Раяд

– А может, частную какую найти?

– Это которые по пятьсот долларов в день? Где я найду такие деньги? Мне там недоплатили, здесь за уход отца заплатил. А еще же медикаменты нужные постоянно. Слушай, – взмолился Кроня, – может, у тебя какие-нибудь знакомые врачи есть, а? Я тебе по гроб жизни буду благодарен.

– А обратно как его привозить будешь?

– Ну, уж там придумаю что-нибудь. Суну взятку «скорой». Ночью подвезем. Лучше бы, конечно, чтоб здесь посмотрели.

– Блин… ладно. Найду я тебе «скорую». Или врачей каких-нибудь. Подожди.

Костя вышел на лестничную клетку и достал мобильный.

– Алло, Василий Дмитриевич. Извините за внезапный звонок. Васильев говорит. Да срочно, срочно. Стал бы я несрочно звонить.

Краем глаза он взглянул на часы – черт! У Ленки-то уже все уроки закончились.

Договорившись с Разбириным насчет врачей, Костя вернулся к Кроне.

– Ну что? – встревоженно спросил тот.

– Все нормально. Сиди, жди. Скорее всего, заберут его для анализов, и если ничего серьезного, вернут через день-два. А может, и здесь посмотрят. Только ты это. Об этом никому не говори, мало ли.

– Да кому мне говорить? – отмахнулся Кроня. – Я, кроме отца, уже ни с кем и не говорю.

– А чем отец твой занимается?

– Сейчас уже ничем, – вздохнул Кроня. – А вообще… он – историк. Специалист по праславянским племенам. Всю жизнь изучает то, чего нет. И даже еще хуже.

– Что ж может быть хуже? – удивился Костя.

– Хуже может быть то, что то ли было, то ли нет.

– Это как?

– Ты слышал что-нибудь о раядах?

– Нет, – признался Костя.

– А он слышал, – усмехнулся Кроня. – Будет интерес, спроси – он тебе с удовольствием расскажет.

– Ну что ж, – неуверенно потоптался в дверях Костя, – ладно. Вечерком, может, и загляну. А сейчас, ты извини, мне дочку надо из школы забирать.

Кроня кивнул головой и, Костя, не дожидаясь лифта, побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Закрыв дверь, Кроня стал ждать «скорую». Пару раз он зашел в спальню к отцу узнать, не лучше ли тому, но старик только морщился и мотал головой.

«Дай бог, чтоб обошлось, – думал Кроня, то садясь на стул в прихожей, то вставая и переходя на кухню. – А главное, как удачно, что Костя дома оказался, другие-то соседи, может, меня бы и на хрен послали. Нет, надо рвать из этого района. А куда? Продавать квартиру, покупать квартиру. А я, между прочим, здесь вырос. Бред какой-то. Да и что с отцом будет? А главное – комплекс здесь строят, и я вроде как в деле. И живу прямо рядом с объектом.»

Дальше Кронины мысли пошли по нарастающей и постепенно перешли, как это часто случается у интеллигентных людей, от испуга и подавленности к агрессии и даже вызову.

«А почему, собственно, я должен уезжать?! – мысленно наседал он на невидимого противника. – Я что здесь, чужой, что ли? Да я, может, самый что ни на есть русский! Я, может, сам – соль земли, мать вашу! Это вы сейчас горазды вопить. Но я-то все понимаю. Сначала приметесь за нерусских интеллигентов, потом за русских интеллигентов, потом вообще за всех, кто больше вас знает. Вам локоть дай, вы руку откусите. Да мой отец, если хотите знать, знает всю сраную историю вашей сраной страны в сто раз лучше вас! Хотя… стоп. Почему "историю вашей страны"? Выходит, я все-таки себя как-то от них отделяю? Ну нет! В смысле, он знает всю сраную историю нашей сраной страны лучше вас всех». Тут Кронины мысли, заметавшись, уперлись в стенку черепа. «Нашей сраной страны» звучало как-то нехорошо и неуклюже. Вроде как теперь ему уже не только люди в данном конкретном районе, но и вся страна не нравится. Окончательно запутавшись, Кроня сделал себе чаю и сел ждать «скорую».

XXIV

Костя шел из школы, держа Лену за руку. В голове, как в барабане стиральной машины, разноцветным бельем крутились обрывочные мысли: Вика, Вероника, история района, больной Кронин отец.

– Ну, что нового в школе? – машинально спросил он Лену, продолжая сортировать спутавшуюся в голове информацию.

– Сегодня нам рассказывали про города России.

– Да? И что ты узнала?

– Ну-у-у… что Кремль есть не только в Москве, кремль – это как крепость, в которую не мог забраться ни один враг русского народа, потому что… русские всегда умели отстаивать свою свободу. Я уже не помню, пап.

– Понятно, – сказал Костя.

– Ничего тебе не понятно, ты меня даже не слушаешь, – обиженно надулась Лена.

– Извини, Ленусь, – тряхнул головой Костя, пытаясь сконцентрировать внимание на дочке. – Я тебя очень внимательно слушаю. Враги русского народа всегда умели отстаивать свою свободу, так?

Лена засмеялась, театрально прикрыв ладошкой рот.

– Ну ты, пап, даешь!

Костя тоже засмеялся, поняв, что что-то напутал.

– Ладно, прости, я немного из-за работы не в себе. Ну а что еще?

– Ну-у-у… потом учительница рассказывала о татаро-монгольском иге… о битве…

– Куликовской?

– Ну да. И о том, как мы иго победили, потому что.

– Иго скидывают, а не побеждают, – поправил ее Костя.

– Пап, не будь занудой, – обиделась Ленка.

– Извини. Так и что?

– Скинули иго, потому что русские – дружелюбный, терпеливый, но все-таки этот… сво-бо-до-любивый, – выкарабкалась из длинного слова Ленка, – и сильный народ.

– Ясно. А почему же триста лет терпели, если такой свободолюбивый и сильный?

Ленка растерянно пожала плечами.

– Не знаю.

– Может, они не всегда были сильными и свободолюбивыми?

– А какими же? – удивилась Ленка.

– Ну не знаю. Например, слабыми и трусливыми иногда. Так, еще что?

Ленка задумчиво хмыкнула.

– А потом она говорила о разных подвигах… ну, как там кто умирал за Родину.

– Ясно, – усмехнулся Костя. – И умирать за Родину – это, конечно, правильно?

– Ну да, – уморительно выпучила глаза Ленка. – А как же еще? Ты что, не хочешь умирать за Родину? У нас в классе все хотят.

– Нет, – покачал головой Костя. – Уже не хочу. Жить еще куда ни шло. А умирать… умереть я готов за тебя. Или за папу с мамой. Вот они и есть моя Родина.

– Но они же умерли...

– Значит, моя Родина – ты, – засмеялся Костя и, подхватив взвизгнувшую Ленку, усадил ее себе на плечи.

Они почти подошли к дому, когда Костя заметил Вику, идущую по направлению к ним. На ней было короткое коричневое пальто и ярко-красный шарф, сочетание, которое ей невероятно шло.

– Привет, – сказала Вика.

Она произнесла это смущенно, от чего Косте стало как-то уютно.

– Привет, – кивнул он ей в ответ.

– Узнала тебя, решила подойти поздороваться. Твоя? – спросила Вика и улыбнулась сидевшей на Костиных плечах Лене.

– Ага.

– А чего молчал?

– А кто-то спрашивал? – усмехнулся Костя.

– Я – Вика, – сказала Вика, здороваясь с Леной и протягивая ей руку. – А тебя как звать?

Протянутую руку Лена проигнорировала и как-то нахмурилась, вжавшись в Костин затылок.

– Лен, надо отвечать, когда с тобой здороваются, – укоризненно произнес Костя, слегка подбросив дочь плечами.

– Я – Лена, – сухо ответила Лена и отвернулась.

– Какая она у тебя суровая, – засмеялась Вика.

– На нее иногда находит.

– А мама где?

– Мамы нет, – отрезал Костя. – Погибла.

– Прости, – виновато сказала Вика. – Я не знала.

– Ничего, – пожал плечами Костя.

Вика многозначительно посмотрела Косте в глаза и перевела взгляд на бормочущую себе что-то под нос Лену.

– Она знает, – сказал Костя.

– Давно? – спросила Вика, не зная, как выпутаться из неловкого положения.

– Недавно.

– Ты извини, я правда...

– Да прекрати, – перебил Костя, – ты-то не виновата.

Какое-то время они шли молча, пока наконец не подошли к подъезду. Костя спустил Ленку на землю, и она первой нырнула в дом.

– Как тогда добрался? – спросила Вика.

– До дома? Вот эти восемьсот метров? Очень хорошо.