Шанс выжить

В кресле с высокой спинкой сидел мужчина сорока с лишним лет аристократической внешности, напоминающий британского лорда с иллюстрации, но не американского дельца, как я себе его представлял. Тонкие черты лица, посеребренные виски и очки без оправы. Он просматривал довольно объемистую папку с бумагами, лежащую у него на коленях.

Я стоял на пороге и разглядывал его. Очевидно, он это почувствовал и, повернув голову в мою сторону, посмотрел на меня поверх очков.

– Вик Анинг?

Он наморщил лоб, но никакого удивления или испуга я не заметил.

– Кто вы?

– Могли бы догадаться, – стал я играть в кошки-мышки.

Он отложил в сторону документы и привстал. Я не знал, кик мне себя вести. Как с ним разговаривать – на «ты» или на «вы». Возможно, мы вообще не знакомы или давние друзья. Этот человек для меня был загадкой, как, впрочем, наверное, и я для него.

– Я мог бы, вероятно, догадаться, но не беру на себя такую ответственность… То есть я не уверен.

– Позвоните Олафу Тэйлору, он вам скажет, кто я.

Вик Анинг побледнел, как я Рут. Что же, черт возьми, я для них значу?

Он поднялся, быстрыми шагами пересек кабинет, выглянул за дверь, прикрыл ее, затем подошел ко мне вплотную и, пренебрегая всеми приличиями, уставился на меня в упор.

– Не думал, что хирурги способны на такое. От вашего лица остались только глаза. Олаф говорил мне про операцию, но я не представлял, что до такой степени человека можно изменить. Мне говорили, что вы очень плохи, Элвис. Не скрою, я не ждал вас.

– Будем считать, что я уже здоров.

– Я очень рад. Очень. Присаживайтесь. – Он прошел к бару и начал греметь бокалами. – Я хотел вас повидать, когда вы еще лежали в больнице, но меня к вам не пустили.

Я понимал, что он тянет время, нельзя было давать ему возможность соображать. Но у меня от усталости подкашивались ноги, голова отяжелела, в ушах стоял звон. Я прошел в глубь комнаты и рухнул в кресло. В какой-то момент я даже забыл, зачем явился сюда.

– Хотите чего-нибудь выпить? Джин, виски.

– Нет… Впрочем, если есть, то немного вина.

– Шабли, прекрасный напиток. Старая французская коллекция.

Он поколдовал с бутылками и принес мне бокал с розовой жидкостью.

– Вы приехали один?

– Да. А вы хотели бы, чтобы я привез с собой еще кого-нибудь?

– Нет, что вы! Обычно вы приезжаете с мистером Тэйлором… Я даже не знаю, как мне поступить… Он знает, что вы здесь?

Меня осенило. Я вспомнил.

– В этом нет нужды. Я ненадолго и, надеюсь, вы не станете задерживать меня. Я приехал за пакетом.

Он чуть было не выронил свой стакан.

– За пакетом?

– Именно так, – сказал я, как можно тверже.

Анинг медленно отошел к окну и встал ко мне спиной. Давать ему время на раздумье я не собирался.

– Не тяните, Анинг. Это же бессмысленно. Руки у меня тряслись, чтобы он не смог заметить этого, я быстро выпил вино, поставил стакан на стол и сунул их в карманы. Неожиданно он повернулся.

– Олаф говорил, что вы потеряли память и ничего не помните. Кто вам сказал про пакет?

– Оставим в покое мою память. Она вас не касается. Речь идет о пакете, и вы знаете о каком, к чему лишние разговоры.

Он вздохнул.

– Да, Вы правы.

Анинг достал из стола ключи, нашел кнопку у камина, одна из панелей на стене отодвинулась, и блеснула сталь хромированного сейфа. Он открыл его и достал пакет. Через секунду он был у меня в руках. Довольно невзрачный голубой конверт большого формата с пометкой в углу красными чернилами: Э.Старк. Мне показалось, что он пуст, но обратная сторона была запечатана сургучом.

– Благодарю.

– Надеюсь, вы знаете, что с ним делать?

– Конечно, – солгал я, в который уже раз за сегодняшний день.

Я встал. Ноги были налиты свинцом, голова кружилась. Мысль о том, что я могу упасть, испугала меня. Пора уходить. Собрав последние силы, я направился к выходу.

У двери я оглянулся. Некая смутная мысль проскользнула я моем болезненном сознании.

– Почему вы не отдали пакет Тэйлору? Он ведь просил вас об этом! Он попался на удочку.

– Да, просил. Но без вас я не имел на это права, поэтому и не отдал.

– И правильно сделали.

С пускаясь по лестнице, за одной из дверей я заметил мелькнувшую тень.

Выйдя на улицу, я несколько минут дышал свежим воздухом, затем перешел на другую сторону и сел в машину. Лицо мое горело. Скорее домой, других мыслей не было. Я достал из кармана плаща ключи и вместе с ними на сиденье выпала бумажка. Я включил свет и просмотрел листок. Короткая записка:

«Мне необходимо с вами поговорить. Рут Анинг. Роуд-Хилс. 137. Лонг-Бич».

Еще одно послание. Из меня сделали ходячий почтовый ящик. Что нужно от меня этой даме? Чертовщина какая-то. Но сейчас мне было не до нее. Я вынул записную книжку, вложил в нее послание и бросил в ящик для перчаток. Пакет туда не вместился, а складывать я его не хотел, и положил рядом на сиденье. С ним я разберусь дома.

Вставив ключ в зажигание, я почувствовал, как каменеют мои руки. Красные круги поплыли перед глазами, голова откинулась назад, и зловещая чернота поглотила меня.

Слабый, отдаленный крик. И все.

– С беконом и курятиной, как тогда?

– Что – «тогда?» – не понял я.

– Ну, вы сказали, что не любите холодное мясо. И я сделал вам с курятиной. У меня желваки заходили на скулах.

– Делайте, как тогда. Но не говорите, что я вам заплатил за них сто долларов. У бармена вытянулась физиономия.

– Вы что-то сегодня не в духе, сэр. Конечно, вас можно понять. Все ночи за рулем.

Интересно, что во мне запомнил этот тип. Ведь «кадиллак» остался на улице, и я его не вкатывал сюда на веревочке.

– Ас чего вы взяли, что я был у вас?

– А кто же еще?

– Вы хорошо меня запомнили?

– Конечно. У нас редко бывают состоятельные клиенты. Да еще со странностями.

– Какими?

Он усмехнулся.

– Странно, но я не видел людей, которые к шикарному костюму надевают дешевые перчатки.

Я осмотрел свой костюм, который Олаф принес мне в больницу. Определить его цену я не мог, в этом я не разбирался.

Бармен протянул мне кулек, я ему деньги и вышел из бара. Несколько минут я сидел в машине и ломал себе голову над происходящими со мною странностями. Ни к какому определенному выводу мне прийти не удалось. Включив двигатель, я взглянул в зеркало заднего обзора и заметил серебристый «бьюик», ярдах в пятидесяти от моего багажника. Когда я приехал сюда, этой машины не было. Где-то я уже видел ее.

Где? Не помню. Может, у меня начинаются галлюцинации? Чертовщина какая-то.

Я тронулся дальше, постоянно поглядывая назад. За несколько миль проделанного пути мне не встретилось ни одной машины. Но за мной неотступно шел какой-то автомобиль, фары его не приближались и не отставали. Нас разделяло примерно около полумили. Дорога, как черная лента, стелилась под колесами, фары выхватывали короткий промежуток шоссе, и увеличивать скорость я не решался. Никаких указателей. Очевидно, их давно пустили на растопку костров местные бродяги. Через час я выехал к развилке, и, к моему счастью, у обочины стоял полицейский, рядом с ним мотоцикл. Я притормозил и остановился около него.

– Какой рукав ведет к Лос-Анджелесу? – спросил я, открывая дверцу.

Ленивой походкой он подошел к машине и с усмешкой взглянул на меня.

– Странный вы человек. Я же вам уже объяснял все в подробностях. Или вы малость перебрали в позапрошлую ночь. Мне казалось, вы изучили дорогу так, что можете ездить по ней с закрытыми глазами, чего делать не рекомендую, конечно.

На сей раз я не стал возмущаться и переубеждать его. Это было бесполезно. Возможно, все они были правы. И я действительно был здесь.

– Забыл, сержант. У меня амнезия.

– Что это такое?

– Потеря памяти.

– А я думал ругательство.

– Так куда мне сворачивать?

Он указал жезлом на правый рукав.