Страница 19 из 38
Я вдруг почувствовала тошноту и слабость и опустилась на одно колено, притворившись, что привожу в порядок застежки на ботинке. Я была в полной уверенности, что мы вот-вот погибнем. Канат лопнет, и мы будем падать, падать, падать…
Вагончик вдруг сильно накренился, потом дернулся - вот оно! Канат порвался! Кое-кто в вагончике взвизгнул. Затем движение возобновилось.
Оказалось, это был лишь какой-то промежуточный пункт, мы вовсе не падали.
- Так каждый раз происходит, - услышала я, как Гутри говорил кому-то. - Fantastico!
Наконец вагончик плавно остановился, я выпрямилась, и меня вынесло вместе с толпой на платформу. Я огляделась вокруг и тут же схватилась за перила, потому что вот он был передо мной - длинный-предлинный спуск с горы. Отсюда можно видеть весь Санкт-Мориц, который казался маленьким пятном посреди долины. И еще отсюда открывался вид на другие горы, стоявшие дальше, и еще дальше, и все вокруг было белым-белым-белым… За нами и над нами громоздились еще горы, поднимаясь все выше и выше, а небо над головой простиралось такое голубое, а на небе горело солнце - совершенно ровный, круглый, сияющий, желтый шар.
Гутри схватил меня за плечо.
- Разве это не великолепно?! Разве это не самое лучшее?!
Возле платформы находилось кафе с выставленными наружу столиками.
- Садись здесь, - сказал мне Гутри. - Отсюда хорошо видно. Мы пойдем к тому подъемнику, вон там, видишь? А потом поднимемся вон туда. - Он махнул рукой в перчатке в направлении части склона, расположенной еще выше. - А потом увидишь, как мы скатимся прямо туда. О, какая свобода! Я свободен! Libero!
Гутри и Кейсуки пели и кричали на протяжении всего спуска, начиная от вершины и скатываясь все ближе и ближе к кафе.
- Sono libero! - доносился счастливый голос Гутри. - Libero, libero, libero!
Они подъезжали прямо к тому месту, где сидела я, возбужденные и смеющиеся, сразу разворачивались и направлялись обратно к подъемнику, чтобы снова оказаться на старте.
- Посмотри вокруг! - сказал мне Гутри в промежутке между двумя спусками. - Только посмотри на это! Это - страна Господа! Наша страна! Она будет принадлежать нам целых две недели! - Он согнул в локтях поднятые руки и напряг мышцы. - Я чувствую мощь! Sono potente!
Я тоже хотела чувствовать себя potente, как Гутри, и в какой-то момент, наблюдая за ним, ощутила, что моя маленькая точечная личность вроде бы растет. Гутри и Кейсуки снова направились к подъемнику, а я смеялась и смеялась, и люди оборачивались на меня, на увеличивающуюся точку, смеющуюся наедине с собой на склоне горы.
Кейсуки и Гутри неслись, и катились, и летели вниз. К ним присоединилась Белен, которая тоже кричала и хохотала:
- Viva Санкт-Мориц!
Потом мы все вместе сидели в кафе и перекусывали.
- Попробуй-ка вот это, называется raclette, - предложил мне Гутри. - Viva raclette!
Я посмотрела на raclette: в луже из расплавленного сыра плавали дольки картофеля и маринованных огурцов.
- Кому только в голову могло прийти такое сочетание! - сказала я.
- Самому Господу Богу! - воскликнул Гутри. - Это - самое лучшее! Такое самое лучшее! - Этими словами он уже охарактеризовал подъемники, снег, пейзаж вокруг и саму лыжную трассу. - Динни, - сказал он, - я хочу, чтобы ты похоронила меня на этой горе. Это - мое последнее желание. Кейсуки и Белен, будьте свидетелями: когда я умру, Динни должна затащить мое тело сюда и похоронить его на этой горе.
- Ту-по, - сказал Кейсуки. - Сначала сжигать, тащить более легче.
- Ладно, хорошо, - согласился Гутри. - Если не хочешь волочить сюда мое тело, Динни, принеси мой пепел. Рассыпь его, когда будешь катиться на лыжах с горы. Вот так! - И он широко махнул рукой над столом. - Чуть-чуть меня здесь, чуть-чуть меня там…
- Demente*, - вставила Белен. - Ты имеешь сумасшедший мозг.
______________
* Сумасшедший (исп.).
- Знаешь, что я чувствую, когда я там, наверху? - спросил Гутри. - Я чувствую, словно… Словно вокруг меня летают ангелы!
- Абсолютно demente, - повторила Белен. - Loco*.
______________
* Безумный (исп.).
- Ту-по, - добавил Кейсуки.
22. Санкт-Мориц
Вернувшись в отель “Лаудинелла”, я тут же направилась в школьный офис. Дядя Макс встретил меня в дверях.
- Мне очень жаль, но от Лайлы пока нет никаких известий, - сказал он с порога.
- Ни факса, ни звонка? - спросила я.
- Пока ничего.
Меня разместили в комнате вместе с Белен и еще одной девочкой, Мари. Имя Лайлы также значилось в списке проживающих в нашей комнате, но никто на самом деле не верил, что она появится.
- Не повезло, - сказала Мари. - Мне будет не хватать ее жалоб и претензий.
Белен, к моему удивлению, вступилась за Лайлу:
- Она не такая уж плохая, эта Лайла. Просто не надо попадаться ей под горячую руку.
Жить вместе с учащимися было для меня внове. Дома, в Лугано, где у меня имелась собственная комната в казе дяди Макса и тети Сэнди, я часто ловила себя на том, что, возвратившись из школы, радуюсь возможности побыть в спокойной обстановке. С другой стороны, когда порой я слышала в школе, как другие обсуждали происшествия, случившиеся накануне в спальном корпусе, или вели себя так, словно у них есть общие секреты, о которых они шепчутся по ночам, мне казалось, будто меня не приняли в какое-то тайное общество.
Здесь, в отеле “Лаудинелла”, я наблюдала и прислушивалась, стараясь приобщиться к этому новому для меня окружению. В десять часов вечера синьора Палермо, дежурная по нашему этажу, постучала к нам в дверь и зашла проверить, все ли мы на месте.
- Нет Лайлы? - спросила она. - Семь тысяч непристойностей! Я - шутить, да?
В половине одиннадцатого я почистила зубы и легла в постель.
- Ты уже спать? - спросила Мари.
- Так ведь в десять тридцать надо свет гасить!
Они с Белен рассмеялись.
- Смотри! - сказала Мари. Она подошла к двери и закрыла щель внизу полотенцем. - Presto! Свет погашен!
Белен стала показывать нам фотографии, которые привез ей Кейсуки. На них были изображены его родители, сестра, их дом неподалеку от Осаки. Вот Кейсуки дома, вот Кейсуки в метро, вот Кейсуки японскими палочками ест какое-то японское блюдо.
Мари спросила, удалось ли Белен пообщаться с Кейсуки во время каникул.
- Что ты, с ума сошла? - воскликнула Белен. - Мои родители застрелили бы меня, если бы узнали о Кейсуки!
- Почему? - спросила я.
- Потому что он японец, вот почему! Они хотят для меня хороший испанский мальчик.
Мари хихикнула:
- Как Герардо. Или Пабло. Или Мануэль…
Белен состроила гримасу.
- Мануэль - нет, пожалуйста, Мануэль - нет. Он ест как поросенок.
Мари сказала:
- Мои родители - точно такие же. Они хотят, чтобы я разговаривать только об итальянских мальчиках. Стоит мне только упомянуть Фади…
- О-о-о, Фади! - поддразнила ее Белен.
- Стоит мне упомянуть Фади, они тут же скажут: “Это девочка или мальчик? Лучше бы не мальчик, о чем ты говорить!”
- А ты, Динни? - обратилась ко мне Белен. Она сидела на полу, опершись на мою кровать. - Кто тебе нравится?
- Никто в особенности, - ответила я.
- Гутри - нет? - спросила Белен.
- Гутри? - вмешалась Мари. - Гутри? Я думала, Лайла его уже застолбила…
- Лайла? - переспросила я. - С Гутри?
Не понимаю, почему мне раньше не пришло это в голову. Вот как… Значит, все думали, что Лайла и Гутри были вместе?
В дверь постучали.
- Нам попадет? - спросила я.
Белен бросила в меня подушку и открыла дверь. Это была тетя Сэнди. Она не выглядела удивленной или раздраженной из-за того, что у нас горел свет.