «чмок» на моей щеке. Я напомнил ей о платежах за квартиру. И мы присели на дорожку.
Сашка достал несколько пачек зелёных в банковской упаковке и, затолкав деньги в дорожную сумку моей племянницы, сказал ей:
— В качестве компенсации за дядю. Чтоб не поминала лихом.
Проводив с балкона взглядом отъезжающее такси, вернулся в гостиную и хотел было… Какая разница, что я хотел?! Как током пронзило: «Он же из этих! Сыграл на доверии! И ведь внушил, зараза! А я безвольный лох!»
Такси догонять и спасать Машу? Поздно! Надо же так повестись и лохануться! Но по поговорке, кол колом вышибают. А дома родные стены помогут. Идея оформилась в считанные мгновения. В прихожей — укороченная штанга от турника. Когда лень бежать в парк на утреннюю разминку, подтягивался на ней до седьмого пота. Там же, в шкафу прихожей, снасти для охоты и ужения. Считанные разы выезжал на охоту с отцом, но, повзрослев, наверстал. Вывалив из шкафа несущественные для предстоящего дела спиннинги, вытащил ловчую сеть. Распутывая сеть, подумал: «На фига тебе, козёл, баян? Есть ТТ. Если что, он живым не выйдет». Оттащил от греха подальше его сумку, заглянул: в ней — разного типа оружие и пачки банкнот. Ради достоверности баек и убеждения!
Запомнил его движение: он сбросил на пол свой плащ, что лежал-переливался светом на сумке. И где ж тот плащ? Пошарил рукой по полу — и нашёл. Ещё одно доказательство! Что-то читал о новых разработках. Простой смертный таким плащом-невидимкой владеть не может. На кого же ты, Сашок, работаешь?
Томительное ожидание ответа на этот вопрос наконец-таки прервалось цивильным звонком домофона. Снял трубку, спросил: «Кто?» — «Саша Буйнович». Открыл дверь подъезда и, когда звякнул дверной звонок, крикнул: «Входи. Не заперто!»
Буйнович захлопнул дверь, обернулся, увидел пистолет в моей руке.
— Садись на пол. Руки за голову. Без резких движений. Стреляю метко и без предупреждения.
Он сел, уселся и я на стул и задал первый вопрос:
— Куда ты отвёз Машу?
— Посадил на отходящий. Билетов не было. Сунул на лапу проводнице. Обещала довести Машу в целости и сохранности до станции Бологое. Маше выдал ценные указания, как себя вести.
— На кого ты работаешь?
— На себя. И на свою колонию на Урале.
— Ага, колония зеков, а ты их олигарх, а точнее, пахан.
— Круче, намного круче. Князь я.
— Клёвая кликуха. Значит, и меня решил упечь в колонию?
— Если дашь добровольное согласие. Насильно никого не заставляю. Мог бы показать картинки той колонии…
— Руки!.. Твоим байкам не верю. Очевидно одно: ты следил за мной, прежде чем вломиться со своим грузом. Мог бы всё иначе провернуть. На фига вся эта показуха и желание втереться в доверие?
— Врать не буду. Следил. Дней десять, с перерывом. Тоскливо было внимать твоему молчанию, когда работал над переводом. Заказ, кстати, я тебе выдал. Считай, что оплатил. Мне надо было всё о тебе вызнать. Ночью проник через балкон. Ты бездумно оставляешь дверь открытой. Большой, так сказать, минус. Проверял бы тебя ещё денька два-три, да видишь, обстоятельства помешали.
— Так ты жучки установил?
— Не только. Прилепил тебе, спящему, датчик на спину. Могу сказать: ты физически здоров, и язвы, о которой ты шептал Мастеру, тоже нет. Мастер меня заинтересовал. Его проверка заняла меньше времени. Он уже дал согласие. Будет, как ты говоришь, зека в нашей колонии. Выдал ему денег на закупки холста и красок. Через два дня явится с сыном и привезёт материалы в лагерь. Арендую тот самый, где мы когда-то занимались самбо. Там все ребята и дивчины более или менее молодые, все специалисты. Женатых пар нет. До отбытия в колонию проходят курс молодого бойца.
— Чем вы там в колонии занимаетесь?
— Строим свою жизнь, дома, предприятия, стадион. Работаем на полях да в огородах. Никому мы там не подвластны. Отличная рыбалка, а охотничья угодья — сразу за периметром.
— Знаю я о нынешней охоте. Пять патронов на человека плюс куча ограничений.
— Так это здесь. А там другой Урал.
— Что значит другой?
— Там нет городов. Там моё княжество, окруженное горами и лесами.
— Если желаешь усыпить меня фантазиями, то номер не пройдёт. Фантастику не читаю. Не вешай лапшу…
— Так и я её не читаю. Я тебе дело предлагаю. Даже два дела. Будешь обязан дежурство нести, через день, как говорится, на ремень. Будешь переводами заниматься. Парни под моим чутким руководством изымают оборудование со складов в Штатах и прочих странах. Перевод документации к оборудованию — твоя работа по совместительству.
— Ясно, воруют станки и машины по указке пахана. А как платить будешь? Из расчёта за каждый лист объёмом в тысячу восемьсот печатных знаков?
— А никак!
— Понятно! Колония есть концлагерь. У вас там висит плакат с надписью «Труд освобождает»?
— Не ты один меркантилен. Для желающих, возможно, проведу посещение золотых приисков. Весь золотой песок, что намоете, и самородки — ваши.
— А мне этого не надо. Я уже себе намыл.
— Да знаю я. Прежде, чем хлопнуть босса в особняке, выведал, почему они так рьяно охотятся за твоей персоной. За тобой, оказывается должок, ни много ни мало, а сорок миллионов.
— Почему сорок? Двадцать.