Страница 1 из 10
Михаил Март
Перевертыши: Дикий глаз — альтернатива
Глава 1
Сначала был конец
Двое мужчин зашли в клуб «Боливар». Так гласила вывеска. Почему клуб, непонятно. Обычный ресторан с одним огромным залом. Типовое двухэтажное здание, где когда-то находился салон красоты. Потом здание ушло с молотка и превратилось в ресторан. Внизу расположился зал ресторана, на втором этаже — администрация. Стены, расписанные пейзажами кавказских гор, позволяли догадываться о кухне. Аромат шашлыков, сациви и цыплят табака подтверждал догадку. Пахло вкусно, но об уюте говорить не приходилось. Столики занимали все пространство, и ресторан походил на зал ожидания вокзала. Тут разрешалось курить, и дым стоял столбом, слабая вентиляция не справлялась со своей задачей. Глухая коробка с низкими потолками и маленькими окошками удерживала шум, и зал гудел как улей. Находился «Боливар» в неудобном районе, однако никогда не пустовал. Он славился своими поварами и умеренными ценами. Русских там собиралось немного, процентов десять от общего числа посетителей. Побаивались. Ходили слухи, будто здесь собирается кавказский криминалитет. Понятное дело, такие укромные местечки состоят на учете у компетентных органов, но проверок и облав тут никто не устраивал. Претензии высказывали только пожарные. Ресторан имел один выход, к которому вел узкий коридор. Второй выход, во двор, требовал сложного маневра. Надо было обойти стойку бара, выйти через узкую дверь на кухню, миновать горячие плиты с чанами и кастрюлями, выскочить в другой узкий коридор и добежать до двери. Об этом пути мало кто знал, посетителей со схемой здания не знакомили. Пожарные приходили, составляли акт, получали мзду и мирно уходили, чтобы вернуться в следующем месяце. Клуб «Боливар» работал без перебоев.
Вот так обстояли дела на тот момент, когда в зал зашли двое мужчин. Они осмотрелись и сели у самого выхода за маленький столик, где стояла табличка «Заказано». Один из них поморщился, его раздражал шум.
— Восточный базар. Кто кого переорет.
— Выпей столько, сколько они, и будешь слышать только того, кого надо.
— В этом есть свой смысл — «жучки» устанавливать бесполезно. Да и русского языка я не слышу.
К мужчинам подошел метрдотель.
— Добрый вечер, господа. Что вам предложить?
— Графинчик коньячка и закусочки. Мы ненадолго. И еще «Боржоми», Георгий, если вода настоящая.
— У нас все настоящее.
— Тогда тащи.
Метрдотель, высокий, статный грузин лет шестидесяти, говорил почти без акцента, хотя обслуживающий персонал, включая бармена, был в национальной одежде.
Когда Георгий отошел, один из мужчин сказал:
— Я его вижу, Паша. Они сидят в дальнем углу.
— Уже видел. Так задумано. У них нет шансов выбраться. Сделай пару снимков для отчета.
— Нет проблем. Они кого-то еще ждут, их четверо, а на столе шесть приборов.
— Не наше дело, Рома. Объект на месте, остальное нас не касается.
— Как скажешь, Паша. Меня смущает, что нас ощупали при входе. Думаешь, это охрана Вербина?
— Он здесь инкогнито. Никто. Пустое место. Поверь мне, тут есть кого охранять. Мы в ответе за Вербина, но я знаю, что выполняются два заказа, а не один. Нам с тобой не все карты раскрывают, мы мелкие сошки. Подробности узнаешь из новостей.
— Я, Паша, пожалуй, пройдусь к барной стойке и сделаю несколько панорамных снимочков, чтобы потом посмотреть, кому больше всего досталось.
— Не возражаю. Но учти, мы ограничены во времени.
Роман встал и направился к стойке бара, Павел не спускал глаз с дальнего столика. Лица девушки с длинными волосами он не видел, она сидела спиной к нему. По левую руку от нее — крупный широкоплечий мужчина лет пятидесяти с пышной шевелюрой и посеребренными висками. Манеры, жесты, взгляд говорили о его положении — такие занимают кабинеты с бронзовыми табличками. Справа от девушки сидела женщина лет сорока с яркой внешностью, загорелая, будто приехала с курорта. Избыток золотых украшений и слишком яркая одежда свидетельствовали о плохом вкусе. Когда дамочка смеялась, во рту поблескивали золотые коронки. Вряд ли она могла быть любовницей такого человека, как Вербин. Тогда кто же? Напротив девушки сидел парень лет двадцати трех. Крепыш и тоже загорелый. Возможно, он как-то связан с этой женщиной. Пил парень много, ел с открытым ртом, вилку держал в правой руке, ножом не пользовался, локти ставил на стол. Странная компания собралась вокруг такого человека, как Вербин, в день его пятидесятилетия. Да и ресторан выбран не самый подходящий. Впрочем, Павел знал, что ресторан выбирала секретарша и любовница Константина Катя Кустинова. Возможно, одно из пустующих мест ожидает ее, но она не придет, у нее для этого есть веские причины.
Павел обвел взглядом зал. Он всматривался в лица и не заметил ни одного, в котором можно было прочесть тревогу. Люди ели, пили, веселились. А для чего еще ходят в рестораны?
— Я сделал два десятка снимков, они нам пригодятся, — сказал вернувшийся Роман.
За время его отсутствия на столе появился коньяк, лимон, сулугуни и бастурма. Напарники с удовольствием выпили, закусили и ушли. На улице их ждала машина. Роман сел за руль, Павел — рядом с ним. Протянув руку, сказал:
— Флешку. Я сам распечатаю фотографии и нужные передам шефу.
— Разве мы что-то сделали не так?
Павел не спускал глаз с входных дверей ресторана.
— Мы всегда все делаем так, как надо, Рома. Иначе нас вышибут на улицу.
— Хорошо бы. Но скорее всего отправят на кладбище в деревянных костюмах. Так надежнее.
Роман отдал напарнику флешку. Павел достал из кармана мобильный телефон и уставился на часы. Дождавшись положенного времени, набрал номер. В здании клуба прогремели три взрыва подряд, из окон вырвалось пламя.
Роман выжал педаль газа, машина сорвалась с места.
За три часа до взрыва
Такое сходство обычно можно увидеть разве что в зеркале. Они встретились на перроне вокзала, двое мужчин с одинаковыми лицами, ростом, волосами и прическами. Объятий не последовало, но без крепкого рукопожатия не обошлось. Приехавший привез с собой семью, а встречавший был один.
— Я рад, Коля! — важно произнес он. — Ты сумел превозмочь себя, забыть старые обиды. В конце концов, нам уже недолго осталось, сегодня стукнуло по полтиннику. Пора подумать о душе.
— Не рано ли, Костя? Я собираюсь жить до ста лет.
— Молодец. Жаль, что мы не знаем, сколько могли бы прожить наши предки. Долгожительство — явление наследственное, а наши отцы и деды своей смертью не умирали. Им пришлось жить в тяжелые времена.
Приехавший представил женщину и парня, стоящих за его спиной.
— Моя жена Роза. А это сын Славка.
— Господи! Я помню его совсем мальчишкой, а он уже тебя ростом обогнал.
— Двадцать два стукнуло. С Розой мы женаты десять лет, а ты ее даже не видел.
Женщина покачала головой:
— Обалдеть можно. Вас же не различить!
— Внешне — да, а по сути ничего общего, — строго заметил Николай.
— Где же Никита, твой старший? — сменил тему Константин.
— На хозяйстве остался. Батрак ныне никудышный, без кнута работать не будет. У меня ведь поля, скот.
— Да, ты у нас настоящий помещик. Вот вам и разница, Роза. А я горожанин до мозга костей, на даче больше двух дней усидеть не могу. Коляна же в город не выманишь, поди лет двадцать в Москве не был.
— Суетно у вас.
— А где вещи? — спросил Константин.
— Мы налегке. Завтра же уедем. Работе время, потехе час.
— Ладно. Тогда сначала заедем ко мне, переоденетесь. Я столик заказал в ресторане. Вещи моей жены подойдут Розе, а тебе, Коля, я дам свой лучший костюм. Торжество есть торжество.