Страница 4 из 9
Восстановление же облика Софии по ее останкам дало портрет невысокой – около 160 сантиметров – полноватой женщины «средиземноморского типа» с лицом волевым и решительным. Следы того самого «средиземноморского типа» можно обнаружить в чертах Ивана IV Грозного, о чьем внешнем сходстве с бабкой часто упоминают русские летописи.
Через два года после возвращения Фрязина Иван III отправляет его в Рим снова – для того, чтобы подтвердить свое согласие на брак с Софией. В подарок папе отправляется шуба и 70 соболей. 23 мая 1472 года посольство во главе с Иваном Фрязиным предстало перед тайной консисторией.
1 июня в базилике святых апостолов Петра и Павла состоялось заочное обручение Софии. Роль великого князя исполнял Иван Фрязин. Невесту к алтарю сопровождала королева Боснии Катерина. В приданое София получила многочисленные подарки, около 6000 дукатов, большое количество книг в роскошных окладах (они станут основой легендарной библиотеки Ивана Грозного), а также… папского легата генуэзца Антония Бонумбре, епископа Аччии. С собой он вез латинский крест, рассчитывая возглавить шествие при входе того в Москву.
Путь туда оказался кружным и долгим – через города Италии и Германии в Любек и далее морем в Ревель (от сухопутного пути через Польшу пришлось отказаться – он был небезопасен).
11 октября кортеж Софии прибыл во Псков. Это был первый русский город на ее пути. Здесь по распоряжению Ивана III будущей великой княгине была устроена торжественная встреча с хлебом-солью и ритуальной чарой вина. Во время встречи София продемонстрировала, что гораздо лучше папского легата понимает, в какую страну она попала. Первым делом она отправилась под благословление в собор, где прослушала молебен и приложилась к иконам, настояв на том, чтобы иконы почтил и Антоний.
Стало очевидно, что планы Ватикана сделать ее проводником католичества на Руси потерпели провал. Правда, легат смирился с этим не сразу – властный генуэзец настаивал, чтобы перед процессией несли тот самый «латинский крыж (крест)». Узнав об этом, митрополит Филипп фактически поставил перед Иваном III ультиматум – если крест будет внесен в Москву, митрополит ее покинет в тот же момент. Иван отреагировал незамедлительно – он отправил героя битвы с новгородцами на реке Шелонь Федора Давыдовича Хромого с повелением «крыж у легатоса отнявши, да в сани положити», а принявшего сторону Антония Ивана Фрязина (ушлый Вольпе мог наобещать папскому престолу все вплоть до разрешения отправлять службы по латинскому обряду) «поимати да и пограбити». Федор Хромой не без тайного удовольствия исполнил повеление князя – Фрязина не слишком привечали в Москве, – и тогда «убояся легатос».
2 ноября 1472 года царевна вступила в Москву; многочисленная толпа народа собралась посмотреть на нее. Прямо с дороги она была привезена в церковь, где митрополит благословил ее, а потом отвел в хоромы великой княгини Марии. Вскоре сюда же прибыл и великий князь: жених и невеста впервые увидали друг друга. Тут же было совершено обручение, а через несколько часов, после литургии, в Успенском соборе Иван Васильевич и София Палеолог были обвенчаны. Венчание подгадали под день памяти святого Иоанна Златоуста – небесного покровителя московского государя. Отныне и семейное счастье князя Ивана отдавалось под покровительство великого святителя.
Бесславным финалом миссии папского легата был отказ от публичного диспута с митрополитом, призвавшим ради такого случая на помощь знаменитого на всю Москву ученостью «книжника Никиту Поповича». Диспута (точнее, последствий его) «легатос убоялся» еще более и предпочел отмолчаться, сославшись на отсутствие необходимых книг. Проведя в Москве два месяца впустую, Антоний Бонумбре отбыл в Рим с великокняжескими дарами для понтифика.
Византийская принцесса Зоя, питомица папы, стала Софией Фоминичной, великой княгиней московской. А великий князь продемонстрировал, что Москва отныне претендует на статус лидера всего православного мира.
О романтической стороне взаимоотношений Софии и Ивана III известно мало. Точнее, неизвестно ничего – в русских летописях того времени было не принято подглядывать в замочную скважину. Тем не менее многие полагают, что поладили они неплохо. Во-первых, София родила великому князю десятерых (!) детей. Во-вторых, недоброжелатели Софии (а таких было много) со временем начали упрекать Ивана III в том, что он, ранее часто и охотно обсуждавший с боярами политику государства, «старые обычаи… переменил… и запершися сам третей у постели всякие дела делает».
Для того чтобы получить подобный уровень влияния на князя, одним из прозвищ которого было Грозный, Софии наверняка потребовалась вся ее мудрость, осторожность и терпение. И конечно, необходимо было подарить ему наследника. А вот этого сделать не удавалось довольно долго. София одну за другой родила трех дочерей, две из которых умерли во младенчестве. Между тем сын Ивана от первого брака – Иван Иванович Молодый – постепенно входил в возраст, и вокруг него сложилась партия бояр, не желавших усиления «латинянки».
София отправилась на богомолье к Троице-Сергиевой лавре, и там ей было видение преподобного Сергия Радонежского, который «вверже в недра ея отроча младо мужеска пола». 25 марта 1479 года на свет появился ее первый сын – будущий великий князь московский Василий III.
Покой княжеской семьи был нарушен уже в следующем году, когда ордынский хан Ахмат начал поход на Русь. Причиной этого стал окончательный отказ Ивана III платить дань Орде. Считается, что к этому решению его активно подталкивала и София, говоря о том, что не пристало государству – наследнику Византии платить дань варварам. Вряд ли, конечно, стенания Софии стали решающим аргументом – избавиться от унизительной зависимости от Орды Московское княжество мечтало давно. Но опасность осады Москвы была настолько велика, что Иван III отправил Софию с семейством и казной на Белоозеро (это тоже ставили ей в вину ее противники). Сам князь, собрав войско, выдвинулся навстречу Ахмату.
Обстановка усугублялась и тем, что союзный Ахмату литовский великий князь Казимир угрожал Пскову, а братья Ивана III – Андрей и Борис, – недовольные тем, что он прибрал к рукам вотчины покойного брата Юрия, не выделив ничего им, подняли самый настоящий мятеж. Возможно, именно этим вызвана нерешительность Ивана, оставившего армию, едва та укрепилась на берегах пограничной реки Угры. Передав командование сыну, великий князь бросился в Москву, готовить город к осаде. Меж тем к Угре подошел Ахмат, но переправиться с наскока не смог – началось знаменитое «стояние на Угре». Войска под командованием Ивана Молодого стойко отбивали все попытки ордынцев форсировать реку. Великий князь звал сына в Москву, на что тот ответил: «Подобает мне здесь умереть, а не к отцу ехать».
Воспользовавшись тем, что хан Ахмат намертво застрял на Угре, Иван III сумел договориться со своими братьями. Те прекратили мятеж и присоединились к нему. Приближалась зима. Угра замерзла, но ордынцы так и не сумели ее перейти – плохо готовая к зимней войне армия Ахмата («татарове нагы и босы, ободралися») отступила. Фактически на этом окончилось татаро-монгольское иго. Московское княжество подтвердило свою независимость.
Влияние Ивана Молодого при дворе возрастало. В январе 1843 года он женился на дочери господаря Молдавии Стефана Елене Волошанке. 10 октября у них родился сын Дмитрий. Противники Софии готовились праздновать окончательную победу. Тем более что все ее попытки укрепить положение приносили сплошные разочарования – ее брат Андрей, например, так и не смог получить должность при дворе Ивана III и убыл из Москвы восвояси. А попытка Софии устроить протекцию своей племяннице Марии, выдав ее замуж за князя Василия Верейского (наследника Верейско-Белозерского княжества), едва не закончилась трагически для самой византийской принцессы.
В качестве свадебного подарка София преподнесла Марии драгоценное украшение – «сажение» с жемчугом и каменьями. Украшение это, в свою очередь, досталось ей в качестве подарка от самого Ивана III. Беда была не только в том, что ранее оно принадлежало покойной первой супруге великого князя, а в том, что София посчитала его своим. Иван же (отличавшийся рачительностью, доходившей порой до скупости) пожелал одарить «сажением» Елену Волошанку. Обнаружив пропажу, он жестоко разгневался и приказал учинить розыск. Не дожидаясь результата этого розыска, князь Василий с женой бежали в Литву.