Тропа Журавушки

Надо было постараться вспомнить. Вместо этого я стала вспоминать тетю Джесси.

* * *

Наутро после похорон тети Джесси я вспомнила про медальон «ДВТБ», брошенный в амбаре. Он исчез. Может, тетя его тогда подняла? Или его нашел кто-то другой?

За обедом я спросила, не видел ли кто мешочка с «круглой штуковиной, вроде жетона». Я старалась, чтобы вопрос прозвучал невинно — пускай думают, что речь идет о безделице. Но никто не сознался.

— Спроси у Нэта, может, он видел? — предложил папа.

— Кстати, а где дядя Нэт? — спросил Бен.

— В холмах. — Родители тревожно переглянулись.

— Староват он для таких прогулок, — сказала мама.

— А ты попробуй его остановить, — проворчал папа. Кажется, они знали что-то, чего не знала я.

Пока дядя Нэт бродил по холмам, я прошлась по его половине.

Страшно было осознавать, что тети Джесси больше нет. Многие ее вещи исчезли. На гвозде за дверью больше не висело пальто, у дивана не стояли тапочки, на кресле не лежала корзинка с рукоделием. А нижний ящик комода встал на место. Мне вдруг почудилось, что тетя прячется от нас в этом ящике. Захотелось выдвинуть его и заглянуть внутрь, но я не посмела.

Ванную я оставила напоследок. Ее закончили всего пару месяцев назад, к огромной радости тети Джесси. Наконец-то она получила розовую ванную, о какой мечтала всю жизнь. Розовая ванна, розовая раковина, розовый коврик, розовые полотенца, розовая туалетная бумага... А дядя Нэт начал бегать в туалет к нам.

— У меня от розового в глазах рябит, — жаловался он. Под умывальником были три выдвижных ящичка, один из которых запирался на ключ — так захотела тетя. Уж не знаю, что такое в ванной нужно держать под замком, но тетя вынула из дяди всю душу, пока он не нашел ей точно такой ящик, как она хотела. Я подергала ручку. Заперто. Хотела было поискать ключ, но внезапно устыдилась и принялась мыть раковину и протирать краны. Тетя любила, когда все сверкает.

И все же кто-то нашел мой медальон. Не успокоюсь, пока не выясню кто. Цинния Тейлор, знаменитый сыщик.

* * *

Через неделю дядя Нэт проявил пленку. Мы нетерпеливо сгрудились вокруг, рассматривая снимки: коровы, амбар, тополь, семейка кардиналов... Скорее бы увидеть «доказательство».

— Ну же, ну! — торопил Бен.

Дядя Нэт спокойно перебирал фотографии.

— Это не то. Это тоже не то. — Крыльцо. Помидоры. Копуша у воды. И наконец: — Вот! Вот оно самое. — Радостно, гордо, выжидательно он глядел на нас.

— Оно самое? — переспросил Бен.

— Да, черт побери! Вот вам доказательство. — Снимок был размытым и нечетким, словно над землей клубился туман.

— Нэт, — мягко сказала мама, — на снимке ты один.

— Где же доказательство? — подскакивал Бен.

— Прямо перед вами.

— На снимке ты один, — повторила мама.

— Я что, похож на идиота? Конечно, тут я один.

— Так где же доказательство? — взмолился Бен. — Где тетя Джесси?

Дядя Нэт усмехнулся:

— Черт побери, а кто, по-вашему, меня снимал?

* * *

Все растерянно онемели. Но тут раздался стук в дверь. Я так давно не видела миссис Бун, что не узнала бы ее, если бы не мама. Я помнила мать Джейка добродушной толстухой с гривой каштановых волос. Новая миссис Бун — Лу Энн, как называла ее мама, — оказалась худой, даже тщедушной, с цыплячьей шеей и морщинистым лицом. Редкие волосы торчали во все стороны, как пучки соломы. Словно кто-то вспорол брюхо прежней миссис Бун и выпустил наружу другую. Но внутри оказалась не маленькая девочка, а, скорее, сморщенная старушка.

Я неприлично пялилась на нее, соображая — может, это вовсе и не та миссис Бун; но мама вела себя так, будто соседка ни капли не изменилась, разве что выглядела расстроенной.

— Присаживайся, Лу Энн. Что-то стряслось?

— Еще как стряслось!

Мы притихли вокруг дяди Нэта, и она окинула нас внимательным взглядом.

— Давайте-ка в другую комнату. Нам с Лу Энн надо поговорить, — сказала мама.

— Твоей дочери лучше остаться, — вмешалась Лу Энн. Это прозвучало так странно, что мы все уставились

на нее, ожидая продолжения.

— Кто из них Цинни?

Гретхен выпихнула меня вперед:

— Вот Цинни.

— Цинни лучше остаться, — повторила Лу Энн. — Это и ее касается.

Я подумала, что самое время рвануть к двери или изобразить припадок... или потерять сознание. Братья и сестры не двигались с места. Всем было любопытно узнать, что за дело у миссис Бун ко мне.

— Идите уже, — махнула мама. — Поиграйте где-нибудь. А ты, Цинни, останься.

Все неохотно поплелись к двери — все, кроме Мэй, конечно. Ей внезапно приспичило вымыть посуду.

— Мэй, ты что, не расслышала? Иди к себе.

— Только посуду домою, — отозвалась та.

— Иди к себе!

— Ладно, ладно, иду! Не хочешь, чтобы я помогла, и не надо! — И Мэй в ярости вылетела за дверь.

Миссис Бун повертела в руках ключи и несколько раз откашлялась.

— Новые занавески? — спросила она наконец.

— Уже три года как.

— И прическу ты сменила. Тебе очень идет.

— Спасибо, Лу Энн. Ты тоже прекрасно выглядишь. (Вот и нет. Это мама из вежливости. ) Скажи наконец, что за дело у тебя к Цинни?

— Надеюсь, я ошиблась, и Цинни тут ни при чем. Очень неприятно об этом говорить.

— О чем, Лу Энн? Да что стряслось? Цинни что-то натворила? — Мама перевела взгляд на меня. — Цинни, в чем дело?

— Не представляю. — Я догадывалась, что все это как-то связано с Джейком. Может, миссис Бун узнала про щенка и решила, что это я подбила Джейка на кражу?

— Лу Энн, не тяни. Что тебя тревожит? — попросила мама.

— Ну, хорошо. Все это так неприятно... Ты же знаешь, я плакать в жилетку не люблю. С меня все как с гуся вода. И в чужие дела я не лезу. Но на этот раз...

Ну давайте же! Мне хотелось кричать. Скажите, что такого я совершила, вздерните меня на первом же столбе. Только не тяните, не мучайте!

— Джейк все время говорит о Цинни...

Мои щеки запылали.

— Как мило, — сказала мама. — А о Мэй он не говорит?

Замечательно! Даже родная мать считает, что нормальный парень предпочтет мне Мэй. Кто может увлечься Цинни?.. И как просто она всем об этом говорит! Я была уязвлена до глубины души.

Лу-Энн потеребила угол скатерти.

— Вроде да... Не знаю... Может, я их спутала? Вообще-то я думала, Цинни из них старшая. Может, стоит позвать и Мэй?

Мама позвала Мэй. Та появилась мгновенно. Наверняка подслушивала у двери.

— Да? — лучисто улыбнулась она.

Лу Энн сжала губы еще плотней и затеребила скатерть. Затем резко выпрямилась. И замерла. Секундная стрелка безжалостно отстукивала время. Я испугалась, не приключился ли с миссис Бун сердечный приступ.

Когда она заговорила вновь, я вздрогнула.

— Сегодня я разбирала комод. В верхнем ящике под стопкой чулок я храню драгоценности. У меня их не много — достались в наследство от бабушки. Я часто их достаю — полюбоваться. Мне нравится прикасаться к ним.

У меня зародилось ужасное предчувствие.

— Я сразу увидела, что одного не хватает. Пропало бабушкино обручальное кольцо. С рубином и бриллиантами. Муж его не брал, я спрашивала. Я спросила бы и Джейка, но он с самого утра как сквозь землю провалился. В магазине у него выходной. Я решила — вдруг он взял кольцо и подарил его не то Мэй, не то Цинни... Ну вот, прямо камень с души свалился.

Я подумала: ей бы сперва дождаться Джейка, а уж потом идти к соседям, но она, видимо, совсем плохо соображала. Пропажа кольца выбила ее из колеи.

Мэй разрыдалась. Я бросилась к двери. Я чувствовала себя диким зверьком, которого загнали в угол.

— Цинни! — крикнула мама. — Куда ты?..

Но я ее не слушала.

20. Глаза-бусинки

Солнце стояло прямо над головой и немилосердно палило. Я неслась к тропе. Сердце бешено колотилось. Топ-топ-топ — стучали ноги о плиты. Птицы устали от жары, попрятались в кроны деревьев и тихо щебетали.