Страница 8 из 12
— Давно горят?
— Пожар уже потушили.
— Едем.
5
Две покореженные обгорелые машины, перегородившие дорогу, все еще дымились. Зрелище не из приятных. Пожарные уже уехали, осталась милиция и две кареты «скорой помощи». На земле лежали два трупа, накрытые брезентом. На место происшествия приехал зам. начальника управления Ленинского района Подмосковья. Его никто не вызывал, он жил поблизости в одном из особняков Суханова и увидел зарево пожарища из окна. Тут в большей степени сработало любопытство, чем долг. Полковника Федорова уважали в министерстве — тридцать лет безупречной службы и колоссальный опыт работы за спиной.
Кулешов не удивился, увидев Федорова. Они знали друг друга много лет, Кулешов даже бывал у него на даче, праздновали юбилей.
— Нам здесь только министра не хватает, — пожимая Кулешову руку, сказал полковник. — Раз ты сюда приехал, значит, авария не случайность. Такая версия не исключена.
Он покосился на Скуратова, беглого взгляда хватило для оценки.
— Приятель?
— Нужный человек.
— Лады.
— Думаешь, подстава? — спросил Кулешов.
— Шофер бензовоза смылся. Он бил его левым бортом через разворот, не кабиной в лоб, а цистерной. Фургону деваться было некуда. На него плашмя шла колбасина, полная бензина. Кабина бензовоза не пострадала. Трюк не требует большого мастерства, все дело в расчете. Киношные каскадеры это знают. А тебя, как я догадываюсь, интересует фургон?
— Ты как всегда прав, Федя. Фургон ушел из Москвы чисто. Ребята все предусмотрели, кроме того, что им готовят ловушку.
— Значит, шестерки. Исполнители, которых можно похоронить. Затейник-то остался невредим.
— Теперь я это понимаю, — кивнул Кулешов.
— О машинах я тебе расскажу завтра, Леня. О трупах кое-что можно сказать. Опознать их невозможно. Шофер превратился в жареную котлету, его из сплющенной кабины скребком не выковырнешь. Те, что сидели в железном ящике, сварились, а потом поджарились, но в карманах остались металлические вещи, а в рюкзачке уцелели лоскуты тряпок.
Федотов подозвал к себе капитана и взял у него два целлофановых пакета.
— Часы были на обоих. Целы. Швейцарские, не дешевка. На одном «Ролекс», на другом «Фрэнк Мюллер». Ключи у того и другого и перстень. Золото с изумрудом. Внутри гравировка из двух букв «В.Д.».
— Всеволод Дербенев?
— Кольцо носил на правой руке.
— Да, черт возьми, знаю, — Кулешов скривил физиономию. — Упустили. Я за Дербеневым три года хожу. Мастер своего дела. Брать его можно только с поличным. Я получил сигнал из надежных рук. Двадцатого Дербенев должен идти на дело, и я не стал его трогать. Решил подождать, а ему только этого и надо. Сработал сегодня, тринадцатого.
— Значит, двадцатое было уткой. Время оттянул.
— Конечно. Он знал, что ему осталось недолго гулять. Сам слух пустил о двадцатом, я и клюнул. Дело верное, просчитано идеально. И получилось бы. Я поверил.
Федоров прищурился и, склонив голову набок, спросил:
— Твой Дербенев — ушлый малый, как я понял?
— Не то слово, Федя. Виртуоз.
— И попался на такой туфте? Его, как мальчика, обвели?
— Или он доверял напарнику на все сто, а тот его поджарил.
— Такие люди себе не каждый день доверяют. Брось, Леня.
— Доверял. Вы не нашли алмазов? Сегодня они сняли с одной куклы мешок бриллиантов. Где они? Отдали. С собой везти не рискнули.
— Кому отдали, тот и бензовоз на них направил.
— По логике вещей так. Дербень облажался, но верить в это мне не хочется. И еще меня мучает один вопрос. Зачем Дербеню бриллианты? Не его профиль. Он работает с наличностью, с живыми деньгами. Ну снял камешки, а дальше что? Большого труда ему это не стоило. А в чем идея?
Тут в разговор вмешался Веня Скуратов:
— Идея в том, чтобы вернуть бриллианты банкиру. Гурьев оставил залог ювелиру в пять миллионов. Он за гарнитур отвечает не только деньгами, но и своим именем. Дербенев возвращает гарнитур банкиру за пять миллионов. Гурьев отдает его ювелиру, тот рвет расписку. Все довольны, все смеются. Банкир в любом случае теряет деньги. А так он свое имя не марает.
Федоров смотрел на репортера с некоторым удивлением. Кулешов ничему не удивился, он знал этого пройдоху много лет.
— Мысль стоящая. Как ни крути, но за все беды отвечать будет банкир. Он крайний в нашем случае. Твоя версия стоит внимания, Веня. Пришло время поговорить с ювелиром.
— Эта мысль уже давно вертится у меня в голове, — согласился репортер.
Кулешов обратился к Федотову:
— Я перешлю тебе факсом адреса погибших. Вызови вдов на опознание и сделай анализы ДНК. Завтра я подъеду к тебе в управление.
— Не торопись, Леня, завтра воскресенье. Дождись понедельника. О машинах я могу все узнать и другие справки собрать, но многого от меня не жди. Вот если бы дело вела область…
— Картинка хорошо прорисована. Не вижу загадок. Надо лишь с умом подойти к делу, не рубить сплеча. Помозгуй, куда мог ехать фургон. Их гнездо где-то рядом. Пусть даже оно фальшивое, сооруженное для лохов, но фургон знал, куда едет. Его перехватили на подходе к базе. Для него должно быть достойное укрытие, на участке его не оставишь. Ищи гараж.
— Пошустрю. Но мне нужен приказ из Москвы.
— Я же сказал, ты в деле.
Кулешов направился к своей машине, Скуратов последовал за ним.
По пути в город они позвонили банкиру и вынудили его назвать адрес ювелира. Гурьев сказал, что предупредит мастера о появлении милиции.
Ювелир Юлиан Андреевич Печерников жил за городом по Павелецкому направлению, что Кулешова насторожило. Если следовать за фургоном, то можно выскочить через Расторгуево на трассу «Дон» и доехать до дома ювелира. А может, они и ехали к нему? Но почему без ожерелья и браслета?
Богатый дом стоял особняком на холме, окруженный березовой рощей, и охранялся только сворой волкодавов, которых еще не спустили с цепей на ночь. Шел первый час ночи, когда машина остановилась возле высокого забора, похожего на растреллевскую решетку Летнего сада. Калитка открылась, после того как полковник представился в микрофон домофона.
Их встретил молодцеватый седовласый мужчина с благородными чертами лица, возраст его не поддавался определению. Хозяин опирался на костыли и был озабочен. Не удивительно, ситуацию не назовешь благоприятной.
Их провели в главную комнату первого этажа. Она была огромной, с лестницами по углам, ведущими на галерею второго этажа, где располагались другие помещения. Стены галереи были уставлены книжными шкафами со множеством антикварных книг. Посреди комнаты стоял огромный круглый стол, вокруг него разместилась дюжина стульев с высокими готическими спинками. Деревянные стены и потолки усиливали впечатление старины. «Они все любят антиквариат», — пришел к выводу полковник, вспомнив квартиру банкира. Он назвал свою должность и имя. Скуратова представил как помощника.
— Да, да, я вас ждал, — кивнул хозяин. — Савва мне звонил. Я в растерянности, не знаю, чем могу помочь вам. Потерять ожерелье и браслет невозможно, там прочные надежные запоры с секретом. А серьги не могут вывалиться из ушей, они достаточно тяжелые.
— Речь идет о краже, а не о потере.
— Савва ничего толком не объяснил. Мне трудно себе представить вора, замахнувшегося на «Око света».
— Представим себе такую картину, Юлиан Андреич. Гарнитур пропал, и поиски ни к чему не привели. Смиритесь. К вам приходит вор и предлагает вернуть гарнитур за вознаграждение. Разумеется, сделка должна остаться втайне. Вы готовы платить?
— Конечно готов.
— Сколько?
— Залогом, оставленным мне Гурьевым. Других денег у меня нет. Все тратится на сырье, а вы понимаете, что моим материалом является золото, платина, драгоценные камни. Получаю их не в кредит, а по предоплате. Я всегда в минусе. Деньги уже отдал, а вещь еще не сделал.
— Банкир может заплатить больше, чем вы?