Страница 81 из 118
Безусловно, наше влияние будет ослабевать, но на многих направлениях это уже происходит и так. Мы привыкли играть ключевую роль в управлении глобальными капиталами, поскольку другие считали, что у нас есть особый талант в управлении рисками и распределении финансовых ресурсов. Сейчас так уже никто не думает, и в Азии, на которую в настоящее время приходится значительная часть мировых сбережений, уже создают собственные финансовые центры. Мы больше не являемся главным в мире источником капитала. Три крупнейших банка в мире на сегодня — китайские; а крупнейший банк Америки опустился на пятое место в общем рейтинге.
Надо отметить и то, что затраты, вызванные кризисом, вытесняют другие потребности, и этот процесс происходит не только у нас на родине, что обсуждалось выше, но и за ее пределами. В последние годы инфраструктурные инвестиции Китая в Африку превысили общую сумму, выделяемую на эти цели Всемирным банком и African Development Bank, а вложения Америки в этом случае выглядят карликовыми. Любой человек, приезжающий в эти дни в Эфиопию и многие другие страны африканского континента, уже может увидеть преобразования, в том числе и новые дороги, объединившие в прошлом изолированные города и поселки, в результате чего создается новая экономическая география. Причем влияние Китая чувствуется не только в инфраструктуре, но и во многих экономических отраслях, например в торговле, добыче природных ресурсов, промышленности и даже в сельском хозяйстве. Столкнувшись с кризисными явлениями, африканские страны обращаются за помощью к Пекину, а не к Вашингтону. К тому же присутствие Китая в настоящее время ощущается не только в Африке, но и в Латинской Америке, Азии и Австралии, то есть везде, где есть товары или ресурсы: быстрый экономический рост Китая порождает у него ненасытный аппетит. До кризиса такое состояние способствовало росту экспорта и повышению экспортных цен, что привело к беспрецедентному росту экономики в странах Африки и многих других государствах мира. После кризиса, вероятно, этот сценарий повторится еще раз, и действительно, многие из этих стран уже выигрывают от сильного экономического роста Китая в 2009 году.
Меня беспокоит, что по мере того как все больше людей из развивающегося мира все яснее видят недостатки экономической и социальной системы Америки, они будут делать неправильные выводы о том, какая система будет служить им лучше. Лишь немногие извлекут из происходящего правильные уроки. Они поймут, что для успеха нужен режим, при котором роли рынка и правительства находятся в состоянии равновесия и где сильное государство эффективно пользуется регулированием. Они поймут и то, что власть групп с особыми интересами должна быть ограничена.
Однако для многих других стран политические последствия будут более запутанными, противоречивыми и, возможно, очень трагичными. Бывшие коммунистические страны после тяжелого краха своей системы, сложившейся после Второй мировой войны, в большинстве своем обратились к капитализму, но некоторые из них выбрали искаженный вариант рыночной экономики. Они поменяли своего прежнего бога Карла Маркса на нового — Милтона Фридмана. Но новая религия не служит им хорошо. Многие страны при таком развитии событий, возможно, не только придут к выводу, что ничем не сдерживаемый капитализм в американском стиле оказался неудачной моделью, но и решат, что рыночная экономика как таковая не является удачным выбором. Коммунизм в прежнем своем стиле не вернется, но вот разнообразные формы чрезмерного вмешательства в деятельность рынка опять будут применяться. Но они не сработают.
При рыночном фундаментализме страдают бедные. Экономики просачивающегося вниз типа не работают. Но бедные могут пострадать еще раз, если новые режимы вновь создадут неправильный баланс, при котором вмешательство в деятельность рынков будет чрезмерным. Такая стратегия не обеспечит экономического роста, без которого невозможно будет снизить уровень бедности. Ни одна экономика не была успешной, если она в значительной степени не полагалась на рынки. Последствия такой зависимости для глобальной стабильности и безопасности Америки очевидны.
В прошлом США и представители элиты со всего мира, получившие американское образование, разделяли общие ценности, но нынешний эконо- мический кризис подорвал доверие людей, которые в свое время выступали за капитализм в американском стиле. Те же, кто критиковал американскую модель капитализма, сейчас пополнили свой арсенал достаточным количеством весомых аргументов и смогут более активно проповедовать антирыночную философию.
Еще одной жертвой происшедшего стала вера в демократию. В развивающемся мире люди смотрят на Вашингтон и видят систему управления, позволяющую Уолл–стрит диктовать правила, которые работают на обеспечение его корыстных интересов, хотя и ставят при этом под угрозу всю мировую экономику. Видят они и то, что при наступлении часа расплаты Вашингтон обратился к Уолл–стрит и ее закадычным друзьям, призвав их заняться восстановлением системы, и все это было сделано таким образом, что Уолл–стрит получила деньги в таких количествах, о которых даже самые коррумпированные руководители в развивающихся странах никогда и не думали в самых смелых своих мечтах. Представители элиты видят, что коррупция по–американски, возможно, является более сложной: никто не передает по темным углам из рук в руки набитые деньгами коробки из‑под ксерокса, но от этого она не становится менее отвратительной. Они видят продолжающееся перераспределение богатства и понимают, что это происходит за счет простых граждан. Они видят, что институты, которые пассивно наблюдали за ростом пузыря, такие как Федеральная резервная система, сейчас получают еще больше полномочий в качестве награды за свои неудачи в прошлом. Словом, они видят фундаментальную проблему, заключающуюся в фактическом отсутствии политической подотчетности в системе американской демократии. После всего увиденного им остается сделать лишь маленький шаг для того, чтобы прийти к выводу, что во всем этом есть что‑то очень неправильное, и, возможно, такой же вывод они сделают и о самой демократии.
Экономика США в конечном итоге восстановится, как в какой‑то степени и отношение к Америке за рубежом. Но нравится это Америке или нет, ее действия тщательно изучаются. Ее успехам подражают. Однако ее неудачи, особенно такие неудачи, как те, что привели к нынешнему кризису, неудачи, которые вызывают насмешки по поводу американского лицемерия, воспринимаются по всему миру с презрением. Демократия и рыночные силы имеют важное значение для справедливого и процветающего мира. Но «победа» либеральной демократии и сбалансированной рыночной экономики не является неизбежной. Экономический кризис, порожденный в основном (неправильным) поведением Америки, обернулся тяжелым поражением в борьбе за фундаментальные ценности, более разрушительным, чем любой удар, который мог нанести по американским ценностям чей- либо тоталитарный режим.
Новый глобальный экономический порядок: Китай и Америка
Нынешний кризис оказался настолько глубок и вызвал настолько серьезный беспорядок, что многое в мире изменится, независимо от того, будут лидеры к этому стремиться или нет. Наиболее глубокие изменения могут затронуть и порой являющиеся сложными отношения между Соединенными Штатами и Китаем. Китаю предстоит пройти еще долгий путь, прежде чем он обгонит США по показателю ВВП; если судить по «паритету покупательной способности», отражающему различие в стоимости жизни, этот показатель у Китая по–прежнему не превышает половину американского уровня, а если говорить о доходе на душу населения, то здесь отставание еще больше: в Китае этот показатель составляет примерно одну восьмую от американского22.
Но даже с учетом этого Китай добился некоторых впечатляющих рекордных результатов. В 2009 году он стал, вероятно, крупнейшим в мире экспортером товаров, производителем автомобилей и лидером мирового производства в целом23. Он также завоевал первенство еще в одной области, на этот раз сомнительное, и теперь опережает Соединенные Штаты по величине выбросов углекислого газа, заняв, таким образом, первое место в мире по этому показателю24.